Книга Эль скандаль при посторонних - Ольга Шумяцкая

— Интеллектуальным слоям сюжета вообще не надо, — брякнула я.

Это вообще-то моя давняя заветная литературная идея. Я считаю, что писателям, которые сочиняют интеллектуальные романы, нечего заморачиваться на сюжет, потому что интеллектуальная публика в сюжете не нуждается. Собственно, она вообще в литературе не нуждается, потому что интеллекта у нее и так полно, а поток чужого сознания мало кому интересен. Так вот, все это я изложила главному редактору и предложила выпускать книги с пустыми страницами, где интеллектуальный читатель мог бы записывать свои собственные мысли и таким образом делиться с собой самым сокровенным.

— Такая книга никогда никому не наскучит, — втолковывала я главному редактору.

Он пришел в восторг. Сказал, что сам думает об этом денно и нощно, но — вот беда! — именно сейчас они разворачивают проект приближения к простому народу и расширения ассортимента за счет литературы второй свежести. Так вот, не соглашусь ли я написать для них один небольшой забавный романчик, чтобы они могли издать его в мягкой обложке с голой девушкой на титульном листе и продавать на лотках в метро? Он много наслышан о моих выдающихся способностях.

— От кого? — первым делом поинтересовалась я. — От кого вы узнали о моих выдающихся способностях?

— От Толика. Помните такого? Вы встречались с ним в редакции вашей газеты. Это мой добрый знакомый и даже в каком-то смысле добрый гений. Нет, не перевелись еще на земле русской меценаты! Есть люди, которые готовы все сделать для культуры!

— Да-а, — протянула я. — А мне он триста долларов дал.

— Вот видите! — обрадовался главный редактор. — Так напишете?

— Напишу, чего ж не написать, — ответила я.

— Двух недель хватит? — спросил главный редактор.

— Хватит, чего ж не хватит, — ответила я.

Это была еще одна моя заветная мечта: написать небольшой забавный романчик в мягкой обложке с голой девушкой на титульном листе, чтоб его продавали в метро. И не только продавали, но и читали. И чтобы я ехала в вагоне, а напротив сидели тетеньки, дамочки и девушки, читали мой романчик и хохотали во все горло. А я за ними наблюдала, пуская растроганную слезу. В общем, редактор попал в яблочко. Я была то, что ему нужно.

Так жизнь свела меня с Красавцем Мужчиной.

О, эти Красавцы Мужчины! Это же прелесть что такое! По этой причине стоит сказать о них отдельно.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА НОМЕР ОДИННАДЦАТЬ,

в которой дается исчерпывающая характеристика еще одной особи мужского пола

Что такое Красавец Мужчина в нашем, женском, поверхностном понимании? Вполне самодостаточная личность. У этой личности должны быть: черные волосы, черные глаза, черный «мерседес», кашемировое пальто, гордый профиль, лаковые штиблеты, перстень с черным топазом, белые зубы, тонкие коричневые сигариллы неизвестной мне марки (я в сигаретах вообще ничего не понимаю и когда признавалась Толику, что курю не затягиваясь, не врала, честное слово) и парфюм от Хьюго Босса. Все эти ингредиенты в полном составе я насчитала у своего Красавца Мужчины, по совместительству исполняющего обязанности главного редактора издательства «Азбука Морзе». И все это его не спасало. «От чего?» — спросите вы. «От нервотрепки», — отвечу я. «Почему? — спросите вы. — Откуда у Красавцев Мужчин нервы?» Отвечу и на это. Любой Красавец Мужчина в душе — Наглый Парниша, который готов променять черный кашемир на кожаную «косуху», коричневые сигариллы — на «Беломор», а черный «мерседес» — на «Яву». И уж точно — свои томные черные очи на наглый голубой глаз. Вот в этом-то все и дело. Красавцам Мужчинам обычно не хватает наглости. Они существа крайне неуверенные в себе, потому что красивый мужчина, как и красивая женщина, существует в рамках жесткого стереотипа: красивая морда не предполагает наличия ума. В отличие от женщин мужчины обычно тяжело переживают такой диагноз. Мой Красавец не был исключением. Он мечтал об амплуа Наглого Парниши, а довольствоваться приходилось демонстрацией безупречной металлокерамики.

