Книга Манадзуру - Хироми Каваками

За окном лило как из ведра.

Купив в киоске прозрачный зонтик, я выскользнула на улицу. Следующий автобус до набережной еще только через час. Зажав сумку подмышкой, я отправилась в путь пешком.

Шаги поднимали брызги. «Я приехала!» — мысленно звала я женщину, которая всегда следовала за мной по пятам в Манадзуру.

Ответа не было.

Я шла уже двадцать минут, чувствуя, как постепенно начинаю коченеть от холода. Я посмотрела сквозь прозрачную пленку зонтика на небо. Но сквозь струящиеся капли ничего не было видно. Намокший подол плаща хлестал и путался в ногах.

Я вышла на дорогу, вдоль которой выстроились несколько закусочных. Одна из них, с вывеской «Соба»[23], было открыта. Время обеденное — внутри полно посетителей. Я заказала тарелку лапши удон.

Обжигая язык, хлебаю бульон ложкой. Пока я не спеша ела, посетителей заметно поубавилось.

— Тут где-то недалеко гостиница была, «Суна» называется, — окликнула я официантку.

— Да, это рядом с побережьем, портовая гостиница, — отозвалась та.

В воздухе возникло что-то похожее на тень той женщины.

Собрав ложкой остатки бульона, доела лапшу. Тень притаилась возле моих ног.

— Ты всегда появляешься там, где есть еда, — прошептала я. Тень слегка сгустилась.

Когда я вышла из закусочной, дождь уже прекратился. Небо стало ещё темнее, чем во время дождя. Уверенно шагая по серой дороге, я направилась к берегу.

Волны вздымались высоко.

Попыталась представить Сэйдзи — не получилось.

— Если ты приехала в Манадзуру, ты должна стать его частью, — послышался голос женщины. То, что минуту назад было всего лишь тенью, обрело яркие очертания. Длинные волосы, еще более прекрасные, чем раньше, голос чистый, мелодичный.

— Взяла номер в гостинице? — спросила женщина.

— Ещё не знаю, буду ночевать или нет.

— Не возьмёшь номер, вернуться сюда больше не сможешь.

Я попыталась спросить, что это значит, но ответа не получила.

Мы вместе спустились к морю.

— Как подруги, мы с тобой, — сказала я, и она в ответ улыбнулась. Протянула мне руку. Я крепко сжала её.

— В первый раз у меня получилось так ощутимо прикоснуться, — тихо промолвила женщина.

Усевшись на мокрые камни, мы смотрели в морскую даль. Огромный мост соединял берега залива. Мы не размыкали рук. Её рука была теплая, будто живая.

Я удивилась:

— Почему?

Женщина покачала головой:

— Не знаю. Наверное, сейчас мы стали еще ближе друг другу.

Да мы с нею стали очень близки, может быть, поэтому Манадзуру так манил меня.

— Я хочу встретиться с Рэем, — попросила я.

— Правда?

— Да, правда.

— Но ты не сможешь больше вернуться.

— Не вернусь.

— А ребенок?

— Мы отдалились друг от друга.

Женщина недоверчиво нахмурилась.

— Но это не так просто.

— Пусть не просто, но я хочу, — твердо и отчетливо повторила я и крепко сжала её руку. Рука начала таять и разрушаться. И вот, где только что была ладонь, осталась лишь пустота. Женщина тоже исчезла.

— Не уходи, — позвала я её.

Волны вздымались высоко. По мосту с шумом промчались друг за другом два черных грузовика. Женщина не вернулась.

Неужели это место всегда было таким безлюдным.

Я уже целую вечность бродила по пляжу. Забравшись по склону вверх, я увидела полуразрушенную часовню богини Бэнтэн[24]и поклонилась. В полумраке виднелись неясные очертания статуй божеств. Что-то чувствовалось неизъяснимо родное в этом обветшалом месте, овеянном духом местного божества. Мне было так все знакомо, будто я бывала здесь раньше.

Некоторое время я сидела на корточках в храме, ожидая возникновения еще чего-нибудь, знакомого мне. Но ничего не произошло.

Стало холодно, и я опять двинулась в путь. Спустившись по каменной лестнице, я очутилась в небольшой деревушке. Бродя по улочкам, я разглядывала дома и аккуратно подстриженные деревца. Окна все наглухо закрыты. Пусто, ни души. Вдавливая ногами ступени, я поднялась к зданию храма Чиго. Ни во дворе, ни внутри здания не было признаков жизни.

Я вернулась обратно к лестнице и свернула на маленькую улочку. По обочинам выстроились дома. Двери и ворота заперты. Мандариновые деревья сплошь увешаны мелкими плодами. Птицы, слетевшись отовсюду, клевали их. Птичий гомон резал слух.

Ноги устали от бесконечных подъемов и спусков. Впереди показалась школа. Я прислушалась, пытаясь уловить детские голоса, но и здесь тишина. Ветер скользит по лужам на школьном дворе, морща воду мелкой рябью. Раздался звонок. Я ждала, что кто-нибудь выйдет из дверей школы. Однако не было даже намека на человеческое присутствие. Во всех классных комнатах царил мрак.

— Эй! — зову я в тишине неизвестно кого.

— Эй! — снова пыталась позвать я.

Ускорив шаг, прошла мимо изваяния каменного божка, охраняющего путников, и вышла к зданию пожарной охраны. Холодно поблёскивая, выстроились в ряд красные пожарные машины, здесь тоже не улавливалось ни единого движения. Окончательно устав бродить по переулкам, я направилась к дороге, по которой, по всей видимости, должен был ходить транспорт.

Пока я шла, мимо не проехало ни одной машины. Автобуса тоже не видно. Я уставилась в автобусное расписание на остановке. Следующий через десять минут. Когда-то, во время летнего фестиваля, в здешних водах разбилось судно. Продрогнув, я решила зайти в какой-нибудь ресторанчик, но все они были закрыты.

Я села на лавку, и тут мне пришла хорошая идея. Я встала и купила в автомате горячий кофе. Выбрала сладкий, хотя обычно я такой не пила. Вернувшись к лавке, я принялась греть руки о баночку. Только что горячая, она моментально остыла.

Раскупорив, я сделала глоток. Опять заглянув в расписание, я посмотрела на часы. До следующего автобуса еще десять минут. Осушив банку с кофе, опять проверила время. Автобус через десять минут.

Одиноко кружил коршун. Рисуя мелкие круги, низко скользил над водой.

Автобус через десять минут.

Уже который раз я смотрела на время.

Куда я попала?

Дул слабый ветер. На киоск, где когда-то продавали билеты желающим совершить морскую прогулку вокруг полуострова Манадзуру, взгромоздились чайки. Ветхая крыша поросла травой. Чайки шумно перекрикивались.