Книга Спутники Волкодава. Ветер удачи - Павел Молитвин

Он был умелым любовником, этот Кролик-весельчак, и к тому времени, как под скорбящую вишню вернулись его товарищи, уже дважды довел Ильяс до пика наслаждения, «ничуть не попортив товар». Он даже отвязал ее от дерева, ибо в этом исчезла необходимость. Оба они, голые и донельзя довольные друг другом, мирно сидели на траве и продолжали болтать как ни в чем не бывало, даже когда Бык с Жирафом ввалились в зеленый шатер с калебасой фруктовой водки и кульком завернутых в лист тилилобы заедок. И таково было потрясение Ильяс, что она, ничуть не смущаясь своей наготы, пила и ела с ними, и один Великий Дух знает, чем бы все это кончилось, если бы Кролик не увел в конце концов своих изумленных приятелей восвояси, уверив их, что взял с нее выкуп за всех троих и позднее они получат с него причитающуюся им долю.

Она хорошо запомнила лицо Кролика, потерявшего свою маску в результате борьбы и не позаботившегося надеть ее снова, и даже одно время тщетно пыталась разыскать его. Ибо хотела вновь и вновь ощущать его поцелуи и прикосновения. Но вместе с тем Ильяс отчетливо понимала, что, окажись на месте Кролика кто-нибудь другой или будь он сам в тот день в менее благодушном настроении, все могло бы кончиться совсем иначе. Тем более что сочейросы в императорские сады в канун праздников не допускались и она сама неоднократно слышала в сумеречных аллеях визгливые призывы о помощи, отзываться на которые желающих не находилось. Это было далеко не безопасно, ибо кричать могли не только жертвы, но и «охотники», приманивающие добычу, поскольку охотились не только молодые оксары на юных форани, но и мужчины на женщин, женщины на мужчин, мужчины на мужчин и женщины на женщин…

— Не пугайся, обезьянка, мы всего лишь поиграем твоими орешками и чуть-чуть расширим дупло твоего древа, исполнив при этом все-все твои самые заветные желания, — вторил Крокодилу Тигр, явно готовясь броситься за Ильяс в погоню, как только та пустится наутек.

— Мы прочистим все три твоих дупла, миленькая обезьянка, — ласково пообещал Волк, и девушка поняла, что от этих «хищников» пощады ждать не приходится. Она стремительно развернулась и со всех ног бросилась назад, в дальний конец аллеи, образованной стрижеными кустами акаций, сквозь которые мог бы пробиться разве что слон или носорог, ибо каждая ветка их была усыпана острейшими шипами величиной с палец. Бежать было бесполезно, эти трое успеют ее догнать, и тогда… тогда…

— Вай-ваг! Куда ты?.. Ага! — Едва не столкнувшийся с ней мужчина в маске леопарда выхватил из-под пятнистого саронга короткий обоюдоострый меч и негромко скомандовал: — Стоять!

«Вот! Вот оно, чудо, явленное мне Матерью Богов!» — думала Ильяс, выскакивая из аллеи и едва переводя дух. Она не желала видеть, что там произойдет у Волка, Тигра и Крокодила со столь удачно оказавшимся на ее пути Леопардом. Не желала что-либо кому-то объяснять и почти бессознательно кинулась вдоль длинного, заросшего белыми лилиями бассейна, дабы не потерять из виду Таанрета и его «птичник».

Только с ними она почувствует себя в безопасности. Их много, они не дадут ее в обиду, и она наконец-то сможет заговорить с желтоглазым.

