Книга История космического соперничества СССР и США - Джин Айсман

Другим спорным вопросом, который представлялся угрожающим в кампании 1960 года, был якобы существующий «ракетный разрыв» между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Сразу после запуска первого советского спутника распространился страх, что русские в ближайшее время будут располагать сотнями МКБР, способными осуществить неожиданную разрушительную атаку на американские города. Хрущев сам вызвал такие опасения, когда в конце 50-х годов он объявил, что Россия производит МКБР, «как сосиски». В ходе предвыборной кампании Кеннеди и его соперник, в то время лидер большинства в Сенате, Линдон Джонсон с готовностью ухватились за этот разрыв в сверхмощном ракетном оружии. В своем выступлении перед американскими военными ветеранами в Детройте в августе 1960 года Кеннеди заявил, что «отставание в ракетной области становится со временем все сильнее». Месяц спустя он продолжил эту же тему, призывая к созданию «срочной программы, обеспечивающей создание собственного наиболее грозного оружия… которое бы в конце концов устранило существующий разрыв».

В реальности ракетный разрыв был мифом, и этот факт в 1960 году скрывали от избирателей. Русские создали только четыре пусковых стола для запуска МКБР Р-7, небольшую сеть, на которой фактически были расположены лишь полдесятка Р-7. Но истинные факты только начинали открываться разведывательным учреждениям США, учитывая очень ограниченную доступную Западу информацию о том, что в реальности происходило в Советском Союзе. Используя те скудные сведения, которыми располагали американские разведывательные центры, они должны были выбирать между данными, предоставленными военно-воздушными силами и утверждавшими, что в Советском Союзе могут быть размещены несколько сотен МКБР, и мнением ЦРУ, считавшим, что ракет было не более десятка. Эти приблизительные показатели часто изменялись, и аналитики расходились в своих оценках реальной угрозы.

Начиная с 1956 года усилия США приподнять железный занавес начали приносить результаты. Крайняя необходимость знать определенно, сколько баллистических ракет дальнего действия имеется в советском арсенале, стала движущей силой двух главных американских стратегических разведывательных программ: шпионский самолет У-2 и спутник фоторазведки «Корона». Полеты У-2, выполненные в 1956 году, охватили только часть огромной территории Советского Союза. Разведывательные данные, полученные с помощью У-2, указывали на небольшое число размещенных советских МКБР, однако военно-воздушные силы ухватились за то, что камеры, установленные на борту У-2, охватывали не всю территорию, и многие ракеты могли остаться незамеченными. Таким образом, доказывалась целесообразность размещения большого числа американских МКБР. По случайному совпадению, единственной американской МКБР, готовой в то время для размещения, была разработанная военно-воздушными силами ракета «Атлас». Когда Кеннеди в 1960 году превратил «ракетный разрыв» в главный вопрос своей предвыборной кампании, многие выражали тревогу и крайнюю озабоченность по поводу национальной безопасности.

Это заявление было сделано несмотря на тот факт, что и Кеннеди и его соперник Линдон Джонсон получили от директора ЦРУ Аллена Даллеса точные данные о размещении советских МКБР. Доклад состоялся в июле 1960 года на заседании, где Даллес, по его собственным словам, предоставил «анализ возможностей стратегического удара со стороны Советского Союза посредством ракет и дальней бомбардировочной авиации». Несмотря на эту разведывательную сводку, в последние недели 1960 года Кеннеди сделал выбор в пользу «ракетного разрыва» как эффективной темы своей избирательной кампании.

Впечатляющая серия советских космических достижений (все они были осуществлены с помощью мощной ракеты Р-7) добавила правдоподобия этой надуманной теме. Во время кампании Никсон поморщился от обвинения, что советские космические успехи затмили американские достижения. Он возразил на критические замечания Кеннеди: «Для высшего лица, являющегося кандидатом на пост президента Америки, безответственно скрывать истину о замечательных американских достижениях в космосе с целью получить большинство голосов». И все же Советский Союз действительно имел значительные преимущества над Соединенными Штатами, в чем-то даже большие, чем те, к которым пытался апеллировать Кеннеди в своих предвыборных выступлениях. В числе главных из них была способность СССР запускать на орбиту космические корабли, весящие значительно больше американских, включая пятитонный пробный корабль «Восток», запущенный в мае 1960 года, который позже использовался русскими для пилотируемых орбитальных полетов. «Восток» с макетом астронавта должен был вернуться на Землю, однако неполадки привели к тому, что он вместо этого перешел на более высокую орбиту.

