Книга С Новым годом, с новым счастьем! - Кэтти Уильямс

Ну вот, главное сказано, и Кэтрин была не в силах заставить себя посмотреть на Доминика. Но, и не поднимая глаз, она знала, что даже та малость чувств, которые он к ней испытывал, превратилась в ледяную холодность.

– Тогда-то я и решила поехать в Лондон. Мне хотелось отпустить тормоза и вкусить неведомой мне жизни, пусть хоть ненадолго. Я написала подруге – и вот тут-то все и началось.

Она подняла на него глаза. Ее ногти с силой вонзились в обивку дивана, когда она увидела, что потрясенное выражение на его лице уступает место глубочайшему презрению.

Ну откуда, откуда я могла знать, едва не завизжала в диком отчаянии Кэтрин, что встречу тебя? Когда она поняла, что любит его, обман уже связал ее по рукам и ногам настолько, что о правде нельзя было и подумать.

Он ничего не сказал, ни единого слова. Ему и не нужно было. За него все сказали его глаза.

– Я не оставила здесь своего лондонского адреса, – упрямо продолжала Кэтрин, твердо решив довести рассказ до конца. – Директору школы я просто сказала, что мне необходим отпуск за свой счет, но умолчала о том, куда собралась уезжать. Поэтому письмо из поликлиники мне переслать не смогли. Это письмо ожидало меня после… когда я вернулась сюда. Головные боли постепенно исчезли. Я не придала этому значения. Решила, что таково течение болезни. Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь, Доминик, – вдруг взмолилась она.

– А что я могу сказать? – холодно поинтересовался он. – Что понимаю тебя? Увы, не понимаю.

– Но я же не знала, что встречу тебя! – всхлипнула Кэтрин.

Она протянула к нему руку, но он лишь неприязненно взглянул на нее, как будто окаменел от омерзения.

– Можешь закончить свой рассказ, – мрачно уронил он, и Кэтрин с несчастным видом кивнула.

– Как я поняла, меня безуспешно пытались разыскать. Мой врач пошел в школу и объяснил всю ситуацию директору. Они использовали все возможности отыскать мои следы, но в конце концов сдались. Я как будто провалилась сквозь землю. Понимаешь, произошла ошибка. Моему доктору прислали результаты обследования другой женщины, моей однофамилицы. – По щеке у нее покатилась слезинка, и она смахнула ее тыльной стороной ладони.

– А почему, – спросил он все тем же ровным ледяным тоном, – ты мне тогда не рассказала о своем состоянии? Почему?

– Я просто не могла. Я не думала… не представляла себе… – Она отвечала настолько тихо, что он мог и не слышать ее, но Кэтрин не собиралась повторять, не собиралась пускаться в объяснения, поскольку по его лицу видела – все ее слова отскакивали от него, как от каменной стены. Он уже готов был простить ей неуверенность в себе, но он ни за что не простит ей обмана.

У нее не было сомнений в том, Какой, она видится ему. Для него она чудовище, воплощение эгоизма. Она беззастенчиво использовала его, играя в отношения, не способные никуда привести.

Да разве она сможет объяснить ему, что воспарила на крыльях любви в сказочные выси и очнулась, когда было уже слишком поздно?

Он часто восхищался ее искренностью, и она действительно была искренна с ним – во всем, но только не в этом. Ей недоставало сил признаться ему, что внутри ее тикает часовой механизм бомбы, готовой вот-вот взорваться. Она знала, что к ней пришла любовь, единственная и неповторимая, но никогда не думала, что он ответит ей такой же любовью. И только значительно позднее, осознав, что невозможное все-таки произошло и он любит ее, Кэтрин поняла, что должна положить конец их отношениям.

Ей хотелось спросить его – что бы он сделал, расскажи она ему тогда правду? Разве могла она так поступить? Он либо бросил бы ее, либо посчитал бы своей обязанностью остаться с ней до самого конца, а этого она не могла от него принять. Да, я вела себя малодушно, хотелось ей сказать, но ведь я ушла из-за тебя, потому что любила тебя. А уже позже, когда стало ясно, что произошла ошибка, чудовищная ошибка, она пришла в себя и признала тот факт, о котором ей постоянно твердил внутренний голос, – что они слишком разные, что она играла несвойственную ей роль и что на самом деле пути их пересеклись лишь на мгновение, и не для того, чтобы связать их, а чтобы еще сильнее подчеркнуть, насколько далеки друг от друга их миры.

Он влюбился в мираж. Он влюбился не в учительницу с полным гардеробом безвкусной одежды, а в яркую, птичку в чужом оперении. Разве могла она лелеять надежду воскресить чудо?

Ошибка, которая выпустила ее на свободу, в конце концов прочно пригвоздила ее к реальности.

– Разумеется, нет, – с колким сарказмом подтвердил он. – Ты просто не могла ничего сказать. Куда проще было оседлать карусель, которая попалась на твоем пути. Мое предложение, должно быть, стало настоящим потрясением для тебя. Угрызения совести не замучили?

– Нет, пойми, я…

– К черту! Я смотрю фактам в лицо! – взревел он. – От начала до конца это было паутиной сплошного обмана! Подумать только, а я-то считал тебя единственной на миллион, чистой, как родниковая вода. Уж лучше, чтобы у тебя был другой, – рявкнул он. – Тогда по крайней мере можно было бы все объяснить страстью. Но твой рассказ ясно дал понять, кто ты есть – холодная, расчетливая стерва, со спокойной душой использующая мужчин. Тебе хотелось получить все удовольствия мира – и ты их получила от меня, без малейшего колебания, прекрасно зная, что вернуть мне сможешь не больше, чем тебе позволит затянутая на твоей шее петля.

– Не говори так!

– Это еще почему? – фыркнул он. – Что, правда глаза колет?

– Я признаю, что поступила неправильно… Я вела себя малодушно, это верно, но я никогда не использовала тебя!

– Удивляюсь, к чему тебе было трудиться и рассказывать мне эту грязную историю, вместо того чтобы просто принять то, что тебе услужливо преподнесли еще раз.

Она ничего не ответила. Все было сказано.

Она чувствовала себя окоченевшей, как айсберг, и иссохшей, как песок пустыни.

Я любила тебя тогда, могла бы она сказать, и люблю тебя сейчас. Но у нее не хватило сил вынести насмешки, которыми он ответил бы на эти слова.

Она прошла через всю комнату, накинула пальто и глухо произнесла:

– Полагаю, ты согласен, что мне пора отсюда уходить.

Неужели всего несколько часов назад она встречала самое чудесное Рождество в своей жизни? Неужели всего несколько часов назад она ужинала в шумной компании и хохотала со всеми вместе? Ей казалось, что с тех пор прошли десятилетия.

Она была уверена, что увидит в зеркале совершенно седую женщину. Она чувствовала себя постаревшей на тысячу лет за один день.

– Ты поставила себе целью потерять девственность? – Он двинулся через гостиную к ней с бесшумной скоростью ночного хищника. – Ты задумала и это среди всего остального, когда начала со мной встречаться?

– Ничего подобного!

– А тебе действительно было хорошо в постели – или же это был все тот же фарс? – игнорируя ее протест, добавил он, и Кэтрин подняла на него широко распахнутые глаза.