Книга Расколотые небеса - Андрей Ерпылев

Да, клонирование здесь существовало. Ученые России и других стран мира успешно создавали более-менее точные копии крыс, овечек, даже редких животных, задумывались о восстановлении вымерших вроде мамонтов, дронта, стеллеровой коровы…[8]Кое-где велись опыты по производству дубликатов человека, правда, официально преданные анафеме властями и церковью, не первый год ломались копья из-за пресловутого «медицинского клонирования», призванного обеспечить нуждающихся органами для пересадки. Но такой финт, как выращивание идентичного слепка взрослого человека, до сих пор оставался под силу лишь авторам фантастических романов. Еще один параллельный мир? Но тогда зачем имитация отражения Имперской России? Может быть, она все же существует реально? Во плоти, а не только в рассказах исчезнувшего «третьего»?

Но почему тогда близнец сбежал? Сбежал сразу после отправки на ту сторону посла. Выполнил свою задачу? А какая задача-то? Ввести всех в заблуждение и заполучить на ту сторону шефа «пятерки»? Абсурд…

Но факт оставался фактом: два аккуратно спеленатых сотрудника, исчезновение с тщательно охраняемой территории… Это возможно в принципе?

Александр нажал нужную клавишу интеркома и буркнул в микрофон:

– Начальника технической службы ко мне.

Те десять минут, пока означенный сотрудник мчался к нему (а иного и быть не могло – сотрудники давно уяснили, что если шеф вызвал – лететь нужно со всех ног), он пробарабанил пальцами по столу, не отрывая взгляда от циферблата часов, вмонтированных в письменный прибор.

– Штаб-ротмистр Тер-Саркисян…

– Присаживайтесь, штаб-ротмистр, – через силу улыбнулся Бежецкий, кивнув на кресло для посетителей, и сразу перешел к делу: – Вы не подскажете мне, Рубен Аванесович, может ли посторонний человек, не занесенный в базу допусков, миновать стандартный сканер?

– Ни в коем случае. – Тер-Саркисян, невысокий лысоватый толстячок в очках с толстенными линзами, даже отшатнулся и прижал пухлые ладошки почему-то не к груди, а к объемистому животику. – Даже если отклонение от нормы составляет полпроцента – система выдает отказ доступа. Это нечасто, но бывает – некоторые заболевания, тяжелое отравление… Похмелье, например.

– Хорошо. Почему же тогда она дала сбой двадцать четвертого апреля?

– Сбоя не было.

– Был.

– Не было, Александр Павлович! – Рубен Аванесович даже вспотел и, вытащив из кармана большой платок в синюю клетку, принялся вытирать лысину. – Я могу доказать вам!

– Докажите. Сколько вам потребуется времени?

– Нисколько, – засуетился петербургский армянин в незапамятном поколении, вскакивая на ноги. – Позвольте, Александр Павлович? – Пухлый, поросший черным курчавым волосом пальчик указывал на стоящую на углу стола портативную «персоналку». Местный «ноутбук».

Поощренный пожатием плеч хозяина начальник техотдела быстренько развернул прибор монитором к себе, обежал взглядом подсоединенные кабели, выхватил из нагрудного кармана и воткнул в свободный порт плоский стерженек съемного накопителя, пробежал пальцами по клавиатуре…

– Вот – убедитесь сами! – победным жестом развернул он персоналку обратно. – Вся информация по задействованным на двадцать четвертое апреля сканерам. Как видите – ни одного сбоя!

Список поражал своей длиной и однообразием. Дата, точное, до секунды время, шестизначный номер лица, миновавшего сканер, естественно, без имен и чинов – секретность прежде всего. Кто имеет соответствующие полномочия, легко установит нужное ему имя по коду. Если обладает нужной степенью допуска, естественно.

– А вводов спецкода с клавиатуры или проходов по карточке не зафиксировано?

– На двадцать четвертое – нет, – развел руками ротмистр. – Вообще дело это не слишком практикуется и всегда строго учитывается. Проще получить обычный допуск, чем право разового прохода.

– Хорошо, – не сдавался Александр. – Сузьте мне диапазон до одного сто восемнадцатого объекта.

– М-м-м… – Тер-Саркисян вскинул глаза к потолку и руки его вихрем пронеслись по клавишам.

«Пароль не менее тридцати знаков, – с уважением подумал генерал, даже не пытаясь уследить за неуклюжими на вид пальцами. – И все без записей – на память! Я бы ни за что не запомнил…»

Список радикально сократился.

– Отлично. А теперь – вскройте именные коды.

Что даст эта процедура, Александр не представлял, но нужно же было делать хоть что-нибудь.

– Но… – попытался барахтаться Рубен Аванесович. – Это секретная информация…

– Вы сомневаетесь в моих полномочиях? Вам продиктовать уровень моего допуска?

– Нет, конечно… – «сник технарь», исполняя новую «фугу» на клавишах.

Теперь все коды заменяли имена. Почти все.

– А этот? – тронул ногтем одинокое шестизначное число Бежецкий, пытаясь разглядеть крошечные цифирки: он не признавался даже себе, но зрение заметно ослабело – возраст…

– Увы, моего допуска тут недостаточно, – поджал пухлые губы Тер-Саркисян. – Не мой уровень.

Но генералу уже и не требовалась его помощь.

Он превосходно знал этот код…

* * *

– Александр Павлович, мне тяжело говорить об этом, но…

Георгий Петрович был грустен. Георгий Петрович был печален. Георгий Петрович скорбел.

– Я бы рад был сказать что-нибудь другое, но Его Величество разочарован.

– Позвольте, Георгий Петрович…

Князь Харбинский словно не заметил попытки генерала оправдаться. Он мерил просторный кабинет шагами, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на одну из картин, в изобилии украшавших стены, тронуть пальцем мраморную статуэтку, погладить изящную бронзовую безделушку.

– Сложилась очень неприятная ситуация, генерал, – мягко продолжил он. – Базируясь на одних лишь домыслах, ни чем материальным не подкрепленных, Империя отправила в никуда одного из своих сыновей. Более того – весьма высокого ранга. Можете ли вы поручиться за его возвращение? За то, что он хотя бы жив в настоящий момент?

– Уверен, – твердо ответил Александр. – Вторая Россия существует, и мой… генерал Бежецкий в данный момент находится там и выполняет возложенную на него Государем высокую обязанность. Смею надеяться – с честью.

Князь пытливо взглянул ему в глаза и покивал.

– Хорошо. Но вы в курсе, что ваши противники при Дворе сейчас торжествуют? Определенные лица – я не буду сейчас перечислять кто именно – требуют вашей отставки и предания суду. Если бы не ваши заслуги, дорогой мой Александр Павлович, Император так бы и поступил. Без всякого сомнения.