Книга Затонувший город. Тайны Атлантиды - Михаил Шторм

Она представляла собой грубо выдолбленный ствол дерева, сужавшийся к обеим концам. Стаут обхватил лодку с одной стороны, приподнял и прикинул:

– Тяжелая. Не знаю, сумеем ли мы дотащить ее до берега.

– Будем катить, – успокоил его Быков. – Лодка почти круглая.

– Правильно, – поддержала его Элен. – Но где же весла? Как мы собираемся грести?

Она уже не сомневалась, что попадет на рыбалку. Быков не стал спорить, только вздохнул и пожал плечами:

– Воспользуемся каким-нибудь шестом.

– С шестом далеко не уплывешь, – возразил Стаут. – Я сделаю весло. Может быть, даже два.

– Как? – удивилась Элен.

– Производственный секрет.

У нас сказали бы «секрет фирмы», машинально отметил Быков. «Интересно, чем Стю собирается вытесывать весла? У нас даже перочинного ножа нет».

Поднатужившись, они втроем развернули долбленку и принялись перекатывать ее в сторону лагуны. В ложбине между зарослями необыкновенно густого кустарника, приземистых деревьев и морского винограда было душно. Летучая нечисть тучами атаковала людей, облепляя вспотевшую кожу. Птицы, наблюдавшие за происходящим из зарослей, пересмеивались на свой птичий манер или подбадривали насекомых залихватским посвистом.

На открытом пространстве, где дул какой-никакой ветерок, стало легче.

– Две трети пути сделали, – определил Стаут, утирая лоб. – Дальше вы сами, а я займусь изготовлением весел.

Быков хотел возразить, что веслами можно будет заняться позже, когда «корабль» будет спущен на воду, но не стал. Какая-то догадка пыталась проклюнуться сквозь сумбур мыслей и никак не могла. И все же она тревожила, не давала покоя.

– Почему ты помрачнел? – спросила Элен.

– Не знаю, – признался Быков.

– Тебя что-то беспокоит?

Он оглянулся, проводив взглядом удаляющегося Стаута.

– Кажется, нет.

– Тогда покатили?

– Давай.

Синхронно наклоняясь и распрямляясь, они продолжили путь. Надстройка затонувшего судна походила на мираж, призрачно белеющий над водой. На небе по-прежнему не было ни облачка. Полуденное солнце висело высоко, и поверхность лагуны зеркально отражала его сияние. Дальше, там, где протянулась линия рифов, угадывалась белая полоска прибоя. За ней начинался безбрежный океан глубокого синего цвета.

– Это там разбилась шлюпка? – спросила Элен, кивая на линию прибоя.

– Да, – подтвердил Быков, радуясь возможности перевести дух. – Представляю себе, сколько парусников потерпело крушение на этих рифах. Скользишь себе по гладкой воде, и вдруг буруны прямо по курсу. А поворачивать поздно. Несколько минут – и только щепки на воде плавают. И выжившие люди плывут к острову, на котором пройдет весь остаток их жизни.

– Тебе нужно было стать писателем, а не фотографом. У тебя отлично развито воображение.

– Возможно, – рассеянно пробормотал Быков.

Оставив в покое выдолбленное бревно, он направился в рощу. Стаут был там, обтесывал ровную ветку, чтобы придать более толстому концу вид лопасти. Тень, упавшая сзади, заставила его обернуться. Он улыбнулся и сунул нож за пояс.

– Получается? – спросил Быков.

– Как видишь. – Улыбка Стаута сделалась чуть шире.

От этого она не стала ни естественнее, ни дружелюбнее. Он явно был недоволен тем, что его застигли врасплох. Похоже, интуиция Быкова не подвела.

– Можно было еще немного обтесать, – сказал он, глядя на весло.

– Достаточно, – отмахнулся Стаут.

– Как тебе удалось перепилить такую толстую ветку?

– Я ее нашел. Она на земле валялась.

– Да? Разреши взглянуть.

Стаут мгновение поколебался, потом неохотно отдал весло. Перевернув его, Быков провел пальцем по срезу.

– Свежий, – сказал он. – И очень гладкий.

– Наверное, матросы бросили.

– Можно будет спросить.

Лицо Стаута стало раздраженным, как у человека, припертого к стенке.

– Зачем? – спросил он.

Были разные варианты ответа. Быков избрал самый прямой. Убийственный.

– Ты знаешь, – сказал он.

Глаза Стаута метнулись из стороны в сторону. «Сейчас он вытащит нож, раскроет и воткнет мне в живот», – понял Быков. Ему хотелось отступить или вообще уйти, замяв разговор. Вместо этого он сделал шаг вперед и задал вопрос, столь же прямой и убийственный, каким был недавний ответ.

– Тросы на корабле ты перерезал?

– Чушь! – выкрикнул Стаут.

Слишком поспешно. Чуть раньше, чем Быков закончил фразу. Стаут снова посмотрел по сторонам. Его правая рука как бы невзначай прикоснулась к выпущенной рубашке.

– Покажи нож, – мягко, почти ласково предложил Быков.

– Ты уверен, что тебе это нужно? – прищурился англичанин.

Перед Быковым стоял совсем не тот человек, каким он привык считать Стюарта Стаута. Не осталось ни малейших сомнений в том, что «Пруденс» сорвало и унесло штормом не случайно. По неизвестной пока причине аварию устроил Стаут. Зачем? Выяснять было не время.

– Уверен, – сказал Быков. – Давай сюда. Я сохраню его, пока за нами не пришлют. Иначе, боюсь, нож потеряется. У меня он будет в полной сохранности, Стю. Я не коп, не сыщик. Пусть специалисты проверяют, проводят экспертизу, выносят вердикт. Если я ошибся, я извинюсь.

– И все? – осклабился Стаут, заводя руку за спину.

Его взгляд скользнул куда-то через плечо Быкова. Тот сразу понял, что оборачиваться ни в коем случае нельзя, но все же, повинуясь внутреннему импульсу, сделал это. К ним приближалась Элен, видимо встревоженная их долгим отсутствием. Быков успел отстраненно подумать, как все-таки она замечательно сложена, когда движение Стаута заставило его стремительно повернуть голову.

Позже, вспоминая этот эпизод, Быков не мог объяснить себе, откуда у него взялись навыки единоборства с противником, вооруженным холодным оружием. Он никогда не занимался борьбой, а в армии почти все время проводил в библиотеке и хлеборезке. По-видимому, сработали какие-то древние инстинкты, до поры до времени хранившиеся в темном уголке сознания.

Увидев клинок, направленный в левый бок, Быков не стал перехватывать руку противника или отскакивать. Вместо этого он шагнул вперед, сблизившись с ним вплотную.

Такой маневр застиг Стаута врасплох. Его замах пропал даром, завершившись неуклюжим движением, практически не причинившим Быкову вреда. Острие ножа просто скользнуло вдоль ребра, уйдя в пустоту.

Второго шанса у Стаута не было. Быков обхватил рукой его затылок, отклонил корпус назад и боднул противника в растерянное лицо. Этот прием был освоен им чуть ли не в детстве после просмотра французского фильма с длинноволосым еще Депардье, который таким образом сокрушал всех своих врагов. Быков перенял трюк и несколько раз применял его в критических ситуациях. С переменным успехом. Случалось, он делал неправильный выпад головой и не достигал сокрушительного результата. А один раз его вообще опередили, подставив лоб, и он банально расквасил собственный нос. Но бывали и успехи. И сегодня Быков сделал все правильно.