Книга Гамсун. Мечтатель и завоеватель - Ингар Слеттен Коллоен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но покоя не было. Он нашел принцессу. Но он не знал, завоевал ли он ее.
В середине лета 1896 года он вернулся в Норвегию, незадолго до своего тридцать седьмого дня рождения.
Большая ложь
Писатель, то и дело выступавший с лекциями, во время которых просвещал слушателей в отношении необычных душевных состояний, писал романы и новеллы о неуравновешенных отчаянных личностях, способных на отчаянные поступки, и сам привлекал к себе эксцентричных людей. Как раз одна такая личность становилась все более и более навязчивой.
С Анной Мунк он познакомился во время своего лекционного турне в 1891 году. Эта писательница появлялась и в Копенгагене, и в Кристиании, когда там находился Гамсун, а также и в Париже. Всеми силами он старался избежать общения с ней. Она появилась и в пансионате в Лиллехаммере, когда он там жил. Дама вообразила, что они с Гамсуном предназначены друг другу судьбой, и в своих письмах к нему была назойлива.
Многие находили ее внешность довольно странной: лицо, наполовину закрытое вуалью, пенсне. В правой руке она постоянно крепко сжимала маленькое круглое зеркальце.
Теперь, в Кристиании, она поселилась в том же пансионе, что и он.
Вновь и вновь она тщетно пыталась вступить с ним в контакт.
В своих романах и новеллах Гамсун вызывал к жизни персонажей с весьма причудливой духовной жизнью, самыми безумными представлениями, склонных к иррациональным поступкам, персонажей, которые преследуют кого-то и их самих преследуют. Своими персонажами он вполне способен управлять. А вот над Анной Мунк он был не властен, ею двигала собственная одержимость, которая осенью 1896 года несколько изменила свое направление, когда она своими глазами увидела, как в пансионе, в котором они оба одновременно проживали, он ухаживает за замужней женщиной. Друзья и знакомые Гамсуна вдруг начали получать анонимные письма, а вскоре такие письма стали приходить и к другим обитателям пансиона, сотрудникам газет и журналов, театральным деятелям, книготорговцам, владельцам ресторанов. Автор предостерегал, что Гамсун использует людей, всякого, кто имеет с ним дело, особенно женщин, которых он лишает и чести, и денег.
Во время своего первого визита в Париж он умолял своих друзей рассказать ему все, что они знают о той большой лжи, которая якобы окружает его. Тогда друзьям нечего было рассказать, ничего подобного не было. Теперь же клевета была налицо, она нарастала, и казалось, что его чувствительная нервная система уже два года назад предчувствовала, что его ждет впереди.
И вот началось. Как раз в эти дни Гамсун впервые в своей жизни написал письмо, где употребил местоимение «мы». Он никогда никого не пускал в свою жизнь, а теперь задумался о том, что готов оставшуюся часть жизни разделить с какой-нибудь женщиной. Если ему удастся завоевать ее.
История новой возлюбленной тронула его до глубины души. Она была дочерью процветающего капитана корабля и исследователя.
Ей было восемнадцать лет, когда на хельгеланнское побережье приехал некий австриец, чтобы поохотиться. Она гостила здесь у родни по материнской линии, которая жила в небольшом приморском поселке. В отличие от Глана, австрийцу удалось завоевать нурланнскую красавицу, они поженились, и она родила ему дочь. Ее нарекли Марией-Берлиот, но молодая мама звала ее просто Малышкой. Теперь их дом был в Вене.
Новоиспеченная супруга вскоре обнаружила, что охотничьи инстинкты мужа охватывают все сферы, в том числе и женщин. Когда ее мать серьезно заболела, она уехала в Кристианию, чтобы ухаживать за ней. Мать жила в то время в загородном пансионе, где и скончалась всего 52 лет от роду.
Именно при этих обстоятельствах и познакомились Берлиот Бек-Гопферт и Кнут Гамсун.
Он был знаменит, умен и вполне мог бы стать ее повелителем. Она была молода, красива, богата и принадлежала другому. Он испытывал к ней такую страсть, которую никогда не испытывал ранее: вожделение и одновременно невероятную нежность, ему хотелось целиком и полностью властвовать над нею.
Вскоре она стала бывать в Кристиании гораздо чаще, чем в Вене, ее раздирали противоречивые чувства: неприязнь к супругу, от которого ей хотелось бежать, стремление жертвовать собой ради овдовевшего отца и страсть к любовнику. Женщина и трое мужчин, каждый по-своему сильный.
Но один из них имел такую власть над ней, что было невозможно не подчиниться.
Ее очень занимало, что же в его произведениях было выдумкой, а что — описанием событий его собственной жизни. Она подробно рассказывала ему и свою жизненную историю. Чем больше она ему рассказывала, тем больше он хотел услышать. Он хотел знать все о ней и ее муже, которого он начал называть не иначе как австрийским псом. Она была похищенная принцесса, а он должен был ее освободить.
Начиная со своей первой книги Гамсун много писал о любви, но при этом никогда — о счастливой. Ни герой «Голода», ни Нагель, ни Глан не смогли заполучить ту женщину, о которой мечтали, а тех его героев, кто был помолвлен или женат, любимые женщины предавали.
Вот как он описывает сцену между Гланом и женой кузнеца Эвой:
— Мне сегодня так грустно, меня одолели думы, — говорю я. И она жалеет меня и молчит.
— Три вещи я люблю, — говорю я ей. — Я люблю желанный сон, что приснился мне однажды, я люблю тебя и этот клочок земли.
— А что ты больше всего любишь?
— Сон.
Кнут Гамсун вел разгульную жизнь все эти годы, но мечта о любви не покидала его.
Он переезжал из пансиона в пансион в предместьях столицы, но встречаться с Берлиот становилось все труднее. Автор анонимных писем запускал свои ядовитые стрелы повсюду. Несколько писем получили муж Берлиот, ее отец, а также братья и сестры. Письма настойчиво предостерегали от каких бы то ни было отношений с Кнутом Гамсуном. Он — шарлатан. Он не является автором книг, подписанных этим именем. Кроме того, он кружит головы женщинам, живет за их счет, а потом бросает, переключаясь на новые жертвы.
Но Берлиот Бек-Гопферт не так-то легко сбить с толку, она и не думает отступиться. Она подает на развод со своим супругом-австрийцем. Семейная драма, связанная с разводом, спровоцированная Кнутом Гамсуном, официально началась, как раз когда в Кристиании поднялся занавес на премьере драмы «У врат царства». Зал был переполнен во время всех спектаклей, а пьесу играли двадцать один раз, и ведь это был отнюдь не водевиль. Через пять недель состоялась премьера «Игры жизни», и вновь огромный успех, все шестнадцать вечеров. Вот наконец и сугубо буржуазная газета «Моргенбладет» отпускает ему свои комплименты. Постоянный ведущий театральной колонки хвалит пьесу. Но тут вдруг появляется ругательная статья, что приводит к тому, что автор предыдущей статьи оказывается уволенным. Газетный скандал, но разве это такая редкость, когда речь идет о Гамсуне? Вскоре разражается еще больший скандал. Перед рождеством в «Моргенбладет» и «Афтенпостен» публикуется письмо, в котором было выражено негодование в связи с показом на сцене аморального поведения одной из героинь пьесы «Игра жизни» Гамсуна, под письмом стояла подпись двадцати шести читателей. Протест был поддержан многими[128].
