Книга Скалолазка - Олег Синицын

– Любил ли я развлечься? Очень любил. Развлекался раскопками неандертальцев и кроманьонцев в Африке. – Он протянул руку. – Я – доктор антропологии!

Красная от стыда, пожимала его руку. Надо же! Перепутать ученого с богатым повесой… Едва не вообразила, что у него сифилис. Боже, какая ты идиотка, Алена Овчинникова!

– А чем вы занимаетесь?

– Лингвист.

– У лингвистов бывают имена?

– Бывают. Меня зовут Алена. Я из России.

– Мой дед воевал на Восточном фронте, м-да… Как говорится, вот и познакомились!

Повисла неловкая пауза.

– Хотите кофе? – спросил Карл. А мой язык опять не удержался от бестактности:

– Что за болезнь настигла вас в столь молодом возрасте?

Вайденхоф закашлялся, затем вытащил откуда-то кислородную маску, сделал несколько вдохов.

– Четыре года назад мы вскрыли могильник пещерных людей в Чили. Мне тогда жутко не понравился запах свежих луговых цветов. Это в каменной гробнице! Хм-м… Врачи не смогли определить болезнь. До сих пор выясняют, что за штамм, но безуспешно. Здоровье быстро тает. Видите, во что я превратился за четыре года? Они пытаются замедлить развитие болезни, но… Все же давайте попьем кофе, Алена из России?

Я с трудом проглотила комок в горле, представляя себя на его месте.

– Извините, но на кофе у меня нет времени. Жизнь человека… близкого мне человека зависит от перстня, о котором я спрашивала.

– Что ж… – сказал он. – Перстень при вас?

Я некоторое время смотрела на него, сомневаясь. Впрочем, чего сомневаться!

Сняла тяжелый перстень с шеи и прямо с цепочкой протянула Вайденхофу. Глаза его блеснули. Он бережно принял древность и с благоговением стал осматривать.

– Это перстень Героса, – едва слышно произнес Карл.

– Героса? – удивилась я. – Все-таки вам знакома легенда Гомера!

Он оторвался от реликвии.

– О том, как юноша полюбил девушку, но царь Герос разлучил их? Девушка бросилась с крыши храма, а юноша мчался к ней на крыльях любви?

– Откуда вы знаете эту легенду? Я обнаружила ее лишь три дня назад на побережье Эгейского моря в Анатолии! Возле могилы Гомера!

– Видите на каминной полке фотографии? Возьмите их.

На гранитной полке с кельтской надписью лежал конверт, в котором я обнаружила несколько крупных черно-белых снимков, старых, потрескавшихся пергаментов. Три листа – три снимка.

– Пергаменты найдены профессором Майклом Гродином на побережье Средиземного моря в Тунисе в 1979 году. Это финикийские записи. Они сделаны через сто лет после смерти Великого Сказителя. Финикийцы – мореплаватели. Они где-то услышали или прочитали легенду, перевели на свой язык и зафиксировали. За сто лет устных пересказов стерлись и трансформировались некоторые ключевые моменты легенды, что-то исказилось при переводе.

Я смотрела на фотографии, понимая их важность. Те самые пергаменты, которые обнаружил Майкл Гродин! Именно о них он писал в «Археологическом вестнике». После этой находки Майкла обуяла идея отыскать усыпальницу Гомера.

– Найденная в Турции легенда – оригинал, – продолжал Карл. – Странно, что вы ничего не знаете о назначении перстня. Ведь даже в финикийском пересказе это сохранилось!

– Мне не удалось скопировать всю легенду. Не спрашивайте почему. Знаю только, что Герос навечно заточил Эндельвара в пещере на вершине горы.

– Понятно… Так вот, дальше говорится о том, что после смерти грозного царя народ решил воздвигнуть ему статую. Рука ее должна была указывать на пещеру, где замурован юноша. Как бы символизируя вечную власть Героса над Эндельваром.

Ничего себе, сколько я пропустила!

– Это все?

– Нет. Известно еще кое-что в пересказе финикийцев. Статую сотворили из белоснежного камня. Ее водружали на постамент на заходе солнца. Вдруг небо и горы озарились багровым светом. Затем опустилась ночь, а когда наступило утро, народ с изумлением увидел, что белый камень впитал в себя кровавые тона вечернего заката. Статуя сделалась багровой.

– Красиво, – мечтательно произнесла я.

До чего же легко растрогать женщину. По крайней мере, меня – точно. Упомяните еще про беззаветную, несчастную любовь, и я буду рыдать до самого вечера.

– Далее… – продолжил Вайденхоф. – Боги не вынесли зрелища кровавой статуи и наслали на землю страшное землетрясение. Статуя погибла. Верховная жрица собрала обломки, намереваясь возвести статую вновь… На этом легенда обрывается.

– Как жаль, что я не прочитала окончания. В древнегреческом пересказе она, наверное, звучит, словно мелодия.

Карл закашлял, потом как-то странно посмотрел на меня.

– Мы с вами говорим: легенда, легенда… – произнес он. – Но ведь Великий Сказитель собирал древние истории… А если считать Гомера историком?

Я смотрела на осунувшееся лицо Вайнденхофа. В тот миг оно казалось одухотворенным и божественным. Словно лицо Христа, который уже отмучился на Голгофе и готов вознестись в небеса.

– Эта история может оказаться настоящей, – произнес Карл.

– Полет юноши и изменение цвета статуи могли произойти в реальности?

– Алена… – Он нерешительно кашлянул. – Не стоит забывать, что многие древнегреческие легенды – хроники, дополненные фантазиями и суевериями!

Да, об этом мне уже говорил Семен Капитонович.

Тем временем Карл уставился на перстень в его руках.

– Вы не представляете, как долго я искал этот перстень! Он – отправная точка великих открытий!

– Чего? – удивилась я.

– Я покажу вам то, что обещал. А вы решайте – верить в это или нет.

– Заранее не верю, – предупредила я.

– Почему? – удивился Карл, приложившись к кислородной маске.

– Потому что мой дедушка говорил: необъяснимое на первый взгляд при дальнейшем изучении обязательно разгадывается наукой и трезвым умом.

Вайденхоф, кажется, усмехнулся, но спрятал улыбку, закрывшись кислородной маской.

– Подкатите меня, пожалуйста, вон к тому замечательному юноше… – Карл указал на статую крылатого ангелочка, который примостился на постаменте возле стены. Небесный малыш, уперев руки в бока, разглядывал нас.

Я не решалась взяться за ручки кресла-каталки Вайденхофа. Он это почувствовал и произнес:

– Всегда моете руки перед едой? В принципе, я уже дотрагивался до вас, а вегетативная стадия длится…

– Вы хотите сказать… – испугалась я.

– Не волнуйтесь! – Он засмеялся. Хрипло, каркающе. – Я пошутил. Моя болезнь передается только через костную ткань. Но вы же не станете свежевать меня?