Книга История античной философии - Владимир Файкович Мустафин

теоретически точно определить эти степени вероятности невозможно. То есть, практически степени вероятности каким-то образом опознаются (раз они влияют на практические поступки в степени, соответствующей их степени вероятности), но для теоретического опознания эти степени вероятности оказываются недоступными[53]. Это значит, что Карнеад, вводя категорию «вероятностного знания» в обиход философского умствования, выводит философию из сферы чисто теоретической и указывает ей, философии, её истинное место – практику, сферу нравственно-волевую.

Энесидем, Агриппа и Секст Эмпирик

Самый поздний этап античного скептицизма, наиболее яркими представителями которого были Энесидем (I век до Р. Х. – I век по Р. Х.), Агриппа (I век по Р. Х.) и Секст Эмпирик (195-245 годы), характеризуется стремлением к систематизации скептических аргументов. Аргументы, все или почти все, были в наличии, так что трудиться для их нахождения не было надобности. Сама умственная позиция мыслителя-скептика – он всё знает, но ничему не отдает предпочтения, всё воспринимает с определенной долей теоретического сомнения, но ни от чего не отказывается на практике – тоже уже воспринималась как вполне здравая и потому не оспариваемая, так что нужды оправдывать скептицизм тоже не было. Поэтому на очереди осталась только одна задача – привести умственный багаж скептицизма – набор скептических аргументов против достоверности теоретического знания – в порядок, т.е. систематизировать эти аргументы.

Энесидем первым предложил скептические аргументы («тропы») против достоверности теоретического знания.

Первым такую систему представил Энесидем. Состоит она из десяти рассуждений, каждое из которых есть скептическое опровержение достоверности теоретического знания. Называются эти рассуждения «тропами»[54]. «Троп» буквально значит «оборот, образ», а в переносном смысле может означать определенный ход мыслей. В данном же случае «тропами» называются умозаключения, приводящие к общему скептическому выводу. Для Энесидема наивысшим философским авторитетом был Пиррон. И при изложении своих тропов он ссылался именно на Пиррона как на источник общих скептических выводов, к которым подводят и его, Энесидема, тропы. Например, общий скептический вывод Пиррона о невозможности для человека адекватно познавать предметы окружающего чувственного мира подтверждается следующими соображениями (= тропами).

1. Все живые существа, а не только человек, столь очевидно различаются друг от друга по телесному устройству и, в частности, по устройству органов внешних чувств, что нельзя не признать и различия в результатах действия этих органов чувств. Одни и те же предметы представляются различно, с разными признаками и с разными комбинациями этих признаков для разных живых существ. Чьи представления правильнее, невозможно решить.

2. Люди отличаются друг от друга своими телесными и душевными свойствами. Поэтому и между людьми не может не существовать разница в их восприятиях и представлениях о предметах окружающего их чувственного мира. И здесь невозможно решить, которые из этих восприятий и представлений более правильные.

3. Существует очевидная разница между устройством и функцией различных органов внешних чувств у человека. Их свидетельства производят известный разнобой в той информации, которая доставляется ими во внутренний мир человека. Эти свидетельства разных органов внешних чувств иногда даже противоречат друг другу (например, зрение свидетельствует об уменьшении предметов по мере их удаления от человека, а осязание свидетельствует о том, что размеры предметов от расстояния не зависят). Невозможно решить, который из органов внешних чувств дает истинную информацию. Кроме того, если полагаться на свидетельства органов внешних чувств как на единственный источник знания, то неизбежно возникает предположение о существовании в познаваемых предметах тех признаков и свойств, для познания которых у человека нет соответствующих органов внешних чувств. А если в это предположение поверить, то возникает уже другое предположение, совсем уже скептическое, а именно – мы знаем только наши ощущения о познаваемых предметах, но не сами эти предметы.

4. На функционирование органов внешних чувств определяющим образом оказывают влияние различные состояния нашего тела и нашей души. Телесное здоровье и болезнь, сон или бодрствование, различные возрастные состояния от младенчества до дряхлой старости, покой или движение, различные эмоции (от привязанности до отвращения, от любви до ненависти, надежда и страхи) – всё это производит прямое и сильное влияние на общий характер нашей душевной жизни, в том числе и на нашу познавательную способность. Какое из этих влияний следует считать наиболее благоприятным для получения истинного знания от воспринимаемых через органы внешних чувств предметов? Твердого и ясного теоретического ответа нет. Одни лишь предположения в виде общих мест, формулируемых житейским здравым смыслом.

5. Познаваемые предметы производят в нас различные представления, что обусловливается различием расстояния этих предметов от наблюдателя, различием места, на котором они находятся, и различием их положения (различием точек зрения, с которых они воспринимаются). Какие из этих представлений истинные? Теоретически определить невозможно. Приходиться довольствоваться практическими предпочтениями.

6. Познаваемые предметы не доходят до наших органов чувств в чистом и неизменном виде. Некоторые предметы, прежде чем достичь какого-то нашего органа внешних чувств (например, зрения), проходят через определенную среду (например, воздух), которая в какой-то степени изменяет эти предметы при их восприятии. Сами наши органы внешних чувств, находясь в зависимости от различных состояний нашего тела (например, болезненных), привносят в познаваемые предметы свои искажения, не давая тем самым возможности для познаваемых предметов предстать перед нами в чистом, неискаженном виде. Возникает сомнение в нашей естественной надежде получить истинное знание об окружающих нас предметах, поскольку этих предметов в их настоящем виде мы даже и не получаем для познавательного восприятия.

7. Некоторые окружающие нас предметы производят на нас разные познавательные воздействия, в зависимости от количественного своего изменения. Пища и лекарства производят на нас разные воздействия в зависимости от их количества. Теоретически определить, которые из этих воздействий истинны, а которые ложны, невозможно. Возможно применить только критерий практический, в данном случае – конкретная польза для индивидуального телесного здоровья.

8. В познавательных восприятиях окружающих нас предметов мы никогда с самими предметами не встречаемся, но встречаемся с комбинациями предметов. Так что точно понять, что из себя представляет познаваемый предмет сам по себе, мы не можем.

9. Познавательное воздействие на нас со стороны окружающих нас предметов меняется в зависимости от количества встреч с этими предметами. Частые и ставшие привычными встречи дают совершенно иное познавательное впечатление, чем редкие и неожиданные. Но которые из этих познавательных впечатлений научно более ценны, теоретически решить невозможно.

10. Каждый человек судит о том, что истинно и что ложно, руководствуясь критериями, которые он вынес из того культурного контекста, в котором он был прямо или косвенно воспитан. Характер этого контекста определяется языком, мнениями, нравами и законами того народа, в котором вырос человек.