Книга Лидия Русланова. Душа-певица - Сергей Михеенков

С песней, с широкой русской песней идёт армия в бой. И побеждает…»

Приподнятый и даже порой пафосный стиль очерка вполне оправдан. Катаев точно передаёт факты, слегка лишь придавая им те необходимые тона, которыми были окрашены тогда все корреспонденции и статьи с фронта и касающиеся событий, связанных с войной.

Однажды под Брянском Русланова стала свидетельницей жуткой сцены. Впрочем, на войне такое случалось часто и было делом почти обыденным. Она рассказывала эту историю после поездки на фронт. Кто-то из коллег-артистов посоветовал ей: «Лида, а ты напиши об этом. Пусть люди знают. Пусть солдаты почитают. Им в бой идти. Укрепи им сердца».

И она написала статью, изложив в ней в строгой последовательности всё, чему была свидетельницей. Статью назвала «Вслед за минёрами».

«Вслед за минёрами, расчищавшими улицы деревни Михайловки под Брянском, наша артистическая бригада вступила в разрушенное врагами русское село. За околицей гремела перестрелка. К нам подбежал солдат. На руках у него двое маленьких детей. Он обратился ко мне:

— Кто вы и откуда?

Я назвалась. На закоптелом от боя лице сверкнули белые зубы.

— Бесконечно рад видеть вас здесь, — и, сунув мне в руки детей, он крикнул на ходу: — Бегу продолжать бой.

Мальчик плакал навзрыд и тянул меня к дому невдалеке. С девочкой на руках я последовала за ним. На земле, куда меня привели ребята, лежала растерзанная, изуродованная женщина. Я наклонилась над ней, пощупала пульс. Она была мертва. Я оправила на ней платье, сняла со своей головы платок, закрыла им лицо женщины. Это оказалась 26-летняя мать „моих“ ребят, изнасилованная и расстрелянная немцами. Я накормила и уложила детей в свой спальный мешок, долго сидела над ними, плакала.

…Моя специальность — русская народная песня. Не знаю, сумела бы я переключиться на другие виды вокальной музыки. Скорее всего — нет. Здесь дело не только в моей привязанности к песням родного народа. Самобытность, выразительность, душевность русской песни — вот что решает дело.

В наши дни, когда фашисты со свойственной им тупостью разрушают памятники русской национальной культуры, наша песня как бы окрылена новым глубочайшим содержанием — гневом, гордым протестом, глубокой верой в победу…

Русская песня на всём огромном пространстве моей Родины напоминает и бойцам на фронте, и работникам в тылу о величии нашей Родины.

Часто приходится мне ездить по фронтовым дорогам, простреливаемым врагами. Обычная наша площадка — два грузовика, сдвинутых вместе. Но я певала и стоя на крыле самолёта, и под крылом самолёта (во время дождя), и просто на холме, покрытом первым снегом.

Однажды я давала концерт под Смоленском. Нашей площадкой был хорошо замаскированный аэродром. Неожиданно показались бомбардировщики.

Мы не прервали выступление.

Они покрутились над нами и, не обнаружив среди копен сена боевых машин и землянок, улетели.

А песня продолжала звучать…»

Статья датирована 10 декабря 1943 года.

Вот что удивительно. В предвоенные годы о Руслановой писали нечасто и не всегда доброе. После войны будут писать очень сдержанно. А на какой-то период и вовсе изгонят с газетных и журнальных полос, ни словом не вспомнят на Всесоюзном радио и даже пластинки изымут из торговли. Но в годы войны писали много и охотно.

Её выступления, её постоянное присутствие на фронте, её фронтовой путь «вслед за минёрами» отражены в десятках корреспонденций, в путевых очерках и статьях. О Руслановой писали литераторы, фронтовые и армейские корреспонденты. Её много фотографировали.

Есть кадры кинохроники, запечатлевшие фрагменты одного из концертов фронтовых артистов. Лето 1943 года. Самый канун сражения на Орловско-Курской дуге. Выступает Лидия Русланова. Кадры немые. Не слышно, что она поёт, какую песню. Но судя по движениям, по скупым, выразительным жестам, что-то протяжное, печальное. Вот солдат смахивает слезу. Значит, вздрогнула, затрепетала душа.

