Книга Лжец - Стефания Лин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люди бьются, выхватываются оружие у охранников, падают на землю... Больше не смотрю. Не могу на это смотреть. Поворачиваюсь и делаю один шаг к Блэку, который так и лежит на бетонном полу сцены заливая ее красным цветом. Разрываю бумажку в руках, с наслаждением приближаясь к нему.
В голову лезут разные мысли, но я не могу сейчас сконцентрироваться на них. Понимаю подсознательно, что все-таки замысел удался, пусть и не так, как хотели, ведь вот он, лежит передо мной раненый, человек, сеющий смерть, но боюсь позволить себе подумать, что Мэлс жив.
– Александр Блэк оказался не таким хитрым, как представлял? – спрашиваю, – Знаешь, что я сделаю сейчас? Я убью тебя. А знаешь почему? – встаю совсем рядом с ним, – Потому что ты урод. Ты не человек.
– Рунта! – слышу крик, и чувствую, как что-то горячее обжигает кожу. Оно пронизывает меня в районе талии. Ноги сами подкашиваются, и я падаю видя перед собой улыбающуюся рожу Блэка!
Рунта
Через 2 дня после праздника
Хлопаю глазами пытаясь открыть их, но свет слишком яркий. Он слепит, заставляя щуриться. Голова почему-то нещадно болит, а спина горит огнем. Слышу вокруг себя какой-то шум, чувствую прикосновение теплой руки к лицу.
– Доченька, – это мой папа. Его голос ласковый, нежный и добрый. И он жив. Воспоминания картинками всплывают перед глазами: Создатель лежит под моими ногами, кровь стекает по его светлым брюкам заливая; я стою перед ним сжимая нож в руках, собираясь убить, уничтожить эту сволочь раз и навсегда, освободив всех от его деспотизма. Освободить Либертау и себя. Папу. Мэлса...,– Рунта, дорогая, открой глаза.
Покоряюсь. Открываю глаза и с удивлением рассматриваю лицо отца, который постарел лет на десять. Глубокие морщины залегли на его лбу, уголки губ опущены вниз, хотя сейчас на губах и играет счастливая улыбка.
– Я так рад, что ты проснулась. Пуля попала тебе в мягкие ткани, но ее достали. Как ты себя чувствуешь?
– Кто в меня стрелял? – спрашиваю охрипшим голосом.
– Один из телохранителей Александра Блэка.
– Но кто-то выкрикнул мое имя...Я слышала...А потом упала.
– Да. Этот кто-то получил от меня тумаков, но мы с ним нашли общий язык. Ради тебя, моя доченька.
– Папа...,– он берет меня за руку, – Кто получил тумаков? Я видела Диану, она из Сопротивления, была с...с Мэлсом когда раздался взрыв, и я...так боюсь....Мне так страшно, папочка, – слезы сами начинают течь по щекам. Соленые. Горькие. Отчаянные.
– Ш-ш-ш-. Все хорошо, моя милая. Все хорошо. Мы победили. Войска вошли в Алку, Создатель мертв, а Либертау свободен. Да и сама Алка теперь свободна.
– Действительно?
– Да. Все произошло быстро. Слишком. Но давай тебе об этом расскажу не я. Кто-то ждет встречи с тобой.
– Кто? – но папа не отвечает. Он целует меня во влажную щеку и с улыбкой выходит из палаты. Я в больнице. Но в какой?
Дверь распахивается почти сразу после того, как папа выходит. И когда я вижу ЕГО, кажется, что сейчас умру. Боль новой волной разливается по телу. Синие глаза внимательно наблюдают за мной, легкая, шутливая и такая привычная улыбка играет на губах, а черные волосы, как всегда торчат в разные стороны.
– Привет Виноградинка.
Не могу сдержать слез. Не могу сдержать всхлипывания. Руки и ноги немеют. Спина становится влажной от пота. А все тело вообще дрожит.
– М...Мэлс?
– Конечно же это я, – садится рядом, осторожно берет мою руку в свою, нахмурив брови, – Я еле дождался этого момента, Ру, – серьезно говорит. – Думал ты уже никогда не оправишься.
– Но как? Я же видела...
– Я все расскажу, сейчас я хочу сделать несколько иное, – он склоняется ко мне, ближе и ближе.
– У меня нечищеные зубы, – бормочу.
– Мне плевать, я тут вдруг понял, что люблю свою Виноградинку любой.
Не могу себя сдержать, и тянусь сама к этому лжецу. Чувствую его поцелуй так, словно мы оба были мертвы вечность и вдруг нам перепал шанс увидеться хоть на один день. Хотя.... Так и было. Мэлс осторожный, но одновременно настойчивый. Нежно прижимается ко мне своим горячим телом. Кончиками пальцев касается шеи и погружается под больничную рубашку, которая оказывается очень удобной для таких целей.
– Я люблю тебя, Рунта Блэк, – шепчет на ухо, – Ты, черт побери, даже не представляешь, как сильно я тебя люблю.
– И я тебя люблю. Думала...Я думала...
– Я жив. Ни за что. Как же мог бы оставить свою Виноградинку одну?
Через неделю после больницы
Все это время Мэлс ни на секунду не отходит от меня. Постоянно поддерживает, улыбается, шутит и соблазняет. Мы вернулись в Либертау, поняв, что жить в Алетандре - это не для нас обоих. Эби очень обрадовалась нашему возвращению, и теперь постоянно шипит на папу, за то, что тот, иногда, ворчит на Мэлса, хоть и он воспринимает это нормально, не забывая напомнить, что папе не удалось уберечь Либертау. Почему?
Потому что тот крик, который услышала перед выстрелом был криком Мэлса. Оказывается он все время был рядом...
После того, как меня тогда вывели на поверхность, к ним с Дианой в комнату зашел один из людей Сопротивления, сообщив об измене. Двое из них установили бомбу. Один вывел меня, а другой попался. Поэтому, когда раздался взрыв, и как все думали, Сопротивление погибло под обломками бетона, они уже были в коридорах старого метро, которое уже давно совместили с бункером именно для таких целей и легкого доступа к столице. Сопротивления с Мэлсом и Альваресом удалось связаться с войсками Договора. Они провели войска тоннелями метро, расставили своих людей везде, даже в охрану Творца. Одним из них стал Мэлс. Он знал, что я у его отца, так же, как и знал, что тот будет шантажировать меня жизнью Одре.
В это время Эйс вместе с людьми из Сопротивления поднял бунты в городах Алки, готовясь к празднику Объединения. Когда Создатель вышел на сцену, я, оказывается, действительно имела удовольствие видеть Диану, она контролировала процесс восстания здесь, в Алетнадре.
