Книга Черные дни в Авиньоне - Светлана Цыпкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты туда меда нацедил, что ли?
Азирафель украдкой показал глазами на Вильгельма.
— Это то самое рейнское, что мы пили при дворе императора? — уточнил Вильгельм. — Удивительно, от долгого хранения без должной посуды оно не только не выдохлось, но стало еще лучше. О, да еще и горячее! Не знаю, кто именно из вас постарался, на всякий случай благодарю обоих. Ваше здоровье, бессмертные!
Кроули скривился еще сильнее, начудесил блюдо с несколькими сортами сыра, большую миску миндаля, покрытого солью, точно инеем, и еще одну — с крупными фиолетовыми маслинами, фаршированными красным перцем. Ангел добавил к закускам тяжелые грозди белого и красного винограда, финики, несколько сортов халвы.
— Не вино, а настоящая живая вода, — старик поставил опустевшую кружку на стол. — Меня перестало знобить, дышится намного легче, сил прибавилось… Это очень кстати, поскольку мне предстоит трудное дело: проверить истинность постулатов, с которыми прожил всю жизнь. Быть может, даже испытать на прочность свою веру. Долго я собирался с духом… Азирафель, вы, наверное, удивились, что я не засыпал вас вопросами о Рае тотчас же, как узнал о вашей ангельской сути? Должен признаться, меня одолел постыдный страх. Я подумал: если этот ангел так отличается от канонического образа, то каковы же тогда Небеса? Поэтому старался убедить себя, что следует быть скромным, многие знания — многие печали, и тому подобное… А с вашим появлением, господин Кроули, мой привычный мир и вовсе треснул, как старый мех, в который полилось молодое вино. Для смертного, особенно в летах, это катастрофа.
— Хотите, опять рога отращу? — Кроули зачерпнул из миски пригоршню проперченных маслин. — Азирафель в колесо свернется, ему это раз плюнуть. Хватит на сегодня катастроф…
— Да не в рогах дело! — с горячностью воскликнул Вильгельм. — Вот скажите, Земля плоская?
Жующий демон отрицательно помотал головой.
— Она шарообразная и вращается вокруг Солнца, а не оно вокруг нее, — добавил Азирафель. — Правда, были планы сделать наоборот, но тогда вышло бы много возни с другими планетами.
— То есть вы, — вы лично! — присутствовали при Творении?! Азирафель, теперь-то вы понимаете, почему я вас ни о чем не расспрашивал? Ведь начни я, мне не хватило бы и остатка жизни!
— А я не смог бы вам ничего рассказать, — грустно вздохнул ангел. — Ни в одном языке мира не найдется подходящих слов, поскольку тогда в них еще не было необходимости. В то время у вещей не существовало имен, всё было Бог и Бог был всем. Само понятие времени появилось намного позже, но тут еще вопрос, что принимать за точку отсчета… — лицо Азирафеля приняло отсутствующее выражение, как бывало всегда, когда он всерьез задумывался о подобных материях.
— По-моему, надо выпить, — предложил Кроули, наполняя все кружки, — Должен вам сказать, отец Вильгельм, этот ангел настолько умный, что на трезвую голову его лучше не слушать, иначе спятить недолго. Вот когда выпьешь, вроде бы что-то начинаешь понимать. Верьте моему многотысячелетнему опыту. Но о сотворении мира и тому подобном в самом деле рассказать не получится: человеческий язык просто для этого не приспособлен.
— А если я попрошу вас обоих рассказать о том, кто сам изъяснялся человеческим языком? — Вильгельм снял перчатки, чтобы через бока кружки лучше чувствовать тепло горячего напитка. — Вы ведь наверняка знали Христа?
Ангел и демон переглянулись. В этом взгляде были несколько тысяч лет — и отрезочек в тридцать три года: от Благой Вести до Голгофы.
— Да, знали, — подтвердил Азирафель, избегая смотреть на Вильгельма.
— Лучше бы вы про всадников спросили, — Кроули опорожнил свою кружку одним глотком, и вновь потянулся к бурдюку. — А о Нем вам и так должно быть все известно. Аж в четырех Евангелиях написано.
— Скажите, каким Он был… человеком? — последнее слово Вильгельм произнес как-то нерешительно. — В Евангелиях об этом не рассказывается.
— Разным, — не сразу ответил Азирафель. — Но меньше всего — безупречным.
— Как раз безупречные его и распяли, — проворчал Кроули.
— Он когда-нибудь смеялся? — глуховатый голос старика задрожал от волнения. — Сейчас мой мир либо рухнет окончательно, либо я стану счастливейшим из смертных… Но заклинаю вас всем, что для вас дорого: только правду! Скажите мне правду!
— Он смеялся, — с облегчением подтвердил ангел. — И бывал серьезным, яростным или печальным не дольше, чем того требовали обстоятельства. А как он радовался воскрешению Лазаря! Помнится, мне еще тогда показалось, он сам до конца не верил, что все получится, поэтому радость была двойная.
— А помнишь, как он в храме буянил? — усмехнулся Кроули.
— Не буянил, а изгонял торгующих, — возразил Азирафель. — Не искажай Евангелия, пожалуйста.
— Мне положено, — отмахнулся Кроули. — Но тут я ничего не искажаю. Вы только представьте, — обратился он к Вильгельму, жадно ловившему каждое слово, — праздничный день, толпа народу, тут же куча разной скотины, — обычный восточный базар, только большой. И вдруг: крик, ругань, треск! Прилавки в одну сторону, торговцы — в другую! А он знай себе веревкой всех охаживает, как плетью! Хотя они вовсе и не в храме были.
— Но это точка зрения исключительно иудеев… — осторожно вставил францисканец.
— Думаю, вам вряд ли бы понравилось, если кто-то незнакомый вдруг решит устанавливать свои порядки в вашем монастыре, — неожиданно поддержал демона ангел. И добавил, отвечая на немой вопрос в его глазах: — Просто я пытаюсь объяснить, как это было воспринято в то время. Ну и еще раз показать, что он далеко не был таким томным и благостным, как его изображают. Благостные обычно живут долго…
— Я был прав, — тихо проговорил Вильгельм с выражением абсолютного счастья на лице. — И если мне суждено попасть в Ад, — а так и произойдет, скорее всего, — я отправлюсь туда с радостью: разыщу там одного проклятого книгожора и скажу ему, что я был прав!
— Книгожор? — удивился Кроули, — Какой необычный грешник…
— Оставим его, позже расскажу, если пожелаете, — Вильгельм протянул кружку Азирафелю:
— Налейте еще, будьте добры. Я слегка захмелел, но язык, как видите, еще слушается меня. И теперь расскажите о всадниках Апокалипсиса.
— Ад, конечно, следует за ними, — ответил Кроули, — Но он не порождал их. Мы когда упали… вернее, пали… словом, только-только огляделись, тут хлоп — скачут. Все четверо. Откуда, куда? Спрашиваем — молчат. А Война еще и мечом замахивается. А он у нее острый, и это чертовски неприятно, будь ты хоть сто раз бессмертным.
— И наверху они тоже побывали, — подхватил Азирафель. — Обычно у нас о появлении каждого творения
