Книга Паприка - Ясутака Цуцуи

Вздрогнув от «шокирующе розового», Конакава тем не менее не может оторвать глаз от обнаженного тела Паприки. Он в оцепенении. А будь вместо нее жена – тут же его бы упрекнули за паршивый секс, и он опять пал бы духом.

– Паприка, это ты?

Ее нагота влечет Конакаву, становясь с каждым мгновением все пленительнее, и он возбуждается.

– Да, это я.

Похоже на комнатку для прислуги: расстелен тонкий матрас, вокруг короб из камыша, корзины для одежды. Убогая обстановка лишь обостряет влечение Конакавы.

Обиду на отца за строгое воспитание дочери и моральное давление на мать жена Конакавы вымещает на нем – своем муже Тосими Конакаве. Паприка знает: в этом реакция жены на измены и пренебрежение к спутнице жизни, которые позволял себе тесть; из-за этого Конакава и не уверен в себе.

– Ничего, если я…- Конакава в растерянности от того, что обмолвился о своем влечении.

– Можно.

Среди врачей-психологов бытует мнение, что для лечения определенных форм нимфомании полезно применять соитие. На базе этого метода создано учение, статья опубликована в научных сборниках, кто-то, обобщив удачный опыт, выступал с докладами, однако подобные способы лечения по-прежнему осуждаются как нарушение этических норм.

«Однако все это – лишь во сне. Само собой – врачебная тайна». Постоянно уговаривая себя, Паприка теперь верила в это сама. С другой стороны, ей казалось, что это даже больший грех, нежели настоящий половой акт между влюбленными друг в друга пациентом и психотерапевтом. Она не находила себе места. Некоторые методы лечения из ее персонального арсенала мало чем отличались от того, чем приходится заниматься девушкам в сомнительных банях. С одной лишь разницей: те снимали сексуальную фрустрацию клиента, она восстанавливала уверенность пациента в себе.

Паприка могла без угрызений совести лечить пациентов таким способом, поскольку к ним у нее, как правило, возникало романтическое чувство, которое она называла «обратной эмпатией». Среди сильных мира сего полно нетривиальных персон, и это всегда увлекало ее до самозабвения. Несомненно, попадались и депрессивные личности – они вызывали у нее неприязнь. Таким пациентам она не собиралась отдаваться – даже во сне. Исцеление пациентов, не проходивших особый курс, обычно затягивалось.

«А если у него потом возникнут муки совести? – думала Паприка.- Когда выздоровеет, можно искренне отдаться, по-настоящему. Нет, не так – если проснется от сильного возбуждения, тогда можно позволить и ласки в реальности».

Но Конакава, как и многие пациенты до него, спал сладким сном и не думал просыпаться. Сейчас, на тонком матрасе в тесной комнатке, он мог бы запросто овладеть Паприкой, но этот последний шаг никак ему не давался. Простить и принять человека таким, какой он есть, может только любящая женщина. А постоянное недовольство жены лишало его уверенности в себе. Но Паприке нравилась его неуклюжесть – она считала, что ею он и обаятелен.

Страсть Конакавы во сне начала ее заводить, и полусонная Паприка забыла, что она психотерапевт. Даже не соприкасаясь с ним плотью, она почувствовала, как у нее влажнеет между ног.

– Паприка? Неужели это ты? – не веря своим глазам, переспрашивает Конакава.

Он боится, что Паприка превратится в самое ненавистное существо. Такое уже случалось с ним в эротических снах. Больше всего он опасался появления жены.

– Ты и вправду это делаешь. Со мной,- сказала Паприка и нечаянно вскрикнула.

Конакава отреагировал на ее голос. Ощутив вспышку его страсти, она впервые испытала оргазм во сне партнера. Как это бывает при ночных поллюциях, извергнув семя, Конакава проснулся.

– Извини.

– Ничего. Все нормально. Это же лечение.

– Я испачкал простыню.

– Не страшно.

Смущенный Тосими Конакава направился в душ, но Паприка отложила коллектор, встала и окликнула его. Два силуэта слились в поцелуе.

26

Неделю назад Морио Осанай, выкрав мастер-ключ, сделал дубликат. Теперь он мог проникать в любую квартиру, однако в эту ночь, собираясь навестить Ацуко Тибу, заранее позвонил ей. Он знал: достаточно сказать, что у него к ней разговор, и Ацуко не откажет ему в визите.

Позвонил в десять вечера – и застал ее дома. Она быстро согласилась, и Осанай решил, что других посетителей она не ждет. Он направился в квартиру этажом выше.

Три дня назад Осанай и Сэйдзиро Инуи, как обычно, соединились во сне при помощи модуля и занялись спиритическими изысканиями сущности глубинного характера. И вдруг оба поняли, что случайно подключились к психотерапевтической установке в самый разгар лечения: дома у Ацуко был пациент. Инуи поначалу оторопел, но тут же предостерег Осаная, и тот немедленно проснулся. Но не стал отключать МКД, продолжая тайком наблюдать, как Ацуко Тиба занимается поиском снов. Инуи тоже оставался подключенным – но так, чтобы Ацуко не обнаружила его присутствие. И вот сегодня, когда Осанай пришел в институт, Инуи велел ему:

– Ты должен взять Ацуко силой.

Приказ Сэйдзиро Инуи – закон. И вот Осанай по его приказу готов ринуться в бой – его подстегивает трансцендентальная императивность, к тому же о таком поступке он и сам давно мечтал.

Осанай и Инуи увидели в облике Паприки Ацуко, а в ее пациенте узнали мужчину из лифта – высокого полицейского чина. Им стало не по себе. У всех рыльце в пушку. Но если их противоборство всплывет на поверхность, сила будет на стороне системы. А полиция на ее стороне.

Осанай узнал, что Ацуко во сне в лечебных целях совокуплялась с пациентом по фамилии Конакава. Осанай видел происходящее то глазами Ацуко, то глазами Конакавы, но он сам сгорал от страсти к Ацуко, и увиденное его потрясло. Быть может, Инуи знал о влечении своего подручного и нарочно отдал такой приказ – решил, что в таком состоянии ему это будет по силам. Инуи со своим старомодным подходом к женщинам считал, что взятая силой женщина впредь будет плясать под их дудку. Уверенный же в собственном обаянии, Осанай был просто убежден в этом. Он просто обязан добиться ее подчинения.

Осанай нажал кнопку звонка. Ацуко вернулась домой поздно и только что поужинала.

«Нужно непременно поговорить». Когда Осанай сказал ей это по телефону, Ацуко не догадывалась, что он замышляет. Она беспокоилась за Токиду, который уже третий день не появлялся в институте, и собиралась позвонить ему домой. Теперь у нее возникло дурное предчувствие: возможно, это как-то связано,- и она решила, что встретиться с Осанаем необходимо.

В свою очередь, Осанай тоже предполагал, что рано или поздно ему предстоит разговор с Ацуко, которая догадывалась об их подключениях, пока искала сны Тосими Конакавы. Огласка похищения МКД вызовет общественный резонанс и вряд ли входит в планы Инуи и Осаная. А с учетом их конечной цели – полного господства в институте – вполне вероятно, что к ней и Токиде будет применена та или иная политика умиротворения. Однако в тот момент Ацуко еще не знала, что следующими жертвами бесчеловечного насилия станут Химуро и директор Торатаро Сима – вслед за Цумурой и Нобуэ Какимото.