Книга Почему ты меня не хочешь? - Индия Найт

– А. – Я приподнимаюсь на подушке.

– Мне видно твою грудь, – радостно сообщает Фрэнк. – Ты замерзла?

– Эй... не смотреть! – Я натягиваю одеяло и подтыкаю его со всех сторон. – Который час? Где Хани? И почему ты здесь и строишь мне глазки? Перестань смотреть, я сказала. Ты пожираешь меня глазами, как... как похотливый самец.

Фрэнк смеется, прикрывает глаза ладонью и протягивает мне стакан.

– Твой папа оставил записку. Хани проснулась вчера в девять вечера и, видимо, потом долго не могла уснуть, потому что спит до сих пор. Он пошел по магазинам, в записке спрашивает, не хотим ли мы встретиться с ним в шесть в баре “Рида”. Руперта и Крессиды нигде не видно, и дверь в его комнату закрыта. Сейчас полдесятого. Прости, что расстроили тебя вечером. Но ты им тоже спуску не дала, – улыбается он. – И если ты себя чувствуешь примерно так же, как я, то, думаю, стаканчик сока тебе не помешает. А еще на кухне есть свежий чай. В памяти всплывают события вчерашнего вечера. Кажется, я нахамила Крессиде... или она нахамила мне? Перематываем дальше: Фрэнк, коктейли с личи, карри...

– Ах да, на автоответчике сообщение от Доминика, – говорит Фрэнк. – Спрашивает разрешения прийти на ланч. Он в Сардесон.

– Боже, – хриплю я, – как мне плохо. Будь добр, позвони ему и скажи, пусть приходит. Я спущусь через пару минут. Дома еда какая-нибудь есть? Душевное тебе спасибо за сок. Думаешь, с Хани все в порядке?

– Наверное. Просто она впервые так поздно заснула. Сходить проверить?

– Нет-нет. Пусть спит. А теперь выйди, пожалуйста, я хочу встать.

Он поворачивается и направляется к двери.

– Ах да, Фрэнки?

– М-м?

– Мне вчера тоже было очень весело. А теперь иди, мне надо одеться.

Фрэнк подмигивает и вежливо закрывает за собой дверь.

За ланчем собралась вся наша большая семья, которой я вчера вечером пугала Крессиду.

Папы, правда, нет – он у своего портного. Но зато здесь Руперт, с ним скромная, молчаливая Крессида, Доминик со своей супругой Кейко (она ужасно высокая, особенно для японки), я, Фрэнк и Хани, которая, проснувшись только в десять, приветствовала своего отца без обычного восторга и весь день не слезала с коленей Фрэнка. (Я вижу, что Доминик это заметил и ему не понравилось.) Хани в восторге от куклы, которую ей подарила Кейко, и она очень приветлива с Домиником, просто с Фрэнком она еще приветливее.

Несмотря на грандиозное похмелье, мы с Фрэнком сходили в магазин, нафаршировали и запекли двух куриц и целый грузовик тыквы. Фрэнк героически взял на себя чистку тыквы, нарезку пастернака, а я приготовила стручки фасоли. Мы накрыли стол в кухне и рухнули без сил в полдвенадцатого, размышляя, не опохмелиться ли. Фрэнк все-таки выпил стаканчик “Кровавой Мэри”. А я решила подождать до обеда.

Руперт с Крессидой объявились к полудню. Она – свежа, но немного взъерошена, он – излучает довольство и, возможно, сексуальную удовлетворенность.

– Как вкусно пахнет, – говорит Крессида. – Курица?

– Да. Хорошо выспалась? Или устала? – нагло спрашиваю я. – Все-таки легли поздно.

– О, – беспомощно бормочет Крессида. – О... – Краснеет и смотрит в пол.

– Прекрасное утро, – громогласно заявляет Руперт, потирая руки. – Омлетика нет?

– Нет, обед скоро. Выпей кофе – в кухне есть. На ланч придет Доминик.

– Ой.

– Не такой уж он страшный, Руперт. Если останетесь с ним наедине, то можете обменяться впечатлениями обо мне.

– О господи.. – округляет глаза Крессида. После обеда, когда я загружаю посудомоечную машину, Кейко хватает меня за руку:

– Ты показывай альпом! – И так раза три или четыре подряд, все время широко улыбаясь.

– Какой альбом? – не могу понять я.

На что Доминик, который сидит на полу и пытается развлекать уже слабо сопротивляющуюся Хани, комментирует:

– Думаю, она хочет посмотреть свадебный альбом.

– Я не знаю, где он, – ною я. – Где его сейчас искать?

– Он на третьей полке в кабинете на втором этаже, – сообщает Доминик. – Если только ты его никуда не перекладывала.

– Альпом, – повторяет Кейко и улыбается так широко, что я пугаюсь, как бы она не треснула пополам.

– Портвейна никто не хочет? – спрашивает Руперт. И я тут же вспоминаю, что выходные, оставаясь в городе, Руперт предпочитает проводить в хмельном тумане.

– Да, пожалуй, – отвечают все, кроме меня.

Я в это время отправляюсь наверх на поиски свадебного альбома. На это уходит минут десять, поскольку альбом я куда-то упрятала. В конце концов он находится, весь покрытый пылью, на гардеробе в спальне.

Я спускаюсь вниз с толстым альбомом в кожаном переплете.

– Ой, классно! – восклицает Крессида. – Обожаюсвадьбы.

– Это была не свадьба, – напоминаю я ей в сотый раз. – Мы просто устроили вечеринку.

– Но ведь у тебя было свадебное платье?

– Можно и так сказать. С Рупертом у нас было все по-настоящему, с кремовым платьем и фатой.

– А-а.

Но Крессида – душа добрая, поэтому заставляет себя улыбнуться.

– Ты женатая Руперта? – спрашивает Кейко. Пожалуй, я больше не буду пытаться передавать ее акцент.

– Да. Давно.

– Хо! – Кейко в восторге. – Хо! Много, много мужи! – И радостно хлопает в ладоши, как ребенок.

– Хм, только двое. Точнее, только один. Мы с Домиником...

– Я знаю, – расплывается Кейко в широкой улыбке. – Только заниматься трахаться.

– Любовью, – выкрикивает Доминик снизу, закрывая ладонями уши Хани. – Надо говорить “заниматься любовью”, Кейко.

– Ты мне говори “теперь трахаться, Кейко”. Ты мне говори “в постель”, – упрекает она Доминика. – “Трахаться, Кейко”, – повторяет она, чтобы все поняли. – Мистер Член. – После этой фразы мы все давимся со смеху. Даже Крессида хихикнула. Кейко кивает, все еще улыбаясь, и пару раз дергает бедрами для полной наглядности.

– Да поняли мы уже, – раздраженно говорит Доминик, шея у него вся красная. Вполне естественно в такой ситуации. Мистер Член!

– В общем, – обращаюсь я к японке, на лице которой сияет негаснущая улыбка, как у зайчика из рекламы батареек, – вот оно, платье. – Я открываю альбом.

Крессида и Кейко опускаются рядом со мной на колени, склонившись над альбомом.

– Аах, – вопит Кейко прямо мне в ухо. – Аах, какой красиво!

– Розовое, – вздыхает Крессида.

– Какой красиво! – опять визжит Кейко.