Книга Привет! Это я... - Нина Элизабет Грентведт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И внезапно дверь открылась. На пороге стояли Даг и Халвард и смеялись в голос. Потом они замолчали и уставились на меня. На мои штаны. Я поняла, почему они смотрят, — я описалась.
Это был самый страшный, гадкий и стыдный день за всю мою жизнь! После этого рядом с Дагом и Халвардом мне уже никогда не удавалось быть прежней. Всегда было как-то не по себе — и плохо, и стыдно… Просто не могу передать всё это…
И вот прошло два года. Я снова сижу на диване у Бабушки, где, как и раньше, сидят и гогочут Халвард и Даг, и Бабушка снова просит принести из подвала коробку с пирожными. Я ударяюсь в слёзы, они просто ручьём текут! (Представляете — сижу и при всех рыдаю!) И вдруг чувствую руку Эрленд — сестра стоит рядом со мной и гладит меня по щеке. Значит, я не совсем одна-одинёшенька, и сил у меня чуть-чуть прибавляется, и не так уж мне гадко и погано…
— Ну почему вы всё время надо мной издеваетесь? — кричу я братьям, выскакиваю из комнаты и бегу наверх, в спальню.
— Эй, вы! Прекратите обижать мою сестру! — слышу я грозный окрик Эрленд. — Попробуйте поиздеваться над такими же здоровенными, как вы сами!
Больше я не слышу ничего. Я свернулась в клубок под одеялом в Комнате красных подушек, лежу и плачу.
Через какое-то время кто-то входит.
— Э-э… Ода, ты послушай…
Я слышу, но не разбираю, кто говорит. «Идите отсюда!» — кричу из-под одеяла.
Полная тишина. Но вот кто-то садится на кровать, и я снова выкрикиваю своё «идите отсюда!». Но тут слышу голос Эрленд:
— Она моя сестра! Вот только троньте её — мало не покажется! Давайте, попробуйте наехать на меня, а не на неё!
Да, Эрленд сидит рядом и, шаря руками под одеялом, пытается меня обнять и командует необыкновенно строго:
— Ну, говорите!
И два мальчишеских голоса тянут одновременно:
— Ну-у, это… Ода… Мы просим прощения… Мы ничего такого не хотели… напугать там или ещё что… Мы же не хотели…
Это говорят Халвард и Даг. Эрленд гладит меня поверх одеяла. А сама-то я под ним!
Нет, нужно взять себя в руки. Не могу же я показать себя большей плаксой, чем моя собственная младшая сестра!
Я шмыгаю носом, вытираю слёзы и сопли рукавом джемпера и высовываюсь из-под одеяла.
Эрленд сидит с видом моего персонального телохранителя. Она очень грозная, и мне даже немного смешно. У кровати стоят Халвард и Даг — видок у них какой-то пришибленный. В дверях застряли Ханна и Мартин с близнецами. Глаза у близнецов вытаращены. Ханна и Мартин мне улыбаются. (Не ехидно, а по-хорошему.) Словом, вся публика на месте и наблюдает, как я хлюпаю под одеялом. Супер!
— Извини, — говорит ещё раз Халвард.
— Извини, — повторяет Даг.
— Да ладно, всё в порядке, — говорю я.
И на самом деле — всё в порядке! Я ещё раз сморкаюсь и улыбаюсь всем сразу.
Как здорово гостить у Бабушки! Даже в присутствии Халварда и Дага! Даг рассказал нам, что один раз он вообще обделался! А он уже взрослый был, ему было семнадцать лет! Чистая правда! Очень было смешно! Даг, по его словам, никому не рассказывал, даже Халварду, — уж очень по-дурацки он выглядел. Вот только теперь нам рассказал. (Халвард, конечно же, стал его дразнить, но не сильно.)
Дело было так. Даг с компанией отдыхал на юге, и там у него случился понос. Он объелся арбузами (очень вкусными) и «питой гирос» (это такой кебаб с большим количеством жареных помидоров). И, когда понадобилось, не успел добежать до гостиницы, до своего номера. Так что он оскандалился прямо перед гостиницей — на цветочной лужайке у входа!
Это, я вам скажу, пострашнее, чем то, что случилось со мной. К тому же Даг был намного старше меня. Так что я могу не переживать так уж сильно. (И вообще Халвард и Даг, когда думают головой, нормальные!)
Вечером вернулись мама с папой. Нам достались чипсы и газировка, и мы, старшие, играли в разные игры за Бабушкиным столом, все вместе: Ханна и Мартин, я, Халвард и Даг, мама и папа, дядя и тётя, и Бабушка. (Близнецам и Эрленд тоже разрешили пока не ложиться спать, и они захотели строить город из конструктора «Лего» в подвале на Другой половине.)
В этот же вечер, когда мы с Эрленд улеглись и она, как обычно, захрапела, я снова задумалась о Хелле. И о Стиане, чуть-чуть. Почему, собственно, я так к нему приставала и обижала? Я пыталась вспомнить, с чего всё началось, кто первый начал и почему, — но так и не вспомнила.
Стиан крикнул, что хотел бы, чтобы меня вообще на свете не было. Это последнее, что я от него слышала. А Хелле сказала, что я совсем изменилась. Неужели это правда, и я изменилась до того, что «лучше бы меня вообще на свете не было»? Меня теперь даже Анникен разлюбила! Зачем я ей сказала, что она не нравится Стиану? И почему меня задевает, что ей нравится Стиан?
Наверное, я злая…
Мама с папой и дядя с тётей вышли в море удить рыбу Они звали меня с собой, но я не захотела. Сижу одна в Горнице и перебираю кисти от ковра — громадный такой ковёр, от стены до стены.
— Ты тут одна посиживаешь?
Это Бабушка, стоит в дверном проёме.
— Ну да, — отвечаю я и продолжаю рассматривать свои пальцы на фоне ковра.
— Может, пойдёшь на улицу, с ребятами поиграешь?
