Книга Леди-бунтарка - Мэгги Осборн

– Войдите, – сказала Кэтрин, когда раздался стук в дверь. В комнату вошел мистер Аппл, багровый от смущения. Откашлявшись, он проговорил:

– Ваша светлость, ваши гости… – Бедняга еще больше смутился.

– Слушаю, мистер Аппл. Что такое?

– Ваши гости, леди Паджет, хм…

– Что же с ними, мистер Аппл? – в раздражении спросила Кэтрин.

– Миледи, мне кажется… – Мистер Аппл поднял глаза к потолку, а затем уставился в пол.

– Да говорите же, ради Бога!

– Похоже, ваши гости справляют малую нужду в саду, ваша светлость.

– Что?..

Отбросив покрывало, Кэтрин вскочила с постели, сунула Сесил чашку с шоколадом, подбежала к окну и отдернула шторы.

– О Господи!

Моутон стоял спиной к дому, рядом с серебристым дубом, и не было никаких сомнений в том, чем он занимался. Блузетт с Изабеллой присели на корточки между двумя кустами ее самых лучших роз. Было слышно, как девушки непринужденно болтали – как будто ничего особенного не происходило. Кэтрин прикрыла глаза дрожащей рукой. Похоже, она взяла на себя непосильную задачу.

– Немедленно пришлите ко мне Месье, – приказала она мистеру Апплу.

В следующее мгновение Сесил и Трембл тоже оказались у окна, рядом с Кэтрин. Тетушка Трембл раскрыла рот от удивления и едва устояла на ногах. Она непременно снова упала бы в обморок, если бы Кэтрин не выхватила у нее из рук флакон с ароматической солью и не сунула его старухе под нос.

Сесил громко рассмеялась, и это было так не похоже на нее, что Кэтрин вздрогнула и обернулась. Девушка восторженно хлопнула в ладоши:

– О, мама! Они просто прелесть, правда?

– Прелесть?

– Как глоток свежего горного воздуха. Здесь у нас так давно не происходило ничего интересного, ничего захватывающего. После того несчастного случая было ужасно скучно. – Девушка улыбнулась и добавила: – Так вот как, оказывается, это делают мужчины. Мне всегда очень хотелось узнать…

– Сесил! – Кэтрин сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с силами. – Извините меня, – решительно заявила она, – но я предпочитаю проводить беседу о пользе ночных горшков с глазу на глаз.

Тетушка Трембл и Сесил безропотно покинули комнату. В ожидании Месье леди Кэтрин снова задумалась о своей старшей дочери. Сесил никогда ни на что не жаловалась, а по характеру она вовсе не была любительницей приключений, и все же неудивительно, что жизнь после несчастного случая казалась ей скучной и лишенной остроты. В последний год они почти не бывали в обществе. Кэтрин не хотела напоминать Сесил о тех удовольствиях, которых она навсегда лишилась. Возможно, в этом состояла ее ошибка.

– В эту вазу? – Блу недоверчиво покачала головой. Вместе с Изабеллой и Моутоном она в изумлении смотрела на Месье, державшего в руках прелестную фарфоровую вазу.

– Я должен еще раз извиниться, – пробормотал Месье. – Я совершенно забыл объяснить вам это. Я думал…

– Ее светлость хочет, чтобы мы пользовались вазой? – Изабелла громко расхохоталась. – Как ты думаешь, что бы сказал на это Черное Днище? – Огромная грудь Изабеллы угрожающе заколыхалась. – Верно, он дал бы нам один из своих котлов. – Камеристка согнулась пополам, корчась от смеха.

Блу нахмурилась и снова покачала головой:

– Такого просто быть не может. Ты уверен? Неужели мы должны испортить эту чудесную вещицу, вместо того чтобы ходить в кусты, как положено.

Месье заверил девушку, что речь идет именно об этом.

– Ну, если ты так уверен… – Блу пожала плечами. – И если ее светлость так настаивает…

Английские обычаи оказались еще более странными и нелепыми, чем Блу себе представляла. Неудивительно, что Бо Билли распрощался с этой страной без сожалений. Какая жалость, что она, его дочь, не может сделать то же самое.

– Еще ее светлость просила передать, что сегодня приедет мадам Трюффо, чтобы снять с тебя мерки.

– А это еще зачем?

– Чтобы сшить новые платья. – Разговоры о модах всегда приводили Месье в волнение, и сейчас он залился румянцем. – Леди Кэтрин просила также тебя причесать, – добавил Месье. Он явно испытывал облегчение оттого, что ему не придется больше отвечать за внешний вид своей воспитанницы.

Блу нахмурилась и, вскинув подбородок, заявила:

– Я согласна пользоваться вазой. Я буду есть вашей проклятой вилкой. Я не стану чесать там, где не надо. И вы можете напялить на меня любое платье и причесать так, как вам нравится. Но видит Бог, леди Кэтрин никогда не заполучить мою душу! Так и скажи ее светлости! Потому что мы с тобой знаем: в следующий раз она захочет именно этого!

– Успокойся, дорогая, – проворковал Месье. – Все это для твоей же пользы.

– Проклятие!

– И ты не должна больше ругаться, моя милая.

Блу в раздражении передернула плечами и отошла к окну. Там она стояла, пока их с Изабеллой не позвали в гардеробную леди Кэтрин, чтобы снять мерки. Увидев девушек, мадам Трюффо пронзительно вскрикнула. Затем поджала губы и принялась обмахиваться веером. Наконец вздохнула и взялась за дело.

Глава 9

Первая неделя в Гросвенор-Хаусе почти всех повергла в уныние. Леди Паджет была в ужасе от Блу, чему, впрочем, не следовало удивляться, поскольку девушка вовсе не стремилась заслужить одобрение матери. Более того, она находила даже некое удовольствие в том, чтобы лишний раз вызвать раздражение леди Кэтрин, хотя и не всегда понимала, что именно послужило его причиной.

Хотя Блу даже под пыткой никогда не призналась бы в этом, в глубине души она терзалась из-за того, что они с матерью так и не стали ближе друг другу. В ее сердце все еще жила тайная надежда. Всю первую неделю Блу внимательно присматривалась к матери. Она искала хотя бы одно подтверждение того, что леди Паджет рада ее появлению. По ночам она лежала в своей слишком мягкой постели и ждала, когда же раздастся стук в дверь. В ее мечтах леди Кэтрин приходила к ней в комнату, чтобы попросить прощения и объявить, что отныне им не нужно будет прибегать ни к каким ухищрениям и что она готова с гордостью признать Блу своей дочерью. После долгих слез, пролитых вместе, должно было произойти радостное и счастливое воссоединение любящих сердец. Но казалось, что подобного воссоединения так и не произойдет. К концу недели стало ясно: их с матерью отношения остаются холодными, если не враждебными.

Что же касается леди Паджет, то, конечно, она предпочла бы, чтобы Блузетт упаковала вещи и убралась из ее дома вместе со своей свитой. Иногда ей этого хотелось так нестерпимо, что она уходила к себе в комнату с ужасной головной болью. И в то же время Кэтрин пыталась перевоспитать ужасную девчонку. Разумеется, и злосчастная бумага Месье тоже играла свою роль. Когда Кэтрин вспоминала о ней, она приходила в отчаяние.