Книга Самый глупый ангел - Кристофер Мур

— Нам он самая компания, — сказал Гейб. — Прикинь, какая путевая рубашка.

Брайан смущенно пожал плечами:

— Красная. Я думал, это будет так… рождественски. А теперь будто…

— Ха! — перебил его Гейб. — Об этом не переживайте. Парни в красных рубашках никогда не доживают до второй рекламной паузы. — И он мягко ткнул Брайана в руку: рохли всех стран, соединяйтесь.

— Ладно, я сбегаю к машине и возьму другую, — сказал Брайан. — Очень глупо себя чувствую. У меня вся одежда в «джетте». Вообще все, что у меня есть, на самом деле.

Брайан направился к дверям, а Тео неожиданно вспомнил:

— Да, Гейб, чуть не забыл. Живодер удрал из машины. Он там валяется в какой-то гадости в грязи. Может, сходишь с Брайаном и заманишь его обратно?

— Он морская собака. Все нормально с ним будет. Пусть бегает, пока тут все не закончится. Может, напрыгнет на Вэл с грязными лапами. Ох, если б, если б, если б.

— Ничего себе злость, — сказал Так.

— Это потому, что я злобный человечек, — пояснил Гейб. — В свободное от работы время то есть. Не всегда. На работе я довольно занят.

Брайан в своей «звездно-путевой» рубашке уполз. Но едва он начал открывать тяжелую створку дверей, ветер вырвал ее у него из рук и брякнул что было силы о наружную стену церкви с грохотом, похожим на выстрел. Все обернулись, здоровяк беспомощно пожал плечами — и тут внутрь на рысях ворвался перепачканный грязью Живодер. В зубах он что-то нес.

— Ух, вот он наследит, — сказал Такер. — Я никогда не задумывался, что у летучих млекопитающих в роли домашних любимцев бывают преимущества.

— Что это у него во рту? — спросил Тео.

— Шишка, наверное, — отозвался Гейб не глядя. А затем поглядел. — Или нет.

Раздался вопль — продолжительный и раскатистый. Начался он с Вэлери Риордан, а потом как бы растекся по всем женщинам, столпившимся возле буфета. Живодер принес свой трофей психиатрессе — вообще-то опустил его прямо ей на ногу, решив, что, раз она стоит возле еды и раз она по-прежнему самка Кормильца (ибо кому придет в голову думать о кормежке и не думать о Кормильце?), она, следовательно, подарок оценит и, вероятнее всего, дарителя вознаградит. Не вознаградила.

— Хватай его! — крикнул Гейб доктору Вэлери, которая оделила его красноречивым взглядом, подобных которому биолог не наблюдал никогда в жизни. Вероятно, выразительности взгляду придавал вес медицинской ученой степени, но без единого слова взгляд этот говорил очень недвусмысленно: Должно быть, ты совершенно ебанулся.

— Или не надо, — опомнился Гейб.

Тео пересек зал и попробовал цапнуть Живодера за шкирку, но в последний миг лабрадор схватил в пасть муляж руки, откинул муляж головы и вывернулся из-под хватки констебля. В погоню за ним бросились трое, и Живодер заметался туда-сюда по сосновому полу, держа собственную башку высоко и гордо, точно призовой жеребец. Временами он притормаживал и встряхивался, окатывая мелким дождичком жидкой грязи окаменевших от ужаса зрителей.

— Скажите мне, что она не движется, — крикнул Так, пытаясь загнать Живодера под буфетный стол. — Эта рука не шевелится, правда?

— Просто кинетическая энергия движущегося пса передается руке, — отвечал ему Гейб, пригнувшись, как борец на арене. Он привык ловить животных в среде их обитания и знал, что следует быть проворным, свой центр тяжести держать пониже, а также обильно сквернословить. — Черт бы тебя драл, Живодер, иди сюда. Плохая собака, плохая!

Ну вот. Трагедия. Тысяча походов к ветеринару, тошнота от обжираловки травой, блоха, которую тебе ни за что не достать. Плохая собака. Да ради Дога! Плохая собака — это он. Живодер выронил трофей и поджал хвост — принял положение безусловной униженности, стыда, мук совести и нескрываемой печали. Он даже захныкал и осмелился глянуть на Кормильца — искоса, этак с болью, однако с готовностью пережить, если ему сейчас перепадет еще один ПС. Но кормилец на него даже не смотрел. На него никто не смотрел. Все просто великолепно. Он хорошо себя вел. Это сосисками со стола пахнет? Сосиски — это хорошо.

— Эта штука шевелится, — сказал Так.

— Нет, не шевелится. Да, шевелится, — ответил Гейб.

Раздалась еще одна серия воплей — на сей раз среди женских и детских прозвучала парочка мужских. Рука попробовала уползти, таща за собой на пятерне кусок предплечья.

— А какой свежести она должна быть, чтобы так уметь? — спросил Так.

— Она не свежая, — ответил Джошуа Баркер — один из немногих детей на празднике.

— Привет, Джош, — сказал Тео. — Я и не видел, как ты пришел.

— Когда мы приехали, вы сидели в машине и раскуривали бонг, — жизнерадостно объяснил Джош. — Веселого Рождества, констебль Кроу.

— Ладно, — сказал Тео. По-быстрому раскинув мозгами — или ему показалось, что по-быстрому, — он снял полицейскую куртку и накинул ее на руку; та подергивалась. — Все в порядке, публика. Я должен вам сделать небольшое признание. Следовало раньше все вам рассказать, но я просто не мог поверить в собственные наблюдения. А теперь пора выложить все начистоту. — Констебль хорошо навострился рассказывать о себе всякие неприятные вещи на собраниях «Анонимных наркоманов», к тому же исповеди лучше всего выходили, когда он чуточку пропекался. — Несколько дней назад я столкнулся с человеком — или я сначала думал, что это человек, но на самом деле он оказался каким-то неуничтожимым кибернетическим роботом. И столкнулся я с ним в своем «вольво» на скорости пятьдесят миль в час. А он вроде как даже не заметил.

— Терминатор? — уточнила Мэвис Сэнд. — Я б с ним поеблась.

— Не спрашивайте меня, как он сюда попал или кто он такой. Мне кажется, за все эти годы мы научились одному: чем скорее примем самое простое объяснение необъяснимого, тем легче нам удастся пережить кризис. Как бы то ни было, мне сдается, что вот эта рука — деталь той машины.

— Херня! — раздался крик из-за двойных дверей.

И они распахнулись. В зал ворвался ветер, неся с собой ужасающую вонь. В кафедральном портале стоял Санта-Клаус. За горло он держал Брайана Хендерсона — по-прежнему в рубашечке прямиком из «Звездного пути». За ними маячили темные фигуры — они стонали что-то про «ИКЕА». Санта тем временем прижал дуло тупорылого револьвера 38-го калибра к виску Брайана и нажал курок. Стену окатило кровью, а Санта отшвырнул тело за спину, где его поймал Марти Поутру, прижался остатками губ к выходному отверстию и принялся высасывать мозг мертвого Брайана.

— Веселого Рождества, обреченное сучье племя! — объявил Санта.

Глава 16

Ну…

Что — ну? Фигово.

Глава 17

Он знает, как ты себя вел

Впав в ужас от того, что происходило в дверях церкви — стрельба, угрозы и мозгососание, — Лена Маркес, однако, не могла не подумать: Ой как неудобно — оба моих бывших сразу. Дейл стоял в костюме Санты, на пол капали кровь и сукровица, а сам он ревел от ярости. Такер Кейс же незамедлительно направился к задней стене, где нырнул под складной буфетный столик.