Книга Эль скандаль при посторонних - Ольга Шумяцкая

— Ну ладно, — наконец буркнула она. — Поехали.

И мы поехали.

Муркин успех в Питере превосходил самые смелые предположения. Весь город был обклеен афишами с ее мордахой. Над Невским висели растяжки с одним словом: «Му-ра!» Один городской поэт (я подозреваю, что по совместительству городской сумасшедший) написал в ее честь стишок:

Му-ра,

У-ра!

В день нашего приезда Мурка должна была выступать со своим падением в зале «Октябрьский». У них это называлось интерактив со зрителем. Фаны толпились у касс. Некоторые занимали очередь за неделю и спали прямо на улице. У всех на голове красовалась самодельная поролоновая ботва. Мурка подъехала на белом шестидверном лимузине. Два охранника вынули ее из машины. Фаны заголосили. Один тщедушный паренек упал в обморок. Увидев нас, Мурка коротко бросила: «Это со мной!» — и прошла внутрь.

Вы знаете, я девушка скептическая, но такого не ожидала. Ее выступление было великолепным. Мурка падала в зал пять раз, и каждый раз публика ревела от восторга. «Бис! — кричали фанаты. — Бис!» И Мурка падала на бис. Последний раз она упала как-то особенно прекрасно, напоминая в полете лягушку-путешественницу после препарации на лабораторном столе. «Бис!» — заголосили фанаты. Но Мурка лежала без движения в оркестровой яме.

Так на наших глазах рухнула самая невероятная карьера в истории шоу-бизнеса. Мурка сломала ногу. До кареты «Скорой помощи» ее провожали толпы рыдающих поклонников. Мы с Мышью две недели не отходили от ее постели. Через две недели Мурка настолько пришла в себя, что начала скакать на костылях по палате и планировала этими костылями накостылять санитарам по шее. А заодно и врачам, которые вместо того, чтобы крутиться вокруг Муркиной драгоценной особы, заглядывались на завалявшихся в соседних палатах больных. Параллельно она подумывала о продолжении своей сценической деятельности. Но непостоянство публики известно. К тому времени, когда Мура вернулась домой и готова была покорять новые творческие вершины, зрители ее забыли. Поклонники оставили. Фанаты переключились на других кумиров. О, слава! Как ты эфемерна!

Горевала Мура недолго. Она ведь девушка практичная и на жизнь смотрит трезво.

— Ладно, девочки! — сказала она, когда мы отмечали ее выписку из больницы. — Черт с ней, со славой! Зато помирились!

И мы выпили вишневой наливки и закусили пирожком с капустой. А потом еще выпили и еще закусили. Ведь Мурке больше не надо было заботиться о фигуре. Да она о ней и так не очень-то заботилась.

Сводный хор личного состава

издательско-редакционного комплекса «Азбука Морзе»
дает музыкальное представление «Ройялти-шоу»

Через неделю после Муркиного водворения в собственную постель мы с Мышкой вернулись домой. Интеллектуал встретил меня неприветливо.

— Тебе обзвонились! — буркнул он, повернулся ко мне спиной и удалился в спальню.

— Кто? — крикнула я в его сутулую спину.

— Тот же самый.

— Да кто тот же самый? Можешь ты сказать по-человечески?

Интеллектуал обернулся и скривил нос. Видно было, что говорить о звонках ему неприятно.

— Мужской голос, — неохотно пробормотал он. — Незнакомый. Помнишь, звонил первый раз, когда ты в три часа ночи вернулась с концерта и нагло заявила, что он не состоялся. Не знаю, не знаю. Где ты шляешься! С кем шашни разводишь!

Я хотела сказать, что нигде я не шляюсь и ни с кем шашни не развожу, а культурно выколупываю Мурку из оркестровой ямы, но тут вспомнила. Да, действительно, когда я вернулась с того злополучного концерта известной рок-группы, провисев без малого пять часов в бюро пропусков между двумя дюжими молодцами, Интеллектуал, оторвав голову от подушки, промявкал, что мне звонил мужчина. Я тогда не обратила на это внимания — мало ли какие мужчины мне звонят! А на следующий день Мурка вызвала нас в Питер принимать участие в ее триумфе. И вот, оказывается, мужчина не угомонился. Он продолжал названивать.

Я легла спать совершенно заинтригованная, даже не обратив внимания на робкие попытки Интеллектуала вызвать мою реакцию на предмет его интимных ласк. Мне было не до ласк. Меня манили новые горизонты. Мне снились прекрасные незнакомцы в черных широкополых шляпах, черных плащах и черных повязках на одном глазу. При чем тут черные повязки на глазу, я вам не скажу. Я сама думала об этом все следующее утро, попивая кофе в кухне. И пришла к выводу, что кривого мужика мне, конечно, не надо. Просто в жизни ощутимо не хватает романтики.

Он позвонил, когда я приканчивала вторую чашку кофе и доедала вторую плюшку с корицей. Интеллектуал гулял с пуделем, так что я паслась на свободе и могла говорить с кем хочу и что хочу.

Разговор вышел странный.

— Здравствуйте! — сказал незнакомый мужской голос, довольно, кстати, приятный и, я бы даже сказала, вкрадчивый.

— Здравствуйте! — сказала я, поспешно засовывая в рот кусок плюшки с корицей, как будто он планировал вырвать у меня последний кусок пропитания.

— Вы согласны? — спросил голос.

— Согласна, — ответила я. — А на что?

— Как? — удивился голос. — Вам не передавали?

— Передавали, — ответила я. — Но что?

— Как? — удивился голос. — Вы не знаете, что вам передавали?

— Не знаю, — честно ответила я. — А вы случайно не знаете?

— Знаю, — сказал голос. — Предложение.

— Руки и сердца? — уточнила я.

— Что вы! Бог с вами! — испугался голос. — Я трижды был женат и готовлюсь вступить в брак четвертый раз, но — увы! — не с вами.

— Увы так увы, — сказала я. — Я тоже замужем.

На том конце провода облегченно вздохнули.

— Я, видимо, имел удовольствие беседовать с вашим мужем, — сказал голос.

— Вам виднее, — ответила я. — По мне, так удовольствия в этом никакого нет.

— Я имею в виду, что неоднократно звонил вам и к телефону каждый раз подходил мужчина, который в довольно резкой форме отвечал, что вас нет дома. Вероятно, он ревнив.

— Я только вчера приехала из Питера, — сказала я, чтобы пресечь разговор на личную тему, хотя предположение о ревности Интеллектуала было мне приятно.

— Понятно, понятно, — пропел голос. — Видимо, мне надо представиться. Я — главный редактор издательского комплекса «Азбука Морзе». Наш издательский дом выпускает книги...

— ...для радиолюбителей, — вклинилась я.

— Почему для радиолюбителей? — удивился главный редактор.

— Ну как же. Точка, точка, запятая. В смысле — тире.

— Нет, нет. Мы выпускаем книги для широкого круга читателей, хотя и точки, и запятые, и тире в них, безусловно, присутствуют. Мы, видите ли, апеллируем к интеллектуальным слоям читающей публики. А интеллектуальным слоям без запятых никак не обойтись. Могут запутаться в сюжете.