Книга Вредина, маг и обряд, пошедший не так! - Эйверин Кутеж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но не успела я обрадоваться и кое-как протереть слезящиеся глаза, как фейри превратился в этих дурацких бабочек… Их стая налетела на меня, и когда существо вновь приняло обычную форму, получилось, что оно обхватывает меня со спины, прижав один из ножей к горлу.
— Сладкая человечечка! — пропел фейри голосом, напоминающим звон колокольчиков, и осторожно поиграл лезвием на моей коже. — Я сделаю из твоих внутренностей паштет и поставлю твое чучело на пороге моего дома… Я буду переодевать тебя, как куколку, семь раз в неделю, а по ночам — раздевать, я буду вешать тебе на руки плащи и зонтики и мерить на тебя мои шляпы…
— Хрен там был! — жестко обрубила я эти чудовищные обещания. — Ща меня спасут, не рассчитывай.
— Кто? Тот юноша? Увы, ему плевать на тебя, дорогая. Я тоже следил за вами из травы…
(Пометочка: не один фейри, а целое племя фейри-вуайеристов.)
— …Он целовал тебя, а сам думал о другом. Что это, как не равнодушие? Ты просто случайность, досадная ошибка в его жизни, — шептал злой фейри, и его ледяные пальцы танцевали на рукоятке ножа.
И вдруг сзади вспыхнул свет. Фейри тонко взвизгнул, а потом пальцы его разжались. Я бы осела на землю мешком, но меня подхватили на руки.
Лицо Артура заслонило небо и луну. Нахмуренное, яростное, но при этом самое красивое из всех лиц, которые я когда-либо видела — во сне или наяву.
— Это не равнодушие, а дисциплина, — отчеканил Ван Хофф Эдинброг, осторожно возвращая меня на землю. — Дурацкие фейри понятия не имеют, как мне было сложно.
— Целовать меня было сложно? — переведя дух, я тотчас хитро прищурилась. Вот не вытравишь кокетку!
— Думать в этот момент о другом, — вскинул бровь Артур. После чего наклонился и вновь коснулся губами моих губ. Хвала богам, на сей раз без каких-либо внешних стимулов!
Сердце мое ликующе подпрыгнуло. Мы улыбнулись друг другу, заговорщицки перемигнулись и, поняв, что лучше бы нам свалить из владений фейри подальше, двумя шустренькими тенями отправились к академии. По дороге колдун попробовал взять меня за руку — уже эдаким привычным жестом — но тотчас с проклятьем отдернул пальцы.
— У тебя ногти дымятся! — изумился он.
И впрямь: ногти дымились. Я рассказала ему о том, как сумела дать фейри отпор при помощи заклинания. Артур живо заинтересовался… Весь путь до Форвана мы обсуждали мое проклюнувшееся колдовство.
— Если хочешь, я дам тебе пару уроков магии, — предложил Эдинброг.
Я уже открыла было рот, чтобы согласиться, как он продолжил задумчиво:
— Думаю, я успею научить тебя четырем-пяти заклинаниям за эти две недели, пока не закончатся экзамены, нашу связь не разорвут и ты не вернешься домой… — под конец он заговорил медленнее, неувереннее, будто внезапно вспомнил о чем-то неприятном.
Ну, собственно, так и было, да?
— Нет, не надо меня учить, — я разорвала воцарившуюся болезненную тишину.
Упоминание о Земле резануло душу неожиданной и тупой болью. Точно. Это ведь всё — и впрямь — досадная ошибка. Идиотский случай, недолгий сон, который скоро закончится. Не надо мне учиться здесь колдовству.
И, что куда важнее, не надо привязываться к Артуру. Это было глупо — целоваться с ним, выводить отношения за рамки деловой неприязни. Недальновидно и грозяще затяжной депрессией по возвращению…
Относиться ко всему легко — вот единственный подходящий вариант поведения в Гало. Не париться. Не волноваться. Не влюбляться.
…Блин, невовремя я как-то спохватилась.
Натура человеческая противоречива, загадочна и склонна к неповиновению.
Никогда не знаешь, что придумается твоему сердцу, и как его — сердца — энтузиазм потом притушить. Иногда помогает кнут, беспощадная логика или шарик мороженого Baskin Robbins (то есть банальный подкуп).
Но если пришла влюблённость — пиши пропало!
Она несгибаема, неизгоняема. И чем сильнее ты отбиваешься от нее, тем глубже увязаешь: попытки найти минусы в объекте любви превращаются в бесконечные оды, попытки не думать о нем — в мысли о нем одном, попытки держаться подальше — в томное предвкушение встречи…
Следующие четыре дня в Форване были сладкими и мучительными.
Мы с Артуром барахтались между заманчивой идеей «обычной курортной интрижки» и суровым пониманием, что ничего «обычного» у нас не получится: не те темпераменты. Чем сильнее сойдемся сейчас, тем больнее окажется после: лучше, наверное, совсем не сближаться. Но ведь хочется? И колется… Но очень, очень, очень хочется.
В итоге две недели до моего отбытия в далекую-далекую галактику повисли то ли дамокловым мечом, то ли игриво-щекотным хвостиком зайчика из Playboy (который тоже, если что, приделан к заднице).
Со стороны наши романтические танцы с бубном выглядели такими неровными, что Мэгги их вообще неверно интерпретировала:
— Между вами вставать опасно — закоротит! Что, все еще ненавидите друг друга?
— Да, о да! — (ах, как это было бы просто!)
— Ненавидим!
— Ужасная Вилка!
— Отвратительный Эдинброг!
И хохочем, понимаешь ли… А потом вдруг умолкаем, как отрезало: время-то продолжает идти. Тик-так. Осталось тринадцать дней. Дюжина. Десять…
Сблизиться или нет? Разбить себе сердце любовью или отказом от любви?
…Моей главной задачей при подготовке к Зельеварению было прочитать максимально много книг. Настойка из туманного колокольчика поможет мне вспомнить все что угодно, но для начала неплохо, чтобы было, что вспоминать.
Поэтому я ходила с книжкой в руках, все время рискуя врезаться в столбы и студентов. Я читала перед сном и рано утром (так лучше запоминается). На лужайке, на крыше и на скамейке, умостив голову Артуру на колени.
В день перед экзаменом мы взяли лодку и отправились на речку, которая прихотливо-кокетливой лентой вилась на дальней территории Форвана.
Это была настоящая lazy river — как из южных аквапарков. Очень медленная, вольготно бурлящая, с кучей поворотов. По берегам росли пышные кусты с огромными цветами. Солнце грело нещадно, едва ли не пульсировало, и его золотые пятна скакали на реке в компании форели и крохотных феечек кувшинок. На песчаном берегу жарились студенты, благообразно прикрыв лица учебниками.
Другие колдуны стайками уходили в воду. Они раскидывали руки и позволяли течению творить с собой всякое непотребство. Например, вытаскивать их на середину реки, где купальщиков с негодованием и веслами встречами арендаторы лодок. Например, мы.
Лодочек на реке было много: разноцветные и легкие, иногда они сталкивались бортами (если между ними не оказывалось пловца).
Мы с Артуром лежали на дне плоскодонки, а на корме устроилась Мэгги в огромной шляпе и темных очках. Она сидела спиной к нам, свесив ноги в прохладную воду, и милостиво гоняла нас по программе.
