Книга Бомбардир - Юрий Корчевский

В итоге договорились, что в начале лета привожу деньги на долю. Займется всем Дмитрий – и поиском угля, и работой на прииске, сейчас будут подбирать людей, организовывать транспорт, закупать материалы. Ударили по рукам, закрепив договор.

Поскольку свободного времени было много, я походил по ювелирным лавкам – здесь они назывались златокузницами, – оценил необработанные изумруды. Цены впечатляли, прииск должен давать просто баснословные прибыли.

По просьбе Алтуфия начал медицинский прием знатных людей – купечества, дворян с их домочадцами. Обо мне в Нижнем были наслышаны благодаря прежнему моему приезду, поэтому в пациентах недостатка не было, загрузился работой с утра и до ночи, изрядно пополнив денежные запасы. Сидору дал задание присмотреть судно, что шло в Москву – ледоход скоро кончится, трястись на телеге не хотелось, по воде спокойнее и комфортней.

Неделя в работе пролетела незаметно, и я успел сделать несколько несложных операций, восстановив навыки. В субботу ко мне подошел Сидор с известием, что судно готово, купец возьмет на борт, сегодня надо грузить вещи, завтра утром отплытие. Я наказал известить людей и перевезти вещи. Зашел к Алтуфию, сказал, что завтра отплываем, попрощались, выпили водочки.

Утро выдалось прохладное, подмораживало, лужи подернулись тонким ледком. На телегах демидовские холопы довезли нас до причала, вещи уже были на судне, и погрузка прошла организованно и быстро. Я и Сидор были размещены в маленькой каюте, остальные шесть человек – в общей каюте для экипажа. Судно, большая ладья, было грузовое: свободных помещений для пассажиров практически не было. Разобрав свои вещи, я проверил пистолеты, заткнул их за пояс, то же сделал и Сидор. Ружья были заряжены, но лежали в чехлах.

Вот раздалась команда, судно слегка качнулось, отходя от причала, и на веслах стало выходить на фарватер. Распустили паруса, и Нижний стал удаляться.

Мы стояли на палубе, делать было нечего, деревья без листвы на берегу навевали скуку. Изредка навстречу проплывали небольшие льдины, но попадались и плывущие бревна, деревья, смытые половодьем, и тогда впередсмотрящий громко кричал:

– Берегись слева!

Кормчий отворачивал неуклюжую посудину.

Шли против течения, ветер был попутный, но не сильный. Местами река сильно разлилась, затопив низины, так, что только верхушки деревьев торчали. И как кормчий находит верный путь?

За день продвинулись неплохо, ночевали, причалив к высокому берегу. Земля на берегу была влажной, вязкой, ступив на нее, чуть не увяз в грязи. Правильно мы сделали, что выбрали судно, а не телеги и весеннюю распутицу.

Я часто я беседовал с Пафнутием, нашим рудознатцем, обсуждали наши находки, говорили о перспективах. В один из дней он заявил, что каменный уголь в тех местах есть, но находится чуть севернее будущего прииска. Я удивился:

– Как ты можешь знать, мы только проезжали там на санях, земля под снегом, ты даже в ней не ковырялся.

Пафнутий чуть улыбнулся:

– Приметы есть.

В уме я сразу прикинул – точно железоделательный завод ставить надо, а уголь по реке на судах возить, недалеко это место, по карте смотрел. Выпили по кружке вина, поговорили о разном, вдруг Пафнутий выдал:

– Там и золото должно быть.

Я чуть не поперхнулся:

– С чего ты взял, на Урале ведь ничего не говорил, да и в скалах руды золотой не нашли, хоть специально и не искали.

– Глаз у меня наметан, есть там золото, не сказать, чтобы много, но разработка хорошей будет.

– Покажи на карте‚ – попросил я.

– Не понимаю я по бумагам, – отмахнулся Пафнутий, – а скажу так. На север от медной руды версты три будет, там еще дерево приметное растет – сосна, ствол у нее раздваивается, как рогатка у мальчишек.

Я отметил на карте значок в виде рогатки.

– Богатое место. – Пафнутий вздохнул. – Жаль, силы уже не те, да зрение ослабло. Кабы летом пошарить, много что найти можно.

– Бог даст, пошарим еще по Уралу, Пафнутий! Только прошу – никому ни слова.

– Нешто мы не понимаем!

Я отсчитал Пафнутию денег сверх оговариваемой суммы за каждое месторождение, как мы и договаривались.

– Понадобишься летом, снова к тебе приду, судами поплывем, дорога разведана, да и безопасней будет.

– Да уж, как татары напали – думал, конец пришел. Молодых-то в плен взяли бы – продать можно, а меня, старика, на месте бы и зарубили. Да Бог смертушку отвел – видно, не срок еще.

Мы вышли на палубу. Грязная мутная вода несла мусор, клочки прошлогодней травы, кусты, даже деревья, смытые половодьем. Навстречу попадались редкие пока суденышки торговых людей, отважившихся выйти в весеннее половодье.

Хоть плавание было и беспокойным для команды, добрались до Москвы благополучно. Пафнутий пошел к себе, а мы, наняв две подводы, отправились домой. Нас встретили радостные домочадцы. Я одарил всех небольшими подарочками, купленными в Нижнем, а Анастасии, оставшись наедине, показал небольшую кучку необработанных изумрудов. Камни не впечатляли: серовато-зеленые, какие-то тускло-пыльные они не играли светом, встретится такой на дорожке – никто и не поднимет, отшвырнет ногой.

Отдохнув, отмывшись, отоспавшись пару дней, я начал искать ювелира. Помня, что в основном ювелиры – евреи, пошел в синагогу. Ребе встретил меня настороженно; внешне он выглядел как типичный славянин. Синагога была небольшой, далековато от центра и не казалась богатой. Подозрительность ребе растаяла после того, как я сунул ему несколько серебряных монет. Я поинтересовался – не знает ли уважаемый ребе искусного ювелира для серьезной работы. Тот насторожился – я понял, что для себя он решает вопрос – стоит ли говорить? Может цели у меня нечистые, ограбить хочу.

– Ребе, если вы волнуетесь за ювелира, пусть он придет ко мне домой. – И я назвал адрес.

На том мы и расстались. Через день в ворота постучали, и один из охранников доложил, что меня спрашивает какой-то еврей.

– Проводи! – велел я и приготовил камни.

В комнату вошел типичный еврей, каким я себе его и представлял – маленького роста, толстенький, с пейсами и ермолкой. На кончике красного носа висела капля, и он постоянно шмыгал носом. Я предложил присесть, гость поставил рядом с собой небольшой сундучок и, кряхтя, уселся.

– Ребе передал мне вашу просьбу зайти для работы, это так?

Гость при разговоре сильно картавил, и интонации были, как на одесском Привозе. Я чуть не расхохотался.

– Меня звать Юрий Кожин, я лекарь и промышленник, а кто вы?

Гость привстал со стула:

– Абрам, можно просто Абрам, мою фамилию постоянно забывают или путают, я думаю для дела надо иметь мозги и руки, а не звучную фамилию, так что вы мне можете сказать о серьезной работе?

Я выложил на сукно стола несколько камешков. Еврей не спеша поставил на стол сундучок, достал оттуда лупу и долго осматривал камни, пытался их скрести ножом, царапать. Затем снова уселся.