Книга По ту сторону пруда. Книга 2. Страстная неделя - Сергей Костин

— А возраст точнее? — спросил я у водителя. — Лет двадцати двух — двадцати трех?

— Нет, постарше, лет тридцати. Для меня все они молодые парни. Высокий такой, худой.

Это я опять понял или решил, что понял. Уточню потом у Тони. Ну что, словесный портрет, считай, полный.

— Хорошо, спасибо, — сказал я, вылезая наружу. — Удачного вам дня!

— И вам тоже, сэр, — сказал водитель и заговорщицки прищурился: — Он что-то украл, да?

9

Я просил таксиста отвезти нас на Трафальгарскую площадь еще и потому, что там всегда толпы народа, в которых легко затеряться. Но раз мы и не попали под уличные камеры, был смысл просто нырнуть в метро. Мне нужно было спокойное место: переговорить с Шанкаром по гарнитуре, залезть в интернет и отправить сообщение Эсквайру. Так что ресторан или кафе по соседству меня не устраивали.

Тоня успела закурить и теперь молча ждала, пока я приму решение. Взгляд у нее снова был ироничным — умный взгляд.

— Далеко живет ваша подруга? — спросил я.

— Прилично. Почти в Уимблдоне.

— Тогда поехали, э-э, Антонина Владимировна.

— Тоня, — миролюбиво поправила она, затягиваясь. Торопится принять свою дозу яда, понимает, что мы сейчас спустимся в метро. — Я вообще-то по паспорту не Антонина, а Антония. Мама настояла: ее маму так звали. Мама наполовину болгарка. Так что я Антония. А вас как звать?

— М-м, Клеопатр.

Тоня улыбнулась.

— В моих жилах половина египетской крови, — уточнил я.

Что, кстати, не исключено. У большинства испанцев есть предки арабы, это как у множества русских татарские корни.

У Тони был проездной, дневной или недельный. Наверное, купила в аэропорту — она же, считай, местная. Я обычно тоже так поступаю, только в этот приезд еще не собрался. Так что мне пришлось встать в космополитичную очередь в кассу. Тоня осталась в сторонке и не спускала с меня глаз. Что, я тоже стал одной из ее немногочисленных зацепок?

В метро разговаривать невозможно, но Тоня то и дело внимательно, не скрываясь, поглядывала на меня. Мы сделали пересадку и, перебравшись на другой берег Темзы, доехали до «Саутфилдс».

— Вы обедали? — спросил я, когда мы вышли из игрушечного островерхого домика станции на оживленный перекресток. — Может, нам зайти куда-то поесть?

— Я не голодна. А вот купить выпить было бы неплохо. Мне, во всяком случае, пара глотков не помешала бы. Вы что пьете, Клеопатр? — спросила Тоня.

Я вспомнил:

— Джентльмен не пьет до захода солнца. А вы что будете?

— Я люблю джин, но от него потом жуткий сивушный запах изо рта. Все равно, что-нибудь крепкое. Виски.

— Угу.

Я принялся сканировать окрестности.

— Вон магазин, где продают выпивку, — показала Тоня. — Дальше ничего не будет, здесь же деревня.

И вправду, едва мы свернули с перекрестка на Реплингем-роуд, назвать это городом было уже трудно. Одинаковые ряды двухэтажных домиков, кстати, вполне буржуазного вида. Прохожих мало, но со значительной пропорцией чернокожих, а их в деревнях пока нет. Значит, все-таки город.

Дом подруги был совсем рядом, минутах в пяти ходьбы. Тоня зашла за низенький, выкрашенный белой краской заборчик, привычным жестом приподняла цветочный горшок в палисаднике и торжествующе показала мне ключ.

— Весьма неосмотрительно со стороны вашей подруги, — не одобрил такой беспечности я.

Чтобы испытать непоколебимость своей воли, я купил двенадцатилетний «Чивас-Ригал», который одно время был моим любимым напитком. Мы прошли на кухню, и Тоня первым делом села и налила себе полстакана. Потом сжала ноздри и сделала три больших глотка. Пьяницей она не была — у нее все лицо перекосило.

— Точно нет? — спросила она меня.

— Точно. Но вы не стесняйтесь.

— Нет, я не хочу напиваться. Мне просто нужен крепкий удар по мозгам. Они потом прояснятся и будут, как новенькие.

Прямо слово в слово мои ощущения и оправдание. Тоня снова закурила. Это — свои собственные ощущения я со времен молодости уже позабыл — возможно, тоже мозги прочищает.

Домик был совсем небольшой, но чистенький, обжитой, уютный. На первом этаже гостиная, некое подобие кабинета и кухня. Спальни, как это принято, были на втором этаже, на который вела крутая лестница с витыми перилами. Всюду фотографии и картинки на стенах, растений нет — видимо, подруга Тони выставила их в палисадник или доверила соседям, чтобы поливали. Письменный стол, плоская коробочка подмигивает без устали зелеными глазками — какой же теперь дом без вай-фая? Глубокое кресло, рядом на консоли лампа под абажуром — любит читать хозяйка дома, книги по всему дому раскиданы. Гостей сажают на два низких толстых мата, покрытых коврами. И столик такой же низкий, восточный. Другой мебели нет. Тоня сейчас, скрестив ноги в позу лотоса, за этот столик переместилась с бутылкой и сигаретой, а я бухнулся в кресло.

Я достал из волшебного мешочка свой второй айфон и, отыскав на письменном столе скрепку, принялся вставлять в него симку.

— Кстати, телефон Питера был в моей «нокии», — сообразила Тоня. — Я его на память не помню.

— Не страшно, я подскажу, — успокоил ее я.

Тоня выпустила дым в сторону и снова с интересом посмотрела на меня. Я в ее глазах сейчас, как Гарри Поттер.

— И еще куча телефонов лондонских друзей.

— У вас сейчас в Лондоне один друг — я. Возможно, и Питер тоже, только пользы от него будет мало. Ну и, с большой натяжкой, Осборн-старший.

— Но от него-то польза может быть, — вставила Тоня.

Я задвинул сим-карту в телефон и включил его.

— Зато и цена за эту помощь будет другая.

— А какая ваша цена? — спросила Тоня. — Скажите, я же вижу теперь, что вы какой-то ненормальный. Вот вы что бы сделали с папой, если бы он тогда не сбежал? Если бы он полностью оставался в вашей власти?

— Ну, поговорил бы с ним. Он, похоже, считает, что его положение безвыходно. А я уверен, что так не бывает.

— И вы помогли бы ему выпутаться из этой истории?

— Да.

— Просто так, по доброте души.

— Нет. Потому что мне кажется, что так будет правильно.

— Да? Поверить в это трудно, но ведь «есть многое на свете, друг Гораций». — Тоня достала из сумочки маленький спрей и брызнула себе за оба уха. Потом увидела себя со стороны и засмеялась. — А… Может быть, я могу отблагодарить спасителя?

Виски на нее, похоже, подействовало, как бита, какими сваи забивают. Я посмотрел на нее. Такая гибкая, симпатичная змейка и, возможно, духи у нее с феромонами. Что у нее на уме?

— Вы не считаете меня привлекательной? Или я не в вашем вкусе?