Книга Штрафник - "охотник". Асы против асов - Георгий Савицкий

Но и «кобрам» было чем огрызаться. Навстречу немецкому эшелону устремились огненные трассы пулеметно-пушечного огня. Цепочки разрывов пересекают железнодорожную колею и бьют по паровозу. Из пробитого котла со свистом вырываются струи пара. Разлетаются вдребезги от попаданий 37-миллиметровых снарядов платформы с немецкими зенитками, полыхают вагоны.

На некоторых сериях «Аэрокобр» в правом крыле размещался кинопулемет. А вот у истребителей Отдельной эскадрильи «воздушных охотников» у каждого ведущего пары стоял фоторегистрирующий прибор. Гитлеровские асы ставили фотокинопулеметы преимущественно на истребители. Ну а русские — на штурмовики Ил-2 и бомбардировщики. Ведь в Красной Армии авиация работала в интересах сухопутных войск, прорубая дорогу танкам и пехоте. И теперь фотокинопулеметы «Аэрокобр» бесстрастно фиксировали нагромождения горящих вагонов, разбитые паровозы, пылающие склады, разбегающихся от искореженного железнодорожного полотна гитлеровцев.

— Я Леопард-1, прием. Еще заход!

— Понял, командир, выполняю.

Снова «Аэрокобры» стремительно проносятся — теперь уже на бреющем — сквозь столбы дыма от горящих немецких эшелонов. Невдалеке от станции громоздятся под откосом платформы с техникой. Гитлеровцы хотели вывезти свои подбитые танки, чтобы починить их и вернуть в строй.

Ведомый майора Волина, Олег Погорелов, удачной очередью распарывает бок цистерне с «горючкой». Та моментально вспыхивает огненным гейзером, расплескивая жидкое пламя во все стороны. «Кобра», конечно, не бронированный «ил». Однако же и от P-39Q на штурмовке есть толк! Мощная пушка и пара крупнокалиберных пулеметов «Аэрокобр» по небронированной и легкобронированной технике работают уж всяко лучше, чем наши ЛаГГ-3. Раскаленные сталь и свинец косой смерти выкашивают уцелевших гитлеровцев.

Майор Волин жмет на гашетки пушки и пулеметов, чувствуя всем телом дрожь отдачи, от которой вибрирует вся конструкция самолета. Бледные молнии трассеров прошивают грязно-черный дым, стелющийся над землей.

— Нате вам, суки фашистские! За слезы наших матерей!

От попаданий взрывается крытый вагон, видимо, там была взрывчатка. Деревянные и металлические осколки разлетаются во все стороны, словно шрапнель. Ручку управления на себя — и вправо! Волин выполняет восходящую бочку, набирая высоту. И тут комэск почувствовал частые удары по фюзеляжу и сильный рывок в сторону.

— Командир, зенитка справа! — запоздало кричит ведомый.

Ах, твою же мать! Александр Волин изо всех сил тянет ручку управления самолетом и давит ногами на педали, стараясь выправить опасный крен.

— Я Леопард-1, прием, меня подбили… Теряю высоту…

— Я Тигр, прием, Леопард, уходи на «точку», — немедленно ответили с наземного командного пункта.

— Командир, держись, мы прикроем, прием.

Истребитель трясло как в лихорадке и норовило развернуть вправо. Росла температура масла двигателя. Были повреждены также элерон и рули высоты. А до аэродрома было еще ой как далеко… Но Александр Волин привык бороться до конца. Стиснув зубы, он ворочал враз «потяжелевшим» управлением.

И тут на «Аэрокобры» выскочили «Фокке-Вульфы-190». Стервятники вывалились из облаков и попытались перехватить дерзкие краснозвездные истребители. Но ведомый был начеку.

— Командир, «фоккеры», уходи в сторону! — Олег Погорелов вырвался вперед и огненной очередью преградил путь головному FW-190A-4. Несколько взрывов 37-миллиметровых снарядов, пришедшихся прямо в лоб, разбалансировали 14-цилиндровый мотор воздушного охлаждения BMW-801D-2. В итоге расположенный в передней части защищенного 6-миллиметровой броней кольца «NAKA» вентилятор разлетелся обломками лопастей и заклинил какие-то тонкие механизмы двигателя. Вентилятор этот подавал воздух для принудительного охлаждения мотора, а теперь вот стал источником бед. Ведь поражение маслосистемы или вентилятора неизбежно приводит к сгоранию или заклиниванию мотора.

Оставляя за собой черный шлейф дыма, «фоккер»-«охотник» отвалил в сторону, а за ним и вся группа стервятников. Боя они не приняли и предпочли ретироваться.

— Командир, добьем их!

— Отставить преследование! У нас боекомплекта почти не осталось. Да и у меня самолет подбит. Возвращаемся.

Александр Волин сосредоточился — предстояла далеко не простая посадка. «Кобра» была очень опасна на вынужденной посадке, а именно такая и предстояла командиру эскадрильи. Если он сейчас не сбавит скорость до необходимого минимума, то передняя часть фюзеляжа вместе с кабиной попросту разобьется о землю. А если слишком рано скорость сбросит — «Аэрокобра» свалится на крыло. И вот земля приближается — такая опасная и долгожданная… Летчик прибирает обороты уже полуразбитого, но все еще «тянущего» двигателя. Ручку на себя… И вот — удар! Скрежет, лязг разрываемого металла. Уф-ф-ф! Приземлился…

На аэродроме аварийно приземлившийся истребитель сразу же обступили летчики и техники, помогли Волину выбраться из кабины.

— Все, «птичка» — тю-тю! — сказал комэск, оглядывая разбитый двигатель, искалеченный элерон и хвостовое оперение. Чудо, что самолет вообще дотянул до аэродрома.

— Ничего, командир, мы твою «птичку» за двадцать четыре часа починим! — сказал инженер Отдельной эскадрильи техник-капитан Сергей Сазонов.

А между тем бои за столицу шахтерского края уже близились к завершению. Наступление Красной Армии на немецкие позиции в Донбассе было стремительным и неотвратимым.

16 августа перешли в наступление войска Южного фронта и прорвали немецкую оборону. 30 августа при содействии морского десанта был освобожден Таганрог.

Первого сентября немецкие войска начали отступать по всему фронту в Донбассе. А 8 сентября советские войска освободили индустриальный центр Донбасса — Сталино.

По случаю крупной победы в Донбассе Москва в двадцать ноль-ноль салютовала нашим доблестным воинам-освободителям двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

В боях за освобождение Донбасса геройски погибло много воинов Красной Армии. Среди них — командир 3-й гвардейской танковой бригады гвардии полковник Франц Андреевич Гринкевич и герой боев в Сталинграде генерал-лейтенант Кузьма Акимович Гуров.

На чудом уцелевшем здании оперного театра развевалось Красное знамя, водруженное воинами 87-й Гвардейской стрелковой дивизии гвардии сержантом Геращуком и гвардии рядовым Жуйковым.

Александр Волин на один день вырвался в свой родной город. Он шел по знакомым с детства донецким улицам и не узнавал их…

Оккупация продолжалась долгих 700 дней, наполненных болью, страхом и массовым истреблением мирного населения.

Только на шахте «4–4-бис Калиновка» за период с ноября 1941 года до первых чисел сентября 1943 года было расстреляно и сброшено в шурф шахты около 75 000 человек. При общей глубине шахты в 360 метров 305 из них были завалены телами убитых. Фашисты, боясь ответственности за содеянное, бросали в шахту каустическую соду, которая ускоряла разложение трупов, а при отступлении подорвали шахтный копер и завалили таким образом ствол шахты.