Книга Я тебе не верю! - Долли Нейл

— Конечно, нет, — сказала она сухо. — Ты прекрасно знаешь, что я не имею ни малейшего представления, куда мы едем.

— Зато я имею. О’кей?

— Нет, не «о’кей». — Она не могла в это поверить, замок и аэропорт находились совсем в другом направлении. — А как же мой самолет?

— Какой самолет? — спросил он с невинным видом.

— Тот самый, на котором я рассчитывала сегодня улететь.

— Я попросил Джулию отменить твой заказ, когда она звонила минувшим вечером, — сказал он с ласковой ноткой в голосе. — Одновременно распорядился, чтобы твой чемодан был доставлен ко мне домой сразу же после завтрака. Отсутствие твоих личных вещей могло бы испортить нам совместный отдых.

— Совместный отдых?! — Элизабет прокричала эти слова столь пронзительно, что он даже поморщился.

— Разве можно выражать чувства столь непривлекательным образом?

Ее ответом было ругательство, которое не часто можно услышать из уст леди. От неожиданности Филипп даже зацокал языком.

— Ты не можешь… — Она осеклась на полуслове. — Филипп, это безумие! Что ты собираешься делать? Держать меня где-нибудь взаперти, пока не настоишь на своем?

— Именно так. — Теперь в его глазах не было ни иронии, ни обычной веселости. — И столько времени, сколько будет необходимо, любовь моя.

— Я не верю в это. — Закрыв глаза, Элизабет беспомощно откинулась на спинку сиденья. — Я просто не могу поверить, что все это происходит со мной. — Филипп ничего не ответил, сосредоточив внимание на дороге и щурясь от бьющего в глаза солнечного света. — Что нас ждет, в конце концов? — спросила она после нескольких минут напряженного молчания.

— Ланч. — Его голос был непростительно беззаботным.

— Ланч?! — Она резко подалась вперед. — Тогда, куда же мы едем? Каков конечный пункт нашего путешествия?

— Маленький бревенчатый домик в горах, принадлежащий моей семье. То место, где мы были, когда Патрик… — Он замолчал, не закончив фразы. — Короче говоря, наше убежище, — объявил он после секундной паузы. — Ни телефона, ни телевизора — рай!

— И где этот рай находится? — спросила она, делая немалые усилия, чтобы говорить тише и спокойнее.

— В Пиренеях.

Она закрыла глаза и ничего не сказала. В конце концов, сказать было просто нечего.

Они пообедали в очаровательной гостинице, построенной рядом с церковью романской архитектуры. Отсюда открывался прекрасный вид на обрывистую горную цепь, лесной массив и долину, вдоль которой простирались цветущие луга.

Бифштекс таял во рту, а кусочки свежего ананаса, пропитанные вишневым ликером, имели божественный вкус.

К этому времени напряжение последних недель, волнения, бессонная ночь накануне отъезда и неотступное присутствие Филиппа рядом с ней довели Элизабет до состояния полного бесчувствия. Она была крайне измотана душевно и физически, и Филипп, понимая это, обеспокоено поглядывал на нее, когда они, пообедав в гостинице, направлялись обратно к машине.

Он въехал на маленькую площадку у изгиба горной дороги, над которой возвышался величественный монастырь, окруженный фруктовыми садами. Он откинул назад спинку ее сиденья и сказал заботливо:

— Тебе нужно поспать. Нам потребуется порядочно времени, чтобы добраться до места.

— А… — только и смогла вымолвить она, и через несколько секунд, откинувшись на сиденье, уже крепко спала с разметавшимися по лицу и шее волосами, и розовато-лиловые тени под глазами заметно выделялись на ее медовой коже.

Когда она открыла глаза, освеженная несколькими часами сна, и удивленно огляделась по сторонам, был уже вечер, и они подъезжали к предгорьям Пиренеев. Небо было окрашено медно-алыми лучами закатного солнца, а свежий горный воздух, врываясь в открытые окна машины, нес аромат цветущих лугов.

— Я… я, должно быть, заснула, — пробормотала она, пытаясь окончательно проснуться.

— Спала как сурок. Разве что сурки не храпят. — Филипп посмотрел на нее с лукавой улыбкой, и, задетая за живое, Элизабет встрепенулась.

— Я не храплю, — заявила она протестующе, смущенная его ехидным хихиканьем. Ей было слишком уютно, слишком хорошо. И она действительно расслабилась. Однако он не должен думать, что теперь она в его власти… — Филипп, ты не можешь держать меня в этой хижине бесконечно, ты должен знать, что наши отношения не имеют шанса стать прочными и постоянными, — быстро проговорила она.

— Я должен? — Он не выглядел смущенным ни в малейшей степени, когда, прищурившись, бросил на нее короткий взгляд.

— Я уже говорила об этом, — произнесла она решительно. — Это все… все…

— Нелепо? — подсказал он. — Это то слово, которое ты обычно используешь, я не ошибся?

— Это нелепо, — заявила она твердо. — Все это нелепо. Мы сами нелепы…

— Нет. — Теперь машина свернула с дороги и остановилась на площадке, с которой открывалась великолепная панорама гор, возносивших заснеженные вершины к небу, а ближе просматривалось маленькое живописное селение, будто сошедшее с поздравительной открытки. — Нет, только не мы. Ситуация, может быть, и нелепая, но это твоя вина, не моя.

Его голос был сердитым, и в нем слышалось что-то такое, что внушало ей тревогу. В этот день она впервые осознала, что его контроль над собой, казавшийся абсолютным, проявлялся скорее внешне и не был достаточно твердым.

— Ты едешь, чтобы остаться в том горном приюте вместе со мной, Элизабет, чтоб мы могли поговорить по-настоящему, черт возьми. Я не собираюсь заниматься с тобой любовью, как бы это ни было приятно нам обоим. Сначала мы должны определиться в наших отношениях, а наслаждаться друг другом мы сможем всю оставшуюся жизнь.

— Филипп…

— Итак, мы едем, чтобы поговорить, действительно поговорить. Ты откроешь свой маленький ящик Пандоры и еще раз подробно расскажешь мне о своих страхах, боли, чувстве унижения, обо всех своих горестях и печалях… Я хочу, чтобы ты выложила все начистоту, чтобы я имел возможность во всем разобраться, и это исцелит тебя. Я не такой, как Джон. Тебе пришлось бы объехать весь мир, чтобы вновь отыскать подобную мразь, но я не умею читать мысли и не смогу помочь тебе, пока не выслушаю твою исповедь.

— Я не хочу помощи. — Ее глаза застилали слезы.

— А я хочу помочь тебе, поскольку мне невыносима мысль, что ты уйдешь из моей жизни. Я нашел тебя не для того, чтобы терять. Но если это случится, то знай, что жизнь без тебя будет для меня мучением. Я люблю тебя, Элизабет, я нуждаюсь в тебе. И если ты утверждаешь, что тоже любишь меня, меньшее из того, что ты можешь сделать, это поговорить со мной.

— А если это ничего не изменит? — спросила она печально. — Если я все еще не чувствую, что могу доверять тебе, могу выйти за тебя замуж? Что тогда?

— Ты сможешь. — Он смотрел на нее глазами, полными любви, и его красивое лицо было совершенно серьезным. — Я не могу поверить, что мы встретились и многое уже преодолели вместе только для того, чтобы разойтись вновь, когда счастье уже близко. Я не хочу верить этому!