Книга Популярность. Дневник подростка-изгоя - Майя ван Вейдженен

– Вы не представляете, как я благодарна вам за эту книгу. Она написана столько лет назад, но все еще имеет смысл. Все еще работает. Она изменила мою жизнь. У меня вдруг стали появляться новые друзья.

– Ты просто осчастливила меня на этот день. Что там на день! На месяц, год, на всю жизнь!

Счастью моему нет предела.

Отныне я могу читать советы от Бетти не только в книжке, но и получать мудрые наставления из уст самой миссис Корнелл!

Пятница, 27 апреля

Вот и настал этот день. Весь месяц я шла к нему. Да чего уж там, весь год. Сегодня я сяду со спортсменами, самыми популярными ребятами в школе: звездами волейбола и футбола, которые собрались за одним столом.

Ни пуха.

Звенит звонок на большую перемену, я не спеша поднимаюсь из-за парты и тащусь в направлении столовой. Кровь пульсирует у меня в висках, пальцы трясутся, а я тем временем лихорадочно вспоминаю все, что успела усвоить за эти дни; что действительно играет роль в заведении новых знакомств.

Я сажусь напротив одной волейболистки.

– Привет, Майя, как дела? – спрашивает она, причмокивая ядовито-розовой жвачкой.

– Привет, Кристина, можно сесть с вами?

– Почему нет.

– Спасибо.

В столовую вваливается Карлос Санчес со своим приятелем Пабло, горланя песню из «Короля льва». Фальшиво. Посторонний наблюдатель мог бы решить, что мальчишки напились, но они точно так же вели себя на третьем уроке, так что я ничуть не удивлена.

Карлос Санчес смотрит на меня. Я застываю и пытаюсь улыбаться, не обращая внимания на шалящие нервы.

– Как дела, Майя? – он продолжает было петь, но осекается. – Вот блин! С каких пор ты сидишь с нами?

Я отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– С кем я только ни сидела! – Я указываю на разные места в столовой. Компания как будто впечатлена.

Футболист за дальним концом стола наклоняется поближе, чтобы рассмотреть меня.

– Зачем?

Я позволяю себе немного расслабиться.

– Просто так. Да и потом, я переезжаю в Джорджию, и…

– ЧТО?! ТЫ ПЕРЕЕЗЖАЕШЬ?! – восклицает Карлос Санчес достаточно громко, чтобы слышала вся столовая.

– Мой отец получил там работу в университете.

– Но ты же вроде как мозг нашей школы, и все такое. И теперь мы все будем выглядеть тупицами!

Карлос Санчес будет по мне скучать! Я сплю?

Некоторые из ребят вступают в спор о том, кто будет скучать по мне больше.

– Нет, я хочу сесть рядом с Майей.

– Слишком поздно, я здесь раньше сидел!

Я на небесах, честное слово, на небесах! Моя голова, должно быть, болтается где-то высоко-высоко в облаках!

Девочка из хора слышит шум и смотрит в нашу сторону, видя меня в окружении ребят за самым популярным столом школы. Ее глаза округляются, и она хлопает свою соседку по плечу. Теперь они обе не сводят с нас глаз. Одна беззвучно произносит: «Ничего себе!»

Я улыбаюсь. В считанные секунды на меня уставился весь школьный хор.

Я чувствую себя принцессой на параде. Так что я улыбаюсь и машу им. Все за популярным столом разговаривают со мной, даже соревнуются за мое внимание.

Когда звонок кладет конец очередному успешному ланчу, я поднимаюсь с места. Один из футболистов наклоняется ко мне.

– Не садись с гангстерами. Они опасные типы.

Меня удивляет его предупреждение.

– Я уже сидела с ними. Совершенно нормальные ребята. Просто плохо говорят по-английски.

Он качает головой и исчезает. Когда я выхожу в коридор, меня окружают девочки из хора.

– Что ты там делала? – спрашивают они.

– Просто сидела с разными людьми. Все было совсем неплохо.

– И как тебе только не страшно!

– Майя, ты невероятная!

– Такая смелая!

– Ну ты даешь, подруга.

Ого, то есть… Ого. Никогда еще меня не называли смелой, ни даже решительной. А теперь я «невероятная».

Я чуть ли не вприпрыжку бегу на следующий урок, но один вопрос никак не дает мне покоя: почему все так боятся друг друга?

Все еще на подъеме после сегодняшней большой перемены, я буквально сияю, когда прихожу на церковный обед. Я подсаживаюсь к Итану, который сидит один.

– Привет тебе, – начинаю я.

– Привет, – роняет он, даже не глядя на меня.

– Ты не настроен на разговоры? – спрашиваю я в шутку.

– Не-а, – отвечает он саркастично. Я смеюсь.

Я немного рассказываю ему о своем дне, спрашиваю, как прошел его. Потом он смотрит на меня, глаза в глаза, все как положено.

– Меня можно назвать инфантильным?

– Что? – я огорошена вопросом.

– Нет, правда, я инфантильный? Одна девчонка мне так сегодня сказала, а раньше надо мной никогда не смеялись. Так что, инфантильный я?

Я усмехаюсь.

– Над тобой никогда не смеялись?

– Не-а.

Я задумываюсь ненадолго.

– Тогда, я думаю, это был жизненный опыт, ниспосланный высшими силами, чтобы ты не задирал высоко нос. Или ты ей нравишься, – я улыбаюсь, и он краснеет. – Очевидно же, что ты не можешь выбросить ее из головы. Конечно, ты можешь бывать инфантильным, всякий может. Я даже думаю, хорошо, что твое внимание на это обратили до старших классов. Средние классы – это время нашего роста, время, когда нужно понять, что ты не единственный человек на планете. Иногда этого не получается сделать, пока кто-то не придет и не вынудит хорошенько задуматься о том, кто ты есть.

– Вот оно как. Я-то думал, меня все уважают, потому что у меня есть девушка.

Я делаю глубокий вдох и чувствую, как напряжение покидает меня.

И в этот самый миг понимаю, что мне совсем не больно. Я больше не влюблена в него. Я свободна знакомиться с кем угодно. Свободна давать советы от чистого сердца.

Какое счастье, я свободна!

– Может, тебе пора задуматься о том, чтобы заново найти себя? – предлагаю я. – Как сделала я.

– Слышал. В моей школе много разговоров о тебе. Все знают твое имя. То есть как, они зовут тебя Майей ван Вуджен, – он смеется. – Говорят много плохого, вообще-то: что ты одеваешься, как старушенция, разговариваешь с людьми, которые тебя не знают. В целом, ты выходишь какой-то ненормальной.

Итан ходит в элитную дорогую частную школу за много километров от нашей. Даже не знаю, как ко всему этому относиться. Четыре месяца назад это убило бы меня, но сейчас я скорее заинтригована, чем обижена. Все знают мое имя.