Книга Ящик Пандоры. Книги 3 - 4 - Элизабет Гейдж

Их волновало и отсутствие детей. Многие думали, что они просто их не хотели. На самом деле все было намного сложнее. К их усталости от напряженной светской и политической жизни добавлялись возрастающие расхождения в их взглядах и меньшее желание физической близости друг с другом.

Сегодня ночью, сейчас, после этого ужасного кризиса, закончившегося триумфом, самое подходящее время, чтобы заняться любовью с женой, независимо от ее настроения, мыслей и желаний, не думая о своих планах на завтра.

Он выключил яркий свет. Затем он чувственно прикоснулся к ее плечам. По-детски нежными пальцами она обняла его руку. Он повернулся поближе к ней и нежно повел рукой по животу и ниже к ее бедрам, затем вверх к ее грудям. Он чувствовал ее огромное желание, дыхание Дианы стало коротким и учащенным. Он видел красивую линию грудей, ощутил резко вставшие соски.

Он стал медленно доводить ее возбуждение до состояния, когда уже нельзя остановиться, хотя знал, что достичь этого довольно сложно. Сегодня ее непроизвольное сопротивление было еще упорнее. Как она отличалась этим от других женщин, которые бросались на него сами, подобно возбужденным животным!

Но иногда у нее происходило полное возбуждение, и от ее страстного нетерпения он получал в такие моменты неописуемое наслаждение. Сегодня он будет с ней очень терпеливым и постарается сделать все от него зависящее.

Он повернул ее к себе, ее руки обнимали его плечи, он поцеловал ее рот. И сразу же почувствовал противный запах водки. Он вспомнил о странных звуках в ванной комнате, значит, у нее были запасы спиртного среди туалетных принадлежностей. Он отвернулся от Дианы, размышляя о том, что его жена пьет водку для храбрости, чтобы заниматься с ним любовью. Он почувствовал к ней сожаление в большей степени, чем отчуждение.

Затем он нежно похлопал ее по щеке.

– Уже поздно, – пробормотал он. – Был очень напряженный уикэнд. Давай лучше поспим.

Она лежала на своей половине кровати и смотрела на него. Он чувствовал в ее взгляде раздражение, непонимание и страх. Наступила длительная и болезненная для обоих пауза. Огромная стена холода разделила их. Он прислушался к звукам городской ночной жизни, доносившимся из-за окна. Его мысли вернулись к событиям прошедшей недели.

Постепенно мысли улетели в совсем далекие времена детства, к Стюарту, маленькой Сибил, летним каникулам в Нью-порте, к занятиям спортом на атлетических полях, запаху лошадей, к мальчишеским фантазиям и юношеским надеждам, к периоду его возмужания.

Какое замечательное время было тогда! Ребенком Хэл чувствовал себя намного сильнее и увереннее. Затем он уже увидел мир взрослых в истинном свете – собрание ленивых, жалких созданий, так мало отличавшихся друг от друга.

Но было одно исключение – это Лаура. Как он стремился к ней, как пытался достичь ее уровня. Она завладела всем его сердцем, всей душой. Каким стеснительным он тогда был, да и нерешительным.

Хэл не знал, сколько прошло времени, прежде чем он ясно понял, что уже не сможет заснуть. Он посмотрел на Диану, ее дыхание было уже ровным. Без сомнения, помогла водка.

Часы над кроватью показывали час ночи. Так рано! В такую раннюю ночь на темных улицах Нью-Йорка могли происходить самые невероятные приключения. Жизнь людей может меняться после таких событий…

Хэл широко открыл глаза, он знал, что больше не будет пытаться заснуть. Было уже слишком поздно для этого. Вдруг его охватила уверенность, что он не останется здесь, рядом со спящей Дианой.

Он осторожно поднялся с кровати, взял одежду и прошел в ванную, чтобы там бесшумно одеться. Хэл вышел из дома, сел в машину и поехал по пустынным улицам города. Он знал, куда едет. Даже удивился, что смог так долго выдержать, не появляясь там.

Машину он припарковал на задней стоянке, через тень от дома прошел в фойе и нажал на кнопку домофона, связывающего с апартаментами. К его удивлению, сразу же ответил знакомый женский голос.

– Это я, – сказал он. – Извини, что беспокою тебя так поздно. Можно мне подняться к тебе?

Без всяких слов дверь открылась, он смог пройти к лифту. Уже оказавшись на ее этаже, он осторожно постучал в дверь, которая моментально открылась.

Бесс поразила его сейчас еще больше своей свежестью, которую излучало ее молодое красивое тело, распущенные волосы, упругие груди, видимые сквозь тонкую пелену нежного шелка ночной сорочки. Ее взгляд был необычайно нежным. Вероятно, она уже давно прочитала его мысли, а ее улыбка была просто ответом на его молчаливый вопрос.

Не говоря ни слова, он вошел, обнял ее и закрыл за собой дверь.

Их первый поцелуй заставил его перевести дыхание. Близость ее упругого тела привела его в состояние приятного возбуждения. Он нежно держал ее тело, давая почувствовать ей через одежду огонь собственного возбуждения.

– Наконец-то, – прошептала она.

– А ты уверена… – услышал он собственный шепот.

Она провела его в спальню. Зная его усталость после этой сумасшедшей недели, она раздела его и уложила в постель, обжигая своими жаркими поцелуями, она раскрыла ему все тайны своего чудесного тела.

В эту ночь они больше не говорили.

XIX

На следующий день у Тесс была встреча с Роном Лукасом в два часа дня.

Рон появился в ее апартаментах с обычной точностью. Он сел на диван и мягко посмотрел на Тесс. Она знала его слишком хорошо, чтобы не заметить за его невозмутимой внешностью улыбку самодовольства. Он был доволен ходом развития ситуации.

– Я горжусь тобой, Рон, – сказала она. – Ты проделал прекрасную работу.

Он кивнул. Он все еще не знал, как ему воспринимать ее комплименты. Но она знала, что ее похвала была для него дороже всего на свете. Она уже сумела заметить воздействие своих слов на него.

– Документы, которые ты дал Матоуну, были основой данной операции. Без них мы бы не могли вовлечь Боуза в такую аферу, – сказала она.

Рон кивнул.

– На всякий случай я держал для подстраховки человека из Бельгии. Но Боуз даже ничего не стал перепроверять.

– Он слишком ненавидит Хэла, а слепая ненависть – не лучший помощник в политике.

Что она запомнила на всю жизнь, так это то, что человек не может защищаться и побеждать, опираясь только на ненависть к другим. Ненависть очень быстро заставляет человека терять контроль над собой. Эмори Боуз оказался человеком, самодовольство и самоуверенность которого погубили его самого. Тесс испытывала даже некоторое сочувствие к нему.

Она с удовлетворением смотрела на Рона. Это была его идея, взять на эту роль не любого мужчину, а человека, уже известного полиции в роли мошенника. Лучшего претендента, чем Леон Матоун нельзя было придумать. Ведь вся идея состояла не только в том, чтобы спасти Хэла, но представить Боуза как можно в более неприглядном виде.