Книга Две тетради - Бондаренко

Когда-то кормить свою семью было главным Долгом мужчины-добытчика, охотника или земледельца. Теперь «кормить» — значит обеспечивать семью всем необходимым: крышей над головой, средствами для жизни и другим. Защищать теперь приходится не только от врага, который приходит с мечом в руке, но и от недоброжелателей, слова и дела которых наносят вред больший, чем оружие. Для женщины Долг — это рожать детей, продолжать род, продолжать жизнь. «Готова» — сказала Эвелина.

Перешли к самой сложной части обряда — ритуалу слияния крови. В каменную чашу лили кровь жениха и невесты, точнее кровь рода жениха и кровь рода невесты. Если боги благославляли брак, то кровь в чаше исчезала, если нет, то кровь в чашу не впитывалась. Мне приходилось видеть, как вполне благополучные пары расходились в разные стороны после этого обряда. Поэтому я немного волновался. Порезал ладонь, кровь струйкой потекла в чашу. Священник ковырял пальчик Эвелины (чуть не убил его). Первые капли её крови слились с моими, и мгновенно чаша стала пустой. Боги приняли наш дар, наш союз освящен богами! Потом Эвелина положила свою ладонь на мой порез, и он исчез, даже следа не осталось. Вот это Дар у моей жонушки, даже лекарь не нужен! Но больше всего я был рад потому, что я знал — у Эвелины Дар не постоянен, он может быть сильным и ярким, может быть слабым или совсем исчезать. Если сейчас её Дар силен, значит у неё всё хорошо. Надеюсь, что в этом есть и моя заслуга. Священник повязал нам руки обрядовым поясом с вытканными словами о соединении двух родов. Выходит, мне придется опекать её бесхребетного братца и его семейство? Ладно, справимся. Мы пошли, точнее, поехали, к столу.

За столом обряд продолжался. Мы разломили и съели три пирога: с птицей — символом неба, со зверем — символом земли, рыбой — символом воды. Таким образом, мы как бы соединились со вселенной. Из кубка выпили пива из зерна, выращенного именно здесь, на этой земле и соединились с этой землёй, землёй рода и земля приняла ещё одного члена. На этом обряд закончился, руки нам развязали. Я положил руку на талию Эвелины. Она недовольно зашевелилась. Я прижал покрепче: «Моё. Имею право!»

Потом дарили подарки. Много подарков. Были посланцы их всех деревень и городов графства с подарками, подарки дарили деревенские и из замка. Свои подарки прислали даже Король и король Джафар (этот-то откуда узнал?). Мне это вскоре надоело. Но я терпел, стоял и молчал. Эвелина же каждому улыбалась и благодарила, многих называла по именам (когда узнать успела?). Все отходили от неё уверенные, что именно их подарок понравился молодой графине больше всего. «Учись, Премьер-Министр!» — сказал я себе. Начались танцы. Очень понравился один, когда нужно поднимать Эвелину за талию и кружиться. И я поднимал её высоко, почти на вытянутые руки. Она смотрела на меня с неба и смеялась…

Когда стало смеркаться поехали домой. По дороге я думал: «Сегодня Эвелина устала. Пусть поспит. А завтра или послезавтра я её уговорю». «Кое-кто» не соглашался, пришлось его прижать. Приехали домой. Разошлись по своим комнатам. Старый Том был на празднике. Я пошёл в кабинет и принялся за эти записи. В доме тихо. Вот послышались быстрые шаги — это служанка Эвелины убежала на праздник. И снова всё стихло.

Моя девочка легла спать. Спи спокойно, дорогая. У нас ещё всё впереди…

Тетрадь Георга. Люди от счастья глупеют

Говорят, что люди от любви и счастья глупеют. Если бы можно было измерить уровень моего оглупления за последнее время, то можно сказать: «Этот человек очень счастлив и влюблён».

Моя предыдущая запись закончилась на том, что я пожелал Эвелине спокойной ночи и отправился спать.

Я пошёл в спальню, снял камзол и сапоги. Кровать была усыпана лепестками роз. Я в портах и рубахе лёг на это великолепие, закинул руки за голову и стал мечтать об Эвелине, о том как нам будет хорошо вместе, какие у нас будут дети, а первых назовем Эвелина и Георг, нет, Георг и Эвелина, потому, что первым будет мальчик. Так в мечтах я задремал.

Вдруг дверь из спальни Эвелины отворилась, вошла она в легком халатике и сказала: «Муж перестань спать — счастье проспишь. Я, твоя жена, требую немедленного выполнения Супружеского Долга!» — и легла рядом на кровать. Я ждал этого три года и не могу поделиться столь сокровенными минутами даже со своей Тетрадью. Когда мы, наконец, разомкнули объятия, она, то ли с облегчением, то ли с ожиданием, спросила: «Это всё?». «Это — только начало. Спи, любимая», — ответил я и поцеловал милые глаза.

Проснулись мы к полудню. Помылись. Очень хотелось залезть к Эвелине в душ, но я сдержался — успею ещё. Старый Том побрил меня. На столе в гостиной Эвелины лежала записка от Нинель, Таи и Джо. Они писали, что не хотят отрывать нас от важного дела и у них самих дела в столице, поэтому они уезжают, не попрощавшись.

Мы позавтракали, точнее, пообедали и снова завалились в постель. Мы не вылезали из постели неделю. Целовались, выполняли «супружеский долг», снова целовались. Опробовали её кровать, решили, что моя лучше, потому что более жёсткая. Выбирались только для того, чтобы помыться, побриться и поесть. Еда, свежая в любое время суток, стояла в гостиной Эвелины. Нужно будет поблагодарить повара и слуг. А в ванную я всё же Эвелину затащил, благо она у меня большая, и мы долго плескались.

В ту неделю мы очень много говорили. Я рассказывал Эвелине о себе, а она о себе. Я рассказал, что в нашем роду в течение нескольких поколений рождался только один мальчик. Дед был единственным сыном, отец — единственный сын, я тоже единственный сын. Моя мать умерла при родах. Девочек не было. Поэтому родственников у меня нет. Я очень хочу, чтобы у нас была большая семья, чтобы было много детей, а потом внуков.

Отец не женился и воспитывал меня один. Воспитывал как воя. Моей первой игрушкой был деревянный меч, в 10 лет я отлично стрелял из лука, а в 15 — владел мечом, как взрослый вой. В 16 лет отец взял меня на войну, и я