Книга Узкие улочки жизни - Вероника Иванова

— Дерзость? Это совсем-совсем неплохо... Это просто великолепно! Да и грубость может оказаться кстати.

— Кстати?

Она взялась за верх лацканов своего пальто и медленно повела кисти рук вниз, словно лаская блестящую кожу. Когда до первой пуговицы оставалось опасное расстояние в пару сантиметров, я скрестил руки на груди и изобразил настолько ярко, насколько смог, интерес, но не тот, которого жаждала женщина. Проще говоря, посмотрел на неё глазами энтомолога, достающего из сачка сотую по счёту совку.

Взгляд удался: дама в чёрном остановила движение своих пальцев. Не растерялась ни в коем случае, потому что взрослым женщинам не свойственно впадать в ступор при первой же неудаче, но, пожалуй, удивилась.

— Не место и не время, фроляйн: сюда приходят за делом, а не развлечением. А мы с вами — деловые люди, не так ли?

Моя маленькая лесть относительно возраста доставила даме удовольствие и смягчила эффект основного смысла фразы, не дав повод обидеться или рассердиться. Можно было, конечно, сразу ответить жёстко и прямо, но я не люблю расстраивать собеседников. Предпочитаю, чтобы человек самостоятельно делал выводы и принимал решения. Наверное, это своего рода трусость, только лишнюю ответственность нести тоже не хочется.

— Да, разумеется, деловые... И мой визит — исключительно деловой, — нехотя согласилась женщина, отодвигая попытки соблазнения на задний план своих намерений.

— Тогда извольте изложить цель визита.

— Цель... Да, конечно, цель.

Она снова помедлила, но на сей раз уже потому, что попалась в ловушку собственной привычки вынуждать мужчину первым делать шаг: потеряла инициативу в разговоре и теперь чувствовала себя не слишком уверенно.

Сбить человека с его личного ритма — самый простой способ одержать победу, как в словесном споре, так и в более серьёзном поединке, и профессионалы очень часто применяют его в повседневной жизни. А все остальные, не зная основ и техник, с успехом прибегают к этому способу интуитивно. Желая победить? Конечно. Разве есть хоть какой-нибудь смысл в жизни без побед?

Вот и я не знаю. Вернее, не вижу сейчас особого смысла в своём существовании. Плыву по течению лет, забывая берега прошлого. Только одно буду помнить всегда. Старое, как мир, правило. Инициатива наказуема в той же мере, что и благие намерения.

Нужно быть активным, пробивным, энергичным, целеустремлённым — это нам внушают игры, книги и учителя с самого раннего детства. Будешь ленивым и вялым, ничего не добьёшься в жизни. Правильно, конечно: неизвестно, в какую сторону развивалась бы цивилизация, если бы один шустрый и беспокойный малый не сообразил, что круглое перемещать по земле легче, потому что оно катится. Жаль, история не донесла до нас рассказа о жизни этого изобретателя после знаменательного внедрения колеса в человеческий быт. Вполне возможно, парень не раз пожалел о содеянном, как, например, жалел я, хотя мой поступок вряд ли окажет заметное влияние на судьбы мира. Потому что ему хватает для забот и всего одной судьбы. Моей.

Но худа без добра не бывает: затухание страстей неожиданно позволило мне стать менее уязвимым. Мой внутренний ритм довольно трудно нарушить извне, в этом я успел убедиться неоднократно. Но причина стойкости не в твёрдости духа, а скорее, в её отсутствии. Когда убираешь камень, лежащий на пути ручейка, вода сразу же заполняет освободившуюся ямку, но пока преграда на месте, водяные струи обегают её, не вступая в сражение. Таков и мой принцип: беседую в заданном ритме, но если представится возможность использовать чужую слабину, не упущу шанс. Почти в любом случае, за исключением тех, когда мне просто лень пытаться выиграть, а странная пришелица не из тех, кому я согласен уступить.

— Итак?

Знаю, невежливо теребить собирающегося с мыслями человека, но дальнейшее ожидание может кинуть решающую исход разговора гирьку отнюдь не на мою чашу весов. А читать не хочу, потому что на поверхности сознания пришелицы нет ничего интересного и нужно залезать глубже, пробиваясь через путаницу «Что? Как? Почему он юлит?...»

— Мы с вами служим одному хозяину, — заявила женщина. — Вы же не будете это отрицать?

Хозяин, значит? Да ещё принимающий именно службу, а не работу? Любопытно.

— Не припомню, чтобы мы когда-нибудь работали вместе.

— Но разве это помешает нам соединить наши усилия теперь? С сегодняшнего дня?

И объединиться в небольшой, но дружный холдинг... Предлагает сотрудничество? Отлично. В принципе, я не против, намекните только на размеры прибыли.

— И несомненно, ради достижения достойной цели?

— Служение само по себе цель, и цель великая, а не просто достойная, — сообщили мне с вдохновенным благоговением, позволившим, наконец-то, собрать все разрозненные признаки воедино и заподозрить, что незнакомка явилась из общественной организации, благотворительного фонда или...

Секты, что тоже весьма вероятный вариант.

Нет, красотка, так дело не пойдёт, к одержимым сборщикам милостыни, равно как и к сектантам я не испытываю нежных чувств, и ты не сможешь меня переубедить. Даже телесными доводами. Но изучить потенциального противника необходимо:

— Великая? Зависит от того, чему служишь. Или кому.

— Кто усомнится в величии нашего господина? — Риторический вопрос прозвучал самодовольно-презрительно, словно женщина не допускала мысли о сомнениях не только у себя, но и у всего человечества в целом.

— Служащий кому-то более... великому.

Невинная гипотетическая шутка стала катализатором беседы, расставив всё по местам.

— Но... Как такое может быть? Ведь Князь — наш общий...

Ясно. Князь, значит? Насколько помню, упомянутым титулом удостоен только один потусторонний персонаж христианской религии. Рогато-копытный. Эта зараза доползла и до Ройменбурга? Очень плохо. Надо будет поговорить с Бергом, а пока... Попробовать выяснить имена, пароли и явки.

Жаль, с сатанистами я дела раньше не имел, подробностей, атрибутики и терминологии толком не знаю, поэтому сойти за «своего» вряд ли смогу. Остаётся попробовать показаться «чужим». По крайней мере, стоящим на другой ступеньке.

— Общий? Это верно. Но кто принимал твою клятву, женщина?

Ярко-алые губы растерянно приоткрылись:

— Кто же мог принимать её кроме...

Я усилил нажим:

— Перед кем ты произносила слова клятвы?

Она могла бы перевести всё в шутку, но почему-то поверила мне. Поверила и сдалась:

— Мастер... Мастер Карл свидетельствовал мою верность и преданность.

Понятия не имею, кто это такой, ну и Господь с ним. Вернее, Дьявол. Или оба сразу.

— Разве наш господин так слаб, что нуждается в посредниках между собой и сердцами своих слуг?

Извечный вопрос, приводящий в бешенство любых служителей культа. В самом деле, нужны ли Господу колокола, чтобы достучаться до душ паствы?