Между тем отказать в наличии ума Красавцу Мужчине просто невозможно. Он начинал свою издательскую карьеру как скромный составитель сборников по уходу за разными породами собак. Потом в его светлую голову пришла идея самому написать книгу о собаках, причем объединить все породы под одной обложкой. Книга получилась удивительная. Я вам приведу только один абзац. «Кличка собаки должна быть по возможности одно- или двухсложной, звучной и легко произносимой, — сообщал благодарному читателю Красавец Мужчина. И далее: — Использование трехсложных слов нежелательно. Образцами неплохих кличек могут служить: Треф, Гриль, Фиф-фи, Люмпи, Шлёт, Бонцо, Вихтль, Вальди, Флик, Хексе. Менее удачны, но вполне пригодны: Шуфтль, Шнафтль, Шнифтль, Мёрхен, Бруммерль, Крампус, Вальдман. А от таких, как Балдуин, Люцифер, Хёрнзималь, Зюссеккен, Буммеланд, Обергаунер и Персифлаге, лучше вообще отказаться».

(На этом месте моего рассказа Мышка задумчиво сказала: «У меня когда-то были две рыбки — Гильденстерн и Розенкранц. Жили душа в душу, а потом — бац! — Гильденстерн сожрал Розенкранца. Причем со всеми потрохами». На что Мурка грубо заметила: «Лучше бы ты назвала их Монтекки и Капулетти». Но я отвлеклась.)

Итак, о Красавце Мужчине. После выпуска книги по уходу за собаками его срочно перевели из отдела мелких домашних животных в отдел школьных учебников, которые в большом количестве выпускало издательство. Красавец Мужчина резво взялся за дело и к новому учебному году отредактировал два учебника — по химии и математике, немножко перепутав таблицу Менделеева с таблицей умножения, так как не видел в них большой разницы. А начальство тоже не уследило. Оно ведь тоже в таблицах ни бельмеса не смыслило и Менделеева от умножения не отличало. (На этом месте Мура язвительно заметила, что перепутать таблицу умножения с таблицей Менделеева все равно что перепутать Геннадия с ванадием. Мы с Мышкой промолчали и не стали ей напоминать, что она сама недавно перепутала в магазине таблицы женских и мужских размеров и долго ныла, чтобы ей дали дамские брюки с воротничком сорок пятого размера.) Так вот, после того как учебный процесс половины московских школ встал в ступор и в Министерство образования поступила петиция за подписью четырехсот двадцати пяти учителей химии и математики с просьбой срочно закрыть издательство, Красавца быстро повысили до заместителя главного редактора, а там и до главного редактора. Чтобы он уже никогда ни за что не отвечал. И вот теперь судьба бросила меня в творческие объятия этого мощного мыслителя.

На следующий день я поехала в издательство заключать договор об очень серьезных намерениях. Я планировала заработать на забавном романчике пару тысяч баксов. Сказывалась моя неопытность в подобных делах и чудовищная самонадеянность. Я очень высоко ценила всегда труд писателя. Еще я очень высоко ценила себя как личность и как писателя, способного выдать самые неожиданные идеи. Мне казалось, что меньше двух тысяч баксов я точно не стою. А может, даже больше. Могу представить вам ход моих рассуждений. «Вот если бы я тонула, — думала я по дороге в издательство. — Интеллектуал заплатил бы две тысячи баксов, чтобы меня спасли? Не уверена. А если бы мы разводились? Заплатил бы он две тысячи баксов, чтобы от меня избавиться? Конечно! Значит, я столько стою? Значит, стою!»