Книга Переписка. Письма митрополита Анастасия И.С. Шмелеву - Антон Владимирович Карташев

на собрании 3 ноября: 1) нет сил, не в форме еще, после перенесенной болезни, берегусь, т.к. всякое волнение (и у меня всегда возбуждение, как публичное выступление) обходится мне жесто-ко! Главным образом поэтому и в Ниццу не поехал читать, образумился; и 2) душевного подъема нет, совершенно, ни охоты, а, значит, и огня нет. Простите, снизойдите к немощи моей, – лечусь, все лечусь, хотя, слава Богу, боли пока не давали себя знать. За других ничего не могу сказать. – Думаю, что, по разным причинам, лучше будет – без писателей. Разные люди все – разные голоса. Трудно слепить. Да и практического итога – большого – сколько будет? Все всё знают. Все всё несут в душах, у кого есть место в душе. Вы это знаете лучше меня. Я… – воздержусь, не урекайте меня. Неспособен.

Все идет, как по маслу… только это все = чортово масло-смазка. А куда сия, подмазанная так, телега скатится… –? Думаю, что как-то, сорвавшись со всех колес… опять на колею вскочит, только – дорого обойдется поправка. Глаза бы не глядели. История (если это только (?) история) – хорошенький апофеоз изготовила нашему, отмирающему, поколению гг.

идеалистов, либералов, богоискателей, cupidorum novi*, эстетов и проч. «в корень не смотревших». Теперь гг. писателям надо бы хоть зарисовочки оставить, – бежит время, – да, не бывали хуже времена – и – подлей. И все это – плоды, естественнейшие «плоды рук» – поколения (околения!) нашего. Ну, да что тут скулить, как все сгорело! Привелось бы в покаянии скончать живот, чего многие и удостоиваются. Пока идут на смену… Казем-Беки247, Вонсяцкие248 (?!), босяцкие и проч. насекомые – путей не видать. Время, и судьба, и необходимость выведут от наших миллионов (неистребимых, по-видимому) нужный материал, похожий на наше поколение столь же, как железо на… студень. Но… нас уже не будет. Мы можем скулить, возмущаться, каяться… но – нашему поколению – не строить: нас и в богаделенные сторожа не возьмет Россия: не достойны. Среди нас есть чудесные и святые даже люди, и самоотверженные, и… НО: обречены за грех общий – и – обетованная земля вряд ли отворится. Слишком все страшно, отчаянно – кругом. Чудо вот разве?!.. Я подавлен. Привет милой куме и Вам. Жму руку. То-ска! Ваш Ив. Шмелев.

22. I. 35.

[Париж]

Здравствуйте, милые друзья, Павла Полиевктовна и Антон Владимирович! С прошедшим праздником Рождества Христова и уже вступившим Новым годом. Желаем Вам здоровья, благоденствия и – скорого въезда в Святую Русь. Близится, чудо да совершится. Все эти недели мы оба болели, и я стал выходить дня за 2 до своего чтения в помощь Аньерскому приходу249 (20 января). И, полубольной, пописывал-работал, – но друзья все же нас навещали. Мы же – нигде не были, лишь 1 раз, у всенощной под преподобного Серафима, рискнул – и опять слег с t°, на 3-4 дня, даже Серова просил приехать. Сегодня должны бы выиграть толику. В ноябре я-таки схватил на 1/10* – 1000 фр., что укрепило силы уплатить terme**. Чаю – покрупней. Бу-дет! Имею 2 десятых в разных билетах и – участников, прилепившихся. Вы совершенно запропали, и в газетах не слыхать, не видать. Получил с Карпат образ преподобного Серафима, от игумена Серафима250, обители преподобного Иова251, священный, лежал на камне в Сарове. Сработали сами кивот, – сияет! Мой кабинет украсился Москвой! Кррасота. Читатели радуют, много писем. Это укрепляет. Слыхал – трапезовали у Сергея Викторовича Яблоновского? Неподалечку от нас. И я бы побыл, да – режим. Но вот, на 2 обеда зван, – попробую. Черкните. Ваш Ив. Шмелев.

[На полях:] В Казачьем музее наплав был такой, что пришлось посылать за стульями и скамьями. – По́л-но! Несмотря на отдаленность. Я был вполне удовлетворен.

18. II. 1935.

Дорогой Антон Владимирович,

Эх, давно не виделись! Мы с Ольгой Александровной переболели чуть ли не дважды. Ждал увидаться вчера, на чудесном пушкинском вечере, – не пришлось Вас найти, бездна народу, – все полно. Денисов был очарователен – то-нок и – проникновенен. И все – прекрасны. Во всем был – Дух Великого, – захватило. Редкостный по удаче вечер. Слава Михал-Михалычу! и – Лоллию Ивановичу. Певицы очаровательны. Балерины – bisquit dʹamour***. Душа оттаяла…

Собираемся к Вам – и не знаем, когда можно.

Не укажете ли имена славистов-ученых, – хочу им послать (некоторым) «Богомолье», как только получу книги. Мне нужно слависта-серба, поляка (кто знает отлично русскую литературу), чеха. Немец и голландец есть, знаю, француза – тоже знаю. Англичанин? американец? итальянец? испанец? – Если знаете. А то наведу справку у Григория Леонидовича Лозинского. Иван Иванович сидит в сумасшедшем доме252 с месяц уже (с 31 января). Завтра – выигрываю 1/10 миллиона и уезжаю в Иерусалим (только в сем случае).

Сердечный привет от нас дорогой куме и Вам.

А нас-то почто забыли? Неужто уж ви-зитами считаетесь?! Ваш Иван Булонский-Республиканский.

19. II. 1935.

Дорогой Иван Сергеевич!

Конечно, не от счета «визитами», а от немощи так давно не показывались к вам! Немощи буквальной: Павла Полиевктовна три недели была в гриппе, а я – две (от русского Рождества до Крещенья). Это выбило из колеи и нагнало апатию. Никому на рождественские письма не ответил и все как-то запустил. А тут еще выпал долг съездить 3–8 февраля в Женеву на церковно-благотворительную конференцию. Хотя это было и приятно, но дела мои еще больше запутались.

А от безденежья и еще большее уныние, никуда не хочется. И на Пушкинском вечере не были; от всего воздерживаемся.

Упорно иду по 1/20 в каждом выигрыше253. За год просадил уже около 150 фр., а выигрывал только дважды по 5 фр. Одна теперь надежда. Заработать нигде ничего нельзя. Жалованьишко выплачивается неаккуратно, по маленьким частям, и до Пасхи нет надежды на аккуратные получки. Америка нас подводит.

Насчет славистов: из Польши, конечно, лучше Ледницкого254, сына † Александра Робертовича255, никого не выдумать. Он – коренной москвич по образованию и теперь польский пушкинист и профессор русской литературы в Краковском университете. Забыл его имя: не то Владислав, не то даже просто Константин. Адрес, во всяком случае, достаточен: Краков, университет. В Англии заводится много русоведов. Самый коренной и близкий нам – это профессор Пэрс256, под крылышком которого преподает там русскую литературу и молодой Глеб Петрович Струве. На всякий случай адрес Пэрса вот