За день до инаугурации Джона Ф. Кеннеди, 19 января, Гленнан провел свой последний рабочий день в НАСА и в зимнюю метель уезжал из Вашингтона домой в Огайо. Отъезд Гленнана давал администрации Кеннеди возможность выбрать нового руководителя, человека, который бы полностью взялся за космическую программу «Новый рубеж». Выбранный на это место Джеймс Е. Уэбб приступил к своим обязанностям в феврале 1961 года. Уважаемый ученый и инженер Эйб Зарем почувствовал, что Уэбб соответствует высоким требованиям космического учреждения: «проповедник наших идей, с обостренным чувством включения американской нации в неизбежный ход истории, деятельный руководитель… человек с исключительными светскими манерами, особенно полезными для выступлений в Конгрессе». Помимо своей необыкновенной энергии и выдающихся организаторских способностей, Уэбб принес на новое место работы и свой обширный опыт. Имея юридическое образование, он был весьма успешным руководителем в компании «Керр-МакДжи Ойл» в Оклахоме. Его связи в Вашингтоне были весьма значительными: он был советником в Конгрессе, министром финансов в администрации Трумэна, заместителем госсекретаря при Дине Ачесоне. Уэбб всегда подыскивал для ближнего круга талантливых людей, и эта его особенность сразу проявилась, когда он выбрал своим заместителем Хью Драйдена, который до этого служил в НАСА под началом Гленнана. Хотя Уэббу не хватало технической подготовки, он смело возглавил НАСА, проявляя проницательность и дальновидность.

Джэк Валенти, в то время репортер в Хьюстоне и будущий помощник президента Линдона Джонсона, написал краткую биографию Уэбба, назвав ее «Благодарю тебя, Боже, за хороших людей». Валенти представил Уэбба как динамичного и сильного лидера нового космического агентства, передвигающегося с «энергией его разгонных ускорителей „Атлас“». Те, кто работал в управлении НАСА с Уэббом, также произвели хорошее впечатление на Валенти, в особенности Роберт Симонс, Хью Драйден и Роберт Гилрут. По словам Валенти, «они были нацелены на результат. Они построили прочное здание, где поселилась доблесть».

Уэбб возглавил НАСА в то время, когда оно расширялось благодаря новым разнообразным программам и инициативам. В 1961 году были организованы четыре новых подразделения: пилотируемых космических полетов, космических научных исследований, практических приложений и передовых исследований и технологий. К концу этого года в штате НАСА работали около 18 500 гражданских служащих. Кроме того, по совместительству от подрядчиков на них работало 58 000 человек в 1961 году и 116 000 в следующем году. Это было как раз начало расширения, которое к 1965 году достигнет своего пика — 377 000 сотрудников. За первые десять лет бюджет НАСА вырос с 964 млн долларов в 1961 году до общей суммы 32 млрд долларов. Как отражение этого роста также развивались полигоны и другие объекты НАСА. Первым делом необходимо было подготовить пункт для обеспечения пилотируемых космических полетов. Изучив список из 20 городов, Уэбб объявил в сентябре 1961 года, что местом для создания пункта, где будут проектироваться, разрабатываться и изготавливаться все пилотируемые космические корабли, где будут отбирать и готовить их экипажи, откуда будут управлять космическими полетами, станет Хьюстон в штате Техас. Техас был родным штатом вице-президента Джонсона, активного покровителя и инициатора космической программы. В 1962 году НАСА также получило в свое распоряжение около 4500 гектаров земли на мысе Канаверал[4], рядом с расположенными там военными стартовыми площадками. Все это хозяйство с 1949 года возглавляло Министерство обороны, когда президент Трумэн санкционировал создание ракетного полигона. Кроме всего остального, разнообразные центры НАСА были дополнены испытательным полигоном ракетных двигателей в Миссисипи и радиоэлектронным исследовательским центром в Массачусетсе.