Книга Сердце в опилках - Владимир Кулаков

— Ти-хо! — громко призвал к порядку инспектор манежа. — Ещё не всё. Завтра заканчивают «Ангелы». Им через две недели начинать во Львове, оттуда «белыми лебедями полетят» в Венгрию.

— Везёт некоторым… — раздалось из дальнего ряда. По голосу все узнали эквилибриста Родыгина, который недавно «залетел» по пьянке и с лёгкой руки местного директора цирка схлопотал выговор. «Карать надо беспощадно!.. — отреагировал директор на бумагу из отделения милиции и переправил её в Москву в Главк. Любая заграница теперь, как минимум на год, для Родыгина была закрыта».

Его все как один считали классным артистом и надёжным парнем, но был у него «пунктик»…

— Рождённый пить — летать не может! — напомнив «тяжкий грех», подколол коллегу главный «Ангел» Виктор Петрович.

— Е…ть не может! — уточнила Котова. Все грохнули, словно взорвался артеллерийский снаряд.

— Этот может, ещё как может! — заступилась за Родыгина жена. — А то бы он у меня не на руках, а на «рогах» стоял… — Очередной взрыв хохота собравшихся едва не обвалил потолок, которые представили себе стоящего Родыгина, как оленя, на рогах. Его чуть лысеющая голова подозрительно заблестела…

— Будете обижать, я его к себе ассистентом возьму, поедет весной со мной в Аргентину! — «посочувствовал» Родыгину Абакаров. — И от начальства, и от жены подальше…

— Ему туда нельзя — там текилы море, утонет!

— Текила в Мексике! — раздалось с боку. И понеслось…

— А ты откуда знаешь?

— Были с «ЧБ», пробовали…

— Ну и как?

— А-а, сомогон-сомогоном. Из агавы делают…

— А это что за фрукт?

— А это херовина такая, — вмешалась Котова — лишний глоток сделал и — «ага…», поэтому с ней все на «вы», правда, Коля? — Тимофевна посмотрела на мощного эквилибриста, как на нашкодившего первоклашку.

Родыгин кряхтел, поворачивал голову то к одному говорящему, то к другому. Мужик он был сильный, но беззлобный, поэтому отмахивался от хохмивших вяло и с полуулыбкой:

— Да ладно вам! Тоже мне — алкаша нашли!..

— Люда, ну хватит, с кем не бывает! — вступился за приятеля муж Котовой Лёшка Анфиногенов. Тот со своим партнёром по номеру Виктором Селивановым сидели бок о бок с Родыгиным. Эти три здоровых мужика приятельствовали. Обычно, как и многие цирковые, они по выходным ходили в парилку. Там, в бане, среди пара, веников и шаек, отводили душу, разгружали мышцы. Но, бывало, незаметно «нагружались» тем, что частенько сопутсвует бане. В один из таких «чистых понедельников» Родыгин «пообнимался» с милицией… Его забрали. Лёша с Виктором, тоже будучи под лёгким хмельком, решили выручить товарища, — забрали и их. Сидя в «обезьяннике», предоставленные сами себе, «немного поразвлекались», превратив стальные прутья клети в ажурные продолговатые восьмёрки. Выпрямить назад ни у кого не получилось. Сотрудники юмор «оценили» — пришлось заплатить штраф за испорченное «имущество». Из уважения к цирку их даже подвезли до гостиницы. Но «бумагу» всё же прислали. Через сутки свежий приказ с выговорами висел на «Авизо». Директор тут же переправил бумагу в Главк — он припомнил Котовой, как та поддерживала Смыкова. Не забыл и её перл — насчёт «обеда».

— Вот теперь пусть сама «пообедает» всласть!..

Котова в силу многих причин и так была практически «невыездная». Теперь зарубежье ей не светило на «законных основаниях». Без мужа она, естественно, никуда бы не поехала. А поскольку заграничных перспектив на горизонте не было, то и никакого растройства по этому поводу не было тоже.

Котова подошла к трём своим «штрафникам», ласково обняла их могучие плечи и постаралась подчёркнуто нежным голосом ответить на фразу мужа «с кем не бывает». Так случилось, что когда-то в молодости эти три парня работали в одной программе. Не зная друг о друге, переспали с одной и той же девицей, которая их «наградила» болезнью любви. Встретились «однополчане» в вендиспансере. Котова об этой истории знала.

— У вас, мои дорогие «молочные братья-близнецы», друзья-соёбщники, и на «Я» бывает и на «Ё» бывает! — намекнула Котова сразу и на ту давнюю историю, и на участившиеся грехи «выходного дня»… — Так всю жизнь и проработаете где-нибудь в «Членябинске»…

— Тишина! Вы можете успокоиться, взрослые же люди! — хлопнул по столу ладонью «А.А.» — Людмила Тимофеевна, ну что вы в конце концов?!..

— А шо я? Я всегда — за «концы концов»!.. — Котова наивной девочкой подняла брови и развела руками.

Инспектор хмыкнул, едва сдержал улыбку, оценив удивительную реакцию Котовой на слова, махнул рукой и продолжил, когда все немного успокоились:

— Кроме «Ангелов» скоро заканчивает и наш любимый кино-клоун Смыков — ему в Улан-Батор. Там у него гастроли и одновременно совместные съёмки с монголами. На его место приехал Владимир Семёнов. Прошу любить и жаловать! — «А.А.» представил программе всё время улыбающегося парня с копной кучерявых волос. Тот смущённо раскланялся, дурашливо сделав женский «книксен». Инспектор продолжил:

— Всем, кто заканчивает, получить расчёт, забрать техпаспорта, расчётные книжки, не забыть медкнижки и ноты в оркестре. За совместную работу — низкий поклон и до скорой встречи! Остающимся — помнить о технике безопасности, спокойной работы и всяческих успехов. По местам!..

Собрание, веселясь и толкаясь в дверях, продолжало обсуждать «навалившиеся» перспективы неожиданно продолжившихся гастролей. Толпа, затихая, постепенно разошлась по гримёркам. Кто-то сел «наводить красоту», кто-то пошёл проверять реквизит и животных. Пора было настраиваться на работу…

Через час с небольшим эти же люди волшебным образом изменятся — «превратившись» в блистательных артистов…

Глава тридцать первая

…Александр Анатольевич низким бархатным голосом объявил:

— Воздушный полёт «Ангелы»! Руководитель — Заслуженный артист Российской Федерации Виктор…

— …Пашка! Побежали смотреть! — заглушил финал объявления инспектора манежа спешащий Валерка Рыжов. — Они сегодня заканчивают! Я в центральный проход…

Пашка вопросительно посмотрел на Захарыча, который тоже в это время водил лошадей по закулисью. Стрельцов понимающе улыбнулся и кивнул:

— Серёжа! Возьми у Пашки Малахита, ему нужно отойти… — крикнул он одному из униформистов.

Пашка, в свою очередь, благодарной улыбкой ответил своему наставнику и бросился в фойе цирка, чтобы по его лестницам попасть на последние ряды.

Отсюда открывалась вся панорама зрительного зала. Аппаратура воздушников, сияя хромом и никелем, завораживала и притягивала взоры. Пространство зрительного зала было в мгновение ока превращёно художником по свету в звёздный космос. Страховочная сетка смотрелась этаким Млечным путём. Валентина с партнёрами, на невидимых тросах с ручными петлями, перелетали с мостика на мостик в светящихся костюмах. Во время перелётов, задние складки их костюмов развевались, как крылья ангелов. Зрители, очарованные звуками музыки и зрелищем парящих над бренным миром божьих созданий, невольно попадали в мир созданных образов…