Книга Путешествие на север - Любовь Федорова

– А... э... песик.

Песик был покладистым. Гвардеец только слегка ему свистнул, и тот покинул поле боя.

– Дяденька, дяденька, – плакал, выползая из трепаной кучи, какой-то мальчишка, – я не виноват... Они мне медячок дали, велели про дедушку сказать... Вот, хотите – заберите медячок...

Близнецы в это время вязали локти взрослым участникам бесславно проигранной битвы с «песиком».

– Иди ты отсюда со своим медячком, – замахнулся на мальчишку Мем, и тот мигом сиганул за низкую ограду.

* * *

Эргр Датар полоскал разбитую физиономию в тазу с водой.

– Вы сумасшедшие, – проговорил он, едва Мем переступил порог. – Вы все сумасшедшие, включая вашу собаку. Откуда она знает, кого можно кусать, а кого нельзя? А если бы она меня сожрала вместе с остальными, что тогда?

– Не сожрала бы, – примирительно сказал Мем.

– Она вообще не кусается, – укоризненно добавил гвардеец.

– А что ж они орали так?

Мем пожал плечами:

– Откуда мне знать? Ты тоже орал. Испугались, наверное.

Датар приложил к разбитому носу мокрое полотенце, хотел отвернуться, но удержаться не смог, все равно сказал:

– Вас охранять меня прислали, да? Почему вы позволили этому негодяю меня ударить? Вы плохо исполняете свои обязанности!

Мем ухмыльнулся и сел на лавку.

– Я исполняю их так, как считаю нужным. Этот негодяй просто обязан был вас ударить. Без этого сегодня было нельзя.

– Что это за разговор такой? – возмутился монах.

– Вот именно. Что за разговор, когда вы, пока вас не приложат хорошенько лицом о крыльцо, правды не скажете?

Датар швырнул полотенце в стену.

– Слушай, – сказал он зло. – Чего ты ко мне привязался? Чего вы все ко мне привязались? Я не желаю ни с кем из вас иметь никаких дел.

– Не буду говорить за других, но я здесь для твоего же блага.

– Хорошенькое благо!..

– Представь, если бы не было меня. Что дальше ты ответил бы про вексель и про твоего отца своему последнему гостю? Чем ты недоволен?

Датар поджал губы.

– Я недоволен тем, что моя частная жизнь входит в круг чьих-то служебных интересов, – заявил он.

– Давай начистоту, – предложил Мем. – Не будем играть в дружбу и расположение. Я прямо спрошу то, что надеялся выведать, втеревшись в доверие. Ты знаешь своего отца?

Датар молчал, держась за нос и приложив ладонь к поцарапанной скуле. Мем ждал.

– Я никогда его не видел, – сказал наконец монах. – И надеюсь, что не увижу. Никогда.

– Какой вексель он подписал и передал тебе?

– Опять двадцать пять, за рыбу деньги! Никакого! Он не умеет ни читать, ни писать! Он разбойник из Внутренней Области!

– Уже лучше, – подбодрил Датара Мем. – А что тогда делал тут господин советник?

– Не знаю и не хочу знать! И вообще я скоро уеду из этой страны. Здесь невозможно ничего, даже молиться. Я давно мечтал, теперь сделаю! Я хочу служить Единому, а не торговать верой в Него!

– Чтобы уехать, нужны средства, – покачал головой Мем. К мечтам о путешествиях у него было трепетное отношение, тут он монаха понимал и даже мог одобрить. Не с памятью о Веселом Береге под этим берегом жить.

– На это дело я средства достану!

– В одиночку его не осуществить.

– Компанию тоже найду!

– Ты обиделся на меня? Зря. Я ни в коем случае не думаю помешать тебе осуществить мечту. Просто если вы с... сам знаешь с кем... собрались делать это – делайте скорее. Иначе неприятности выберутся за пределы Чаячьего и расползутся по всей Столице. А то и по Таргену вообще.

– Мы примем к сведению, – кивнул Датар.

– Ложись спать.

– Ты дверь запереть не хочешь?

Мем махнул рукой:

– Теперь уж незачем. Все, кого я ждал сегодня, приходили.

– Тогда я сам запру. На всякий случай...

Мем не возражал. Он сидел, ухмыляясь, на лавке и был собой очень доволен. То, что он хотел видеть, он уже сегодня видел – в тот краткий промежуток, когда кухарка отправилась за благословением, а Датар провожал последних прихожан. Особенно искать для этого было не нужно. В закуте, где ночевал Ошка, старательно расправленная под матрасом, чтоб не мялась, лежала монашеская одежда, сшитая на человека ростом и статью поскромнее Датара – примерно на такого, как хозяин ложа, Ошка. Мем окончательно уверился в своей догадке. Ошка был молчальником. Причем не низшего ранга, что при его способностях к притворству неудивительно...

* * *

Утром, накормленный досыта Датаровой поварихой, Мем плыл в попутной лодочке на Рабеж. Пока у него было время, он использовал его рекомендованным в учебнике по сыску способом – размышлял о доверенном ему расследовании.

С версиями дело по-прежнему не клеилось. Мем не умел ни выдвигать их, ни отрабатывать, как это рекомендовалось учебником. Но то, что некоторые узнанные им детали плохо стыкуются друг с другом, он понимал. Рарон сказал, что северяне ищут истинного наследника для таргского престола. Но ночные посетители требовали у Датара просто деньги либо деньги, вписанные в обязательство по оплате. Либо, прикрываясь деньгами, документ с подписью, подтверждающей обязательство. Наследник как таковой оказался им не нужен. Да и странно им было бы искать наследника, когда они всегда хотели республику и еще год назад рьяно высказывались против передачи таргского Жезла Власти в одни руки. Им по-прежнему думалось, что Государственное Собрание может править страной лучше императора.

Так что вряд ли это были северяне. Скорее уж сборщики долгов с Веселого Берега. Те самые, которые «вернули» Датару материнскую заколку-бабочку с опасным стальным жалом.

Тем не менее, раз вексель по сию пору ими не найден, значит, ни в тыкве, ни в кружках его обнаружить не удалось.

;Однако людям, ведущим поиски, известно, что вексель передан в прошлую встречу. Откуда? Недовольных новыми порядками в государстве легко найти среди всех слоев общества, и Царский Город не исключение. Информация о векселе скорее всего просочилась оттуда и была верна. В розыске некоторых поясняющих ситуацию деталей Мем продвинулся достаточно далеко. Но картины в целом пока не видел. Оставалось понять, какую роль в этой истории играют хозяева Веселого Берега и обитель Скорбящих. Об этом должен знать Нонор. Наверняка у него уже созрела версия – о том, например, что в деле с убийством Мероя замешана политика – и политика серьезная. Вряд ли инспектор Нонор настолько глуп, что оставил без изменений свое первое предположение – будто в основе всех неприятностей на Чаячьем лежит любовная интрига. Если Датар знал, что Мерой следит за обителью, то и Нонору это должно стать известно. А узнав такой факт, не учесть его в расстановке взаимодействий нельзя.