В 1942 году режиссёр Михаил Слуцкий по сценарию Алексея Каплера снял фильм «Концерт фронту. День войны». В нём участвовали молодые актёры Михаил Пуговкин и Аркадий Райкин. В фильме хорошо показано, как солдаты воспринимали на фронте появление певицы Руслановой, с каким душевным волнением слушали её песни.

В том же году вновь начала работать студия звукозаписи. Одной из первых на студию пригласили Русланову. Она сразу записала целую серию своих лучших песен. Среди них «Липа вековая», «Имел бы я златые горы…», «Частушки», «Окрасился месяц багрянцем…», «Ой ты, степь широкая…», «Светит месяц, светит ясный…». И вновь полетели по стране, по фронтам и дивизиям, по ротным и взводным землянкам, по госпиталям и каютам кораблей и подводных лодок руслановские мотивы.

Однажды концерт начался в непосредственной близости от первой линии окопов. Командир части попросил Русланову петь как можно громче и дольше. Она заметила, что и сцена была развёрнута в сторону нейтральной полосы. Довольно опасно. Но немцы вели себя тихо. Ни выстрела, ни звука.

— Что, тоже будут слушать? — спросила Русланова командира дивизии.

— Будут, — ответил он.

Русланова решила, что это шутка. Но про себя отметила: командир дивизии как-то уж слишком напряжён…

Звук усиливали через походную радиостанцию. Так что на этот раз она пела с «микрофоном» — в опрокинутую телефонную трубку. Получалось здорово.

Концерт действительно транслировался благодаря приспособленной армейской радиотехнике сразу на две стороны. Немцы настолько увлеклись, что забыли обо всём. Наша героиня пела три часа! Пользуясь этим, командир дивизии энергично провёл необходимую передислокацию подразделений и подготовил внезапную атаку, которая завершилась полным успехом.

Говорили, что за этот концерт Русланова была награждена орденом Красной Звезды. Среди её наград такого ордена нет. Но это неважно. Красивая легенда, придуманная солдатами, дороже ордена.

Зато осталось ценное свидетельство артистки Надежды Ник-Калнышевской[50]:

«Самые памятные мои воспоминания связаны с поездками на фронт в составе фронтовой бригады артистов. Никогда не забуду концерт в Воронеже. В то время Воронеж стал основной базой художественных коллективов, обслуживавших части Юго-Западного фронта. В столовой военторга, куда нас прикрепили, можно было встретить актёров всех жанров. Там же формировались и отправлялись на фронт новые части. Вот мы и решили, по инициативе Александра Довженко, объединиться с московской эстрадой и выступить перед солдатами, уходящими на фронт. Это было зимой 1942 года, был страшный мороз, а выступать надо было на улице, и некоторые артисты от выступления категорически отказались. Вступительное слово сказал Довженко, затем выступил конферансье Михаил Гаркави, я что-то прочитала, и вдруг к удивлению всех на импровизированной сцене появилась Лидия Андреевна Русланова в своём русском наряде. Не буду описывать, как принимали певицу, восторг был неописуемый. Пела она много, её долго не отпускали слушатели. Но когда она зашла в помещение, которое служило нам как бы кулисами, где мы отогревались у буржуйки, я увидела Русланову такой, какая она в жизни, — откровенной и прямой. Таких слов, с какими она обращалась к артистам, отказавшимся выступать, в словаре Даля не найдёшь. И те, видно, зная её крутой нрав, уже готовились к выходу на сцену. А Лидия Андреевна подсела к буржуйке и, отогревая свои посиневшие от холода руки, повторяла про себя: „Ребятки на смерть идут, а они, видите ли, боятся замёрзнуть. Ишь ты, какие…“ Посмотрела на меня, улыбнулась: „А мне холод нипочём. Я ведь еще в Гражданскую солдатикам нашим пела. Вот сейчас отогреюсь и ещё им что-нибудь спою“».