Книга Кремлевские призраки - Игорь Харичев

– Нет. Только частная собственность на крупные предприятия.

– Не должно быть частной собственности на крупные предприятия. Даже в Швеции ими владеет государство. Поймите.

– Да иди ты со своей Швецией. Мы в России живем. У нас другое мышление.

– При чем тут мышление? Надо возвращаться к истокам, к Ленину.

Он потом смеялся, пересказывая эти дурацкие споры Виктории, писал записки райкомовскому начальству. А жизнь, между тем, шла.

Он вдруг увидел, что безнадежно отстал. Его бывшие коллеги создали кооперативы, совместные предприятия, покупали задешево за границей и продавали втридорога родному государству компьютеры, сидели в красивых офисах, приобретали дорогие автомобили, ездили отдыхать за границу, а он протирал штаны в райкоме и на демократических тусовках. В девяносто первом, когда провалился путч, Евгений решил: все, конец тем, кто шиковал. Теперь время тех, кто был позади. Хрен вам! Ничего не изменилось. Те, кто жил припеваючи, остались при деньгах. Наиболее удачливые стали создавать банки. Это было совсем обидно. Выше-горцев, ушлый парень, с которым они в райкоме пахали, не только банк, но и турфирму обосновал. Ездил на «Вольво». А деньги-то левые за всем торчали. Евгений порой бесился от ощущения несправедливости. Об этом никто не знал, кроме жены, Виктории. Он с давних пор выучил себя всегда улыбаться на людях, быть приветливым, остроумным. Жена одобряла все, что он говорил.

В октябре девяносто первого о нем вспомнили. Когда ему предложили работать в Кремле, согласился не раздумывая. Это давало определенное положение, выводило на высший уровень власти. Одно упоминание о месте службы вызывало уважение. Но потом он разочаровался: зарплата плевая, работы много, за границу не посылают. И перспективы неясные: отставят начальника, у которого трудишься, и тебе на дверь укажут. О карьере абсолютно бесполезно думать.

Евгений совсем потух, забыл про шутки. Со старыми приятельницами стал реже встречаться. Единственное, что согревало его – дочь. Школьница двенадцати лет. Он обожал ее. Спешил домой, чтобы делать вместе уроки, помогать в детских заботах. Рядом с дочерью душа размякала.

Потом появился этот жук. Юрий Семенович Беленький. Дошлый мужичок. Само провидение свело их.

– Я прошу вас помочь благородному начинанию. Дети – наше будущее. И прежде всего надо помогать одаренным детям. На это фонд и нацелен. Вот копии учредительных документов, программа деятельности.

Токарев сразу понял, что к чему. Благотворительный фонд, который возглавлял Беленький, призван был сыграть одну роль – кормушки. Дети лишь прикрытие. Главное – квота на экспорт нефти. Жук все прекрасно придумал.

Евгений сходу решил: он будет помогать. Но при условии, что его жена, Виктория, станет заместителем президента фонда. Токарев знал, что жены многих высоких чиновников числятся в богатых коммерческих организациях, банках и получают достойную зарплату. Евгению позарез нужны были деньги. Давно пора менять автомашину – он мечтал купить престижную марку. Стоит также подумать о хорошей кирпичной даче – деревянный дом всерьез обветшал. Да и помимо этого существовала масса вещей, которые он хотел иметь.

Но спешить он не стал. Решил выждать, потянуть время.

– Юрий Семенович, вы оставьте документы. Я посмотрю.

– Да-да, – с готовностью согласился Беленький.

Потом была вторая встреча. Токарев ходил кругами, не говорил ни да, ни нет. Прозрачные намеки, и только.

– Фонд заслуживает поддержки. Цели благородные. Программа серьезная. Не знаю, правда, как в правительстве получится.

– Вы уж помогите, – томно просил Беленький.

– Попробую. Но не все так просто… И это направление не совсем относится к моим прямым обязанностям.

– Я умею быть благодарным. – Какими пожирающими глазами смотрел он на Евгения.

– Ну, что вы. Причем тут благодарность. Главное – хорошему делу помочь. Хотя, не все просто…

И только на третью встречу он сказал:

– Юрий Семенович, у меня жена без работы. Мне кажется, что она была бы полезна вашему фонду. Дипломированный экономист.

Беленький в момент согласился. Ему не нужно было объяснять, что это самый надежный вариант сделать из Евгения верного союзника. Они были нужны друг другу. Беленький сам предложил для Виктории место заместителя президента. Будто прочитал мысли Евгения. Через два дня Виктория была оформлена в фонде. Ходить на работу каждый день от нее не требовалось.

После этого началась бурная деятельность. Из Кремля пошли письма в правительство, в Минтоп, в Минфин. Токарев названивал туда, интересовался прохождением документов, торопил, намекал на поддержку фонда влиятельным начальником, у которого он работает, ссылался на поручение, которое выполняет. Все двигалось медленно, с великим скрипом. Приходилось вновь звонить, стучаться в некоторые кабинеты, просить, требовать, настаивать.

Наконец, кропотливая работа дала результат. В конце августа квоту предоставили. Настало время пожинать плоды. Наслаждаться жизнью. Токарев ходил довольный, все в нем пело. Он готов был расцеловать каждую кремлевскую сотрудницу. На радостях он хорошенько выпил. А три недели спустя над выстроенным благополучием нависла опасность. Запахло возможностью смены власти, крушением всего и вся.

Идиоты с красными флагами угрожали его благополучию, покушались на будущее. Коммунистические фанатики хотели разрушить то, что он создавал по крупицам.

– Что за мерзкое время! Что за страна! – сердился Токарев. – Как тут жить? Уехать бы куда-нибудь.

– Где нас ждут? – Виктория невесело усмехнулась. – Нигде мы не нужны. Здесь надо было устраиваться… Не психуй. Может, все обойдется.

– Бог его знает. Помнишь, что они в мае творили? Сейчас хуже будет. Они злые, наглые. Вон что в Верховном Совете вытворяют. Захватят власть, начнут всех, кто в Кремле работал, преследовать. И фонды закроют. И квоты отменят. Что делать? Побираться?.. Только жить начали…

Он решил поговорить с Воропаевым. Уточнить ситуацию. Все-таки, тому известно многое. Большой человек. Имеет доступ к секретной информации. С самим встречается. Помимо всего прочего, Токарев слышал краем уха про какой-то особый указ. Что? Зачем? Стоило узнать.

Конечно, Воропаев – чудак и чистоплюй. Строит из себя невесть что. Идеалист чертов. Носится с какой-то глупостью: зло только в нас, и мы полностью ответственны за него. Чушь. А дела простого сделать не может.

Весной Токарев узнал, что готовится поездка сотрудников за границу. На стажировку. Не куда-нибудь, в Канаду. Понятно, каким образом формировали группу: вновь ехали Семенов, Каменецкий, Вера Штукина, Полыева. Узкий круг. Евгению было обидно. «Одни безвылазно в Москве сидят, вкалывают, а другие уже по второму разу едут! – злился Евгений. – Как справедливость восстановить?»

Он решил сыграть на самолюбии Воропаева. Этот, если захочет, решит для себя вопрос. А заодно – и для Евгения.