Книга Шипы и розы - Лана Каминская

Медного цвета ключ два раза повернулся в замке. Дверь скрипнула, и из постройки на всех любопытствующих потянуло многолетней затхлостью.

Внутри было тихо и прибрано. Стоявшая у стены кровать с проваленной периной была укрыта цветастым покрывалом, две подушки были сложены одна на другую, а из-под кровати выглядывало два небольших ящика, в которых вполне могли уместиться различные дамские безделушки. Ничем жилым в комнатке и в помине не пахло. Стоило переступить порог, и сразу становилось понятно, что эти стены были покинуты много лет назад и с тех пор не слышали ни смеха, ни плача, ни самой простой, пусть и пустой на смысл, болтовни.

Тим зашёл в комнату быстрым и уверенным шагом, словно был в этом месте самым настоящим хозяином. Так же по-хозяйски оглядел он и куцые занавески на окнах, короткие и просвечивающие, шкаф, где всей одежды было два серых платья и вязаная шаль, в которой навсегда поселилась моль, и  простенький деревянный стол, около которого Тим и встал как вкопанный, совершенно растерявшись и абсолютно не понимая, к чему бы прицепиться в надежде отыскать хоть что-то, что могло навести на мысль о той самой Бетси, которая не так давно переступала порог отцовского дома.

Малеста Андервуд дальше дверей пройти не решилась, да и положение дел начало её утомлять. Было понятно, что выглядевшая победительницей миссис Мерит так просто не сдастся, своей забывчивости не признает и не будет со страстью допрашивать служанок на предмет того, завладевал ли кто в таком-то месяце ключами от постройки. Из увиденного и так становилось ясно, что домик не знал гостей много лет: достаточно было провести пальцем по тому же столу, по многочисленным стеклянным флакончикам на нём, по высохшей чернильнице и затупленному перу, чтобы понять, что столько пыли могло накопиться только за долгие-долгие годы.

– Бетси не только прекрасно готовила. – Миссис Мерит перехватила взгляд леди Андервуд и тоже посмотрела на флакончики. – Она ещё превосходно разбиралась в травах. Я позволяла ей с час бродить по лугу после того, как вся работа была выполнена, и Бетси всегда возвращалась с полной корзинкой. Свободными днями она готовила себе то душистую воду, то настойку от мигрени. Я подарила ей все эти склянки. Они стали мне не нужны, а Бетси была невероятно благодарна за такую щедрость. Вот в той, что ближе всего к вам, мистер Андервуд, ещё осталось несколько капель розмариновой воды, а в том голубоватом пузырьке – жасминовой.

От нечего делать Тим взял в руки голубой флакончик и выдернул пробку. Нос защекотало приторной сладостью. Тим поморщился и поставил склянку на прежнее место. Найти его было несложно: пыль со стола не смахивали годами, и яркий кружок чётко указывал на место, на которое следовало вернуть флакончик.

– Ещё я понемногу учила Бетси грамотности. Я делала это для того, чтобы она могла подписывать настойки и не путаться в них. Я писала на листке название и заставляла её переписывать по несколько сотен раз, пока написанное не начнёт выглядеть идеально. Столь идеально, что порой мне было тяжело разобрать, я это писала или моя ненаглядная Элизабет.

Миссис Мерит довольно захихикала, и её смех был полон гордости.

– Теперь вы убедились, что прятать мне здесь некого и что сюда уже слишком давно никто не заглядывал? Вон сколько паутины у шкафа. Или вы думаете, мои горничные столь халатны, что, прибирая здесь, пройдут мимо этого безобразия? – Миссис Мерит шустро смахнула паутину со стены зонтиком. – И вы не найдёте здесь никаких карт и никакой выпивки, мистер Андервуд. – Последнее пожилая леди добавила уже тоном строгим и с долей укоризны.

– Простите нас, миссис Мерит, – от всего сердца принялась извиняться Малеста. – Мы были неосторожны в своих словах и заставили вас принять их слишком близко к сердцу. Ехать сюда не было никакой нужды, как я и полагала изначально.

– Нет ничего лучше, чем собственными глазами убедиться в своей неправоте, – отчеканила приговор миссис Мерит и, заметив, как Тим потянулся к ещё одному флакончику, добавила: – Там должны быть духи из лепестков роз. Помню, Бетси всегда предпочитала для них именно цветное стекло.

Миссис Мерит не ошиблась: вторая поднятая Тимом склянка дышала розами. На мгновенье Андервуду показалось, что он перенёсся в сад Девонсайда, где только вчера стоял в окружении дурманящих сознание цветов и препирался с мачехой.

Тим поставил склянку на место, достал из кармана платок, вытер пыль с пальцев, но тут же пожалел о том, что сделал, так как рука сама собой потянулась к ещё одной бутылочке, и пачкаться пришлось снова.

Выдернуть пробку труда не составило – на удивление та легко выскочила, но Тим быстро вернул её на место, ведь содержимое желтоватого пузырька обдало Андервуда такой горечью, что тяжело было сдержаться и не зайтись кашлем.

– Ваша Бетси точно не обладала тонким нюхом. Что это? Этим только комаров отпугивать, – продолжая кашлять, выдавил Тим и собрался уже вернуть флакончик на место, как вдруг на секунду-другую замер взглядом где-то между склянкой, пахнущей жасмином, и склянкой, богатой на ваниль.

– Ошибаетесь, – почти обиделась миссис Мерит. – Элизабет могла с закрытыми глазами отличить один сорт гвоздики от другого. И в ароматах она разбиралась отменно.

– В таком случае содержимое этого бутылька уже давно пришло в негодность, – ответил Тим и поставил флакончик на место.

– Не может быть, – безапелляционно произнесла хозяйка. – Пройдемте в дом. Я покажу вам духи, которые Бетси смешала лично для меня. Мимоза и кардамон – чудеснейшая пара! Она – сама трепетная нежность, а он – жгучая пряность! Невероятное сочетание! Нужно быть очень смелым, чтобы носить на себе такой аромат. Этим духам почти двадцать лет, а они всё как новенькие. Малеста, душечка, вам они тоже пойдут. Не сомневайтесь.

– Нам пора ехать, – заупрямилась Малеста, как вдруг почувствовала, что её уверенно подхватили под локоть и проделали с ним то же самое, что она совсем недавно проделывала с коленом, а именно довольно крепко сжали пальцами, явно намекая, что чрезмерная болтовня может быть не к месту.

– Леди Андервуд с удовольствием оценит, – ввернул Тим, и Малеста поморщилась от переизбытка притворства в голосе пасынка. – Она обожает мимозу. Ведь так? – Тим добавил к сахарно-сиропному тону слащавую улыбку и снова сжал локоть мачехи. – Ведите нас, миссис Мерит. Мы никуда не торопимся.

– Что вы опять творите? – зашипела на Тима Малеста, как только довольная миссис Мерит важно поплыла в сторону парадного крыльца двухэтажного дома, выложенного из жёлтого камня. – Пустите. Мне больно.

Ответ был произнесен не менее напряжённым шёпотом:

– Прошу вас, не спорьте и соглашайтесь на всё, что предложит старуха. Чем больше времени мы здесь пробудем, тем лучше. Вашей приятельнице скучно в одиночестве, и, уверен, она будет счастлива, если мы задержимся здесь на ужин. А лучше – на всю ночь. Используйте весь свой шарм и постарайтесь развести её на приглашение заночевать здесь.

– Ночевать? Да вы с ума сошли!

– Не первый раз слышу и уже начинаю верить, что это действительно так.