Книга Бомбардир - Юрий Корчевский

Мы поблагодарили и заехали в город. Надо было перевязать в тепле раненых, меня беспокоил один наш товарищ – как бы не пришлось делать операцию, похоже, рана гноиться начала. Заняли постоялый двор, до нашего приезда он был почти пуст – не сезон. Это летом, когда торговым людям удобнее и безопаснее на ладьях и ушкуях плавать, постоялый двор полон. А нынче только если иногородний торговец заедет перекусить после торга, а то и заночует.

Хозяин был рад, затопил баньку, холопы бегали со двора на кухню, резали кур, варили суп, жарили мясо. После бани и еды все дружно улеглись спать, вымотавшись от постоянных караулов и тяжелой дороги. С утра, после горячей пищи, я не спеша осмотрел раненых, перевязал. Одного, охотника Петра, все-таки пришлось оперировать: рана загноилась, отекла, хорошо, обошлось без гангрены.

Решили остаться на пару дней – сами отдохнем, да и раненые подлечатся. Они постепенно возвращались в строй, пока бледные и слабые после ранений. Требовал помощи и ухода только прооперированный, да и тот, если не будет осложнений, дней через десять встанет на ноги.

Отдых пролетел быстро; снова зазвенела капель, снег стал рыхлым и просел. Как-то лед себя поведет, выдержит ли лошадь с санями? Успеть бы до ледохода Котельнич миновать – до него дорога как раз по реке идет.

Успели! Не останавливались на постоялых дворах, ехали днем и в сумерках, ели всухомятку и, лишь когда лошади уставали настолько, что отказывались идти, вставали на ночевку.

Вот и Котельнич. Вятка здесь поворачивала к югу, а нам надо было на запад. Больших рек впереди не было, теперь будем ехать по дороге.

Я дал день отдыха. Измучились все – и люди‚ и лошади. Даже наш балагур и песенник Василий примолк. Утешало то, что большая и трудная часть пути пройдена, впереди – прямая дорога до Нижнего, и от ледохода мы не зависим. Правда, путь еще долог, но за три недели мы должны его одолеть по снегу, не меняя сани на телеги. А от Нижнего можно и на каком-нибудь судне, если река ото льда очистится.

Отоспавшись и отъевшись, двинулись дальше. Санный путь был хорошо укатан, видно пользовались им часто. Навстречу часто попадались сани и розвальни местных крестьян и торговцев. Вокруг дороги стоял вековой лес, в основном еловый, темный и хмурый – отойди от дороги двадцать метров – и заблудишься.

Без приключений мы добрались до Нижнего. Отощали, правда, да лица от постоянного пребывания на морозе потемнели, местами шелушились, губы обветрились. Лошади с трудом тянули сани последние версты – на санном пути грязи уже было больше, чем снега, мы шли по обочине, проламывая наст. Но дошли, к вечеру ввалились на демидовский двор, всполошив холопов.

Хозяин выбежал встречать, оглядел нас.

– Что, не все вернулись?

Я коротко бросил:

– Татары.

Алтуфий аж зубами скрипнул.

– Ладно, проходите, сейчас всех покормят – и спать. Вижу – вымотаны, устали. О лошадях и поклаже есть кому позаботиться, завтра с утра – баня и поговорим, а сейчас отдыхать, вижу – с ног валитесь.

В молчании поели – даже говорить сил не было, и разошлись по комнатам. Едва раздевшись, я упал на кровать и забылся глубоким сном. Утром меня еле растолкали к завтраку. Поев, мы с Дмитрием прошли за Алтуфием в кабинет. Холоп тащил за нами тяжеленный мешок с образцами породы.

Говорил в основном я, изредка Дмитрий что-то уточнял. По карте я показал путь за Урал, пояснил каждый знак – где нашли железо, где медь, а где изумруды. Дмитрий доставал образцы, к концу рассказа завалив довольно большой стол камнями. Я пояснил, что знаки рудных мест обозначены на карте, на скалах выбиты треугольники и рядом сложены каменные пирамидки. Лишь залежи изумрудов не соответствуют знакам и находятся южнее для сохранения тайны. Демидов молчал, лишь одобрительно кивая головой.

По карте я показал обратный путь, посоветовав по суше добраться до Котельнича или Хлынова, а затем пересесть на небольшие суда.

Демидов слушал внимательно, когда я дошел до схватки с татарами, стал ругаться:

– Ну обнаглели, русскому человеку нигде спокойного житья от этих нехристей нет!

Я показал, где похоронены пятеро наших погибших товарищей, на карте я тоже отметил это место.

– Хорошо, отдыхайте, лед на реке уже пошел, водой пока вернуться в Москву не получится, на санях тоже, телеги не пройдут – дороги не просохли, теперь две седмицы будете моими гостями, а я пока разберусь с образцами руды да карту перерисую – есть у меня такой человек.

За разговорами время прошло незаметно, когда вышли из демидовского кабинета, был уже полдень. Все люди из нашей команды уже помылись, пошли с Дмитрием в баню и мы, пока не остыла. После бани и обеда завалились спать и проспали до утра. С души упал груз ответственности за порученное дело, за людей, за безопасность… и спалось безмятежно.

Дня через три-четыре Алтуфий пригласил меня к себе, вернул карту, с которой уже сделал копию, а также высыпал на стол несколько зеленых камешков. В свете солнечных лучей они заиграли, бросая на стены зеленые отблески.

– Узнаешь?

– Неужели это изумруды из породы? И когда только обработать успели?

Демидов довольно улыбнулся:

– Есть у меня ювелир хороший, к нему руду отвез, ее раздробили, камни обработали, ювелир оценил камни как очень хорошие, не хуже, чем возят из Хорезма или Самарканда, стоят дорого, все затраты окупят.

Демидов разделил камни поровну и одну кучку придвинул ко мне.

– Еще ювелир сказал, что такой богатой породы ему еще не встречалось – в каждом куске руды по одному, а то и два самоцвета. Так что, я думаю, надо разрабатывать. С медной и железной рудой тоже неплохо, но чтобы эти руды разрабатывать, еще одну экспедицию надо посылать, летом. Если железоделательный завод или меднолитейный ставить, уголь нужен. Отсюда его возить далеко, а зимой найти невозможно, так что летом Дмитрия пошлю – пусть уголь ищет, если найдет – завод ставить будем, не все голландцам отдавать. По изумрудам думаю к лету людей посылать – обстроиться да уже и породу добывать, а обрабатывать камни здесь будем. Весь товар внутри России продавать не будем – цены упадут, посему думаю – в другие страны понемногу отправлять надобно. Согласен ли?

Как я мог не согласиться: план довольно продуманный, Алтуфий времени здесь тоже даром не терял. Купец продолжил:

– Какую долю внесешь за изумрудный прииск?

– А во сколько обойдется строительство прииска, добыча, людей нанимать надо, туда продукты, инструменты завозить, обратно – необработанные камни, охрану нанимать надо, как на прииске, так и в дороге?

Алтуфий задумался:

– Думаю, тысячи по две серебряных рублей для начала надо, учитывая, что идея твоя и разведка твоя – отминусуем пять процентов, итого с тебя сорок пять процентов или тысячу восемьсот рублей, тогда мы с тобой будем в равных долях. А вот железоделательный или меднолитейный заводы не потянем своим капиталом, надо будет деньги привлекать – купцы вложиться в серьезное дело могут, если увидят, что не пустышка. Им своими глазами посмотреть надо будет.