Еще несколько мгновений ее поступками руководили страх и резвые ноги, а затем, увидев очередного мужчину в наряде леопарда, идущего рука об руку с Черепахой в ту сторону, где только что скрылась за колоннами беседки маленькая пестро разодетая Колибри, она остановилась как вкопанная. Никакого чуда не было. Предок из клана Леопарда не появился по воле Нгуры в императорских садах, дабы спасти свою прапраправнучку. У этого Леопарда был меч, несмотря на то что носить оружие во время праздника Цветущих Деревьев могут лишь стражники, находящиеся при исполнении служебных обязанностей. Проходить же с оружием в императорские сады не смеет никто, ибо стражникам сюда по давней традиции вход в праздничные дни запрещен. Но этот Леопард обнажил меч не колеблясь. Он шел за ней, а она — за Вороном-Таанретом. И еще один Леопард идет с Черепахой в том же направлении. Людей, наряженных леопардами, так же как и зебрами, волками, тиграми и обезьянами, великое множество, но едва ли эти два Леопарда оказались здесь случайно. Скорее всего они, подобно ей, выслеживают Таанрета и ожидают только подходящего случая, чтобы схватить его или же убить на месте.

Она вспомнила слова желтоглазого о том, что предать заговорщиков могут «не менее полусотни человек», и решила, что именно это и произошло. Кто-то предупредил сочейросов о намерении человека из клана Огня пробраться в императорские сады во время праздника Цветущих Деревьев, и соглядатаев, так же как и ее саму, не ввела в заблуждение нехитрая его маскировка.

Где-то вдалеке прогрохотал гром. Тучи, клубящиеся с самого утра над морем, уже наползли на город, и лишь императорские сады и дворец купались еще в лучах солнца, готового вот-вот скрыться в свинцово-серой пелене.

Спохватившись, что она упустит желтоглазого, Ильяс бросилась к беседке, лихорадочно размышляя над тем, как ей следует поступить в сложившейся обстановке.

Самым правильным, конечно же, было предоставить Таанрета своей судьбе и держаться от него подальше. Ей не слишком-то нравился Димдиго и заведенные им порядки, но и помогать заговорщикам она не собирается. Чего ради, спрашивается? Любой заговор — это кровь невинных, и совсем не обязательно новый правитель будет лучше старого. Ни Орочи Мунг, ни подозрительный гигант, не слишком-то ловко прикидывающийся добрым малым, не произвели на нее благоприятного впечатления…

Правее круглой беседки, за вышкой для тул-мальтелоки — «большого прыжка», мелькнул еще один пятнистый саронг, и девушка отчетливо представила, как двое, трое, пятеро сочейросов, вооруженные короткими, похожими на кинжалы мечами, окружают Таанрета. Как сочится кровь из его ран и изрезанное тело волочат в дворцовые подземелья, где была уже некогда замучена мать желтоглазого и сошла с ума его сестра, отказавшаяся назвать Димдиго своим супругом. Нет-нет, она не может этого допустить! Ей нет дела до заговорщиков, но убивать и мучить Таанрета она не позволит. Предупредить его будет всего лишь справедливо, и это меньшее, что она может сделать для человека, не позволившего кровожадному гиганту умертвить ее в храме забытого Бога.

Не подозревавший о близкой опасности Ворон угощал «птичью компанию» у палатки, стоящей неподалеку от круглой беседки, отделанные желтоватым мрамором колонны которой были оплетены диким виноградом, и, едва завидев его, Ильяс перестала колебаться. Девушка бежала к нему во всю прыть, опасаясь, что, помедли она хоть мгновение, обретенная было решимость покинет ее, а так называемый здравый смысл легко подберет оправдания подлому бездействию. Ибо, предупредив Таанрета, она, желая того или нет, становилась в ряды заговорщиков и, следовательно, подвергала свою жизнь не меньшей опасности, чем он. Быть может, даже большей, поскольку ей и под пытками-то нечего сказать и, значит, она не в состоянии будет никоим образом облегчить свою участь.

— Ворон, а Ворон! За тобой охотятся Леопарды! — выпалила Ильяс, врезаясь в кучку «птиц» и с трудом переводя дух. — Они следуют за тобой по пятам, и под саронгами у них спрятаны мечи.

В прорези черной маски, увенчанной острым клювом, блеснули желтые глаза хищника, и форани внутренне содрогнулась, с опозданием сообразив, что ведь принятые ею за сочейросов Леопарды вполне могли быть заговорщиками, охранявшими своего предводителя.