Книга Я выбираю... - Алиса Евстигнеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вроде как становился собой. Мой прежний и знакомый Ванька возвращается обратно, заталкивая куда-то вглубь вдруг проснувшегося монстра. Он убрал руку и я наконец-то смогла вздохнуть полной грудью.
Надо было уходить сразу, но я не смогла. Стояла и смотрела в его голубые глаза. А он ждал, он всё ещё ждал, что я выберу его. Но я не выбрала. Проскользнула между ним и стеной и пошла куда глаза глядят.
Уже потом я часто корила себя за то, что не попрощалась, что не сказала про отъезд, что не объяснила ему всего заранее. Но я никогда не жалела о том, что выбрала не его.
До вечера бродила по городу, заскочила в универ и забрала документы. Меня отговаривали, но я не слушала. В этом городе меня уже ничего не держало.
Приехала домой совсем поздно и прям в одежде завалилась спать. А когда проснулась, была глубокая ночь, наспех поскидала какие-то вещи в рюкзак, взяла документы и направилась к входной двери. Потом, правда, вернулась и забрала с письменного стола горшок с лимонным деревцем, сама не знаю зачем, но оставлять его здесь не хотелось..
Стоя в дверях, окинула прощальным взглядом уже не свой дом и ушла из него навсегда, оставив связку ключей лежать на маленьком клочке бумаги. «Уехала в Москву. Всё будет хорошо».
В эту же ночь мы с парнями покинули наш город в поисках новой жизни. Они ещё будут приезжать сюда к своим родителям или друзьям, а я десять долгих лет буду делать вид, что у меня в прошлом ничего этого не было.
Снился какой-то бред. Я блуждал в тумане. Просто ходил в белой дымке, окутывающей меня со всех сторон, и что-то пытался рассмотреть там. Сначала было забавно, даже любопытно, но с каждым моим шагом облако сгущалось, становясь всё более вязким и плотным. Вместе с этим пришло понимание, что я потерялся. Стоял посреди серо-белой массы и не знал куда идти. И эта тупая беспомощность, которая из мужчины превращает тебя в растерянного ребёнка. Крутил головой по сторонам и нервно хлопал глазами, даже тереть их зачем-то начал, будто надеялся, что туман от этого рассеется.
А потом появился голос. Ваня. Он звал меня. Ванька. Шептал. Ванечка. Кричал. Иван. Манил куда-то за собой. Правда, я так и не смог разобрать, что ему от меня надо, то ли просто зовёт меня куда-то, то ли помощь ему моя нужна. Не мог разобрать интонаций, и это бесило меня, потому что я хотел идти туда, жаждал найти его источник. Но каждый раз, когда я делал шаг, голос обнаруживал себя в совершенно другом направлении. Так и метался, пока непонятная волна ужаса не вытолкала меня в реальность.
Подскочил на кровати и жадно ловил ртом воздух, словно действительно вынырнув из толщи воды. Пальцы с силой сжимали простынь, та почти трещала, натянутая от моего напряжения. Пришлось силой воли заставить себя разжать кулаки.
Сердце постепенно вставало на место, а дыхание перестало быть рваным. Наконец-то смог выдохнуть. Что это было? Кошмар? Паника? Бред какой-то.
Провёл рукой по волосам, они оказались влажным от пота, да и лицо всё горело. Может быть, у меня жар? Да, конечно, я просто заболел, иначе с чего бы сейчас случилась вся это херня.
На соседней подушке заворочилась жена. Я даже замер, не хотелось её будить. Впрочем, с ней это бесполезно, её в полдень-то не всякий раз артиллерией будильников разбудишь, а тут… Всего четыре часа ночи. Или утро уже? Хрен его поймёшь.
Жена повернулась на другой бок, и вновь стало тихо.
Вылез из-под одеяла. Надо бы температуру померить. Но искать градусник было откровенно лень. Нет, я не болен, по крайней мере не физически, только если головой. Бывает же такое, что люди просто в один момент начинают сходить с ума? Что-то типа того, что я не я, и жизнь не моя.
Тряхнул головой, не хочу сходить с ума, у меня ещё планов на жизнь вон сколько. Захотелось курить, аж руки затряслись. Хорошо, что не пить.
Вышел на балкон и открыл окно. Солнце уже заалело на востоке, освещая всё вокруг своими первыми лучами. Ещё были сумерки, но я знал, что пока буду курить свою сигарету, рассвет уже вовсю завладеет этим городом.
Смачно выругался, обнаружив в пачке последнюю сигарету. Блин, и в пиджаке ничего не осталось, и из машины я вечером пустую пачку выкинул. Пора брать себя под контроль, я видимо начал слишком много курить, раз за такое короткое время оприходовал целых три пачки. Недавно же покупал. Но всё равно закурил, иначе бы не успокоился.
На улице было душно, а звуки казались какими-то резкими и звонкими. Верный признак надвигающейся грозы. Кажется, приход утра на сегодня оттягивается, кучевые облака, подсвечиваемые восходящим солнцем, уже собирались над городом. Я хмыкнул. Погода так же как и я нынче не в настроение.
Затянулся, с наслаждением ощущая как дым наполняет мои лёгкие, слегка затуманивая мой разум… Закашлялся. Блять. Ну, только тумана мне не хватало. С сомнение посмотрел на зажжённую сигарету. Опять вспомнил про сон. Что же в нём такого, что меня до сих пор не отпускает? Сон как сон. Ну, неприятный, но ведь не смертельно, сколько их уже было на моем веку? Чай, не пацан. Да и события в жизни порой будут пострашнее любого сна.
Голос. Всё дело в нём. Что-то знакомое, неуловимо родное. Оно сидело где-то во мне глубокой занозой, вроде как не чувствуешь, а стоит задеть, как уже отдаёт во всём теле. Я не хотел знать, не хотел вспоминать. Пусть и оставалось бы там в тумане, погребённое под слоем пыли и осколков. Но голос упорно рвался наружу, словно пытаясь что-то до меня донести.
— Нет, не сейчас, — вслух приказал я самому себе.
Только не сейчас. Не нужен мне он, этот голос. Когда у меня всё хорошо в жизни. Бизнес, жена, семья. Живи и радуйся. Нет, не нужен он мне точно, этот голос. И она не нужна.
* * *
Рассвет, как и планировала, встречала на берегу Волги. Специально сделала крюк, чтобы сначала поздороваться с рекой, а уже потом въехать в город. Съехала с трассы, и, оставив машину недалеко от дороги, пошла по покатому склону. Ещё было сумрачно, но первые признаки наступающего утра уже давали о себе знать.
На душе было как-то неспокойно. Меня нагнали сомнения. И даже не из-за того, что сбежала из Москвы. Тут я нутром чувствовала, что поступила правильно. Но что теперь? Приехать — приехала. Дальше-то что?!
Когда моё решение только начинало зреть во мне, я решила, что поеду искать свою семью: родителей, Дашу, Андрея. Десять лет — это долгий срок, и я надеялась, что его будет достаточно, чтобы стереть все наши обиды. Но с другой стороны, десять лет — это очень-очень много, и у меня не было гарантий, что я вообще была нужна им. И от этой мысли становилось не по себе.
