Книга Рейд "Черного Жука" - Алексей Горяйнов

Послышался скрип железной задвижки, и тяжело щелкнул замок.

Дверь отворилась. Женщина смотрела с подозрением, но, видимо, поняв, что я не опасен, посторонилась, пропуская меня в башню, потом закрыла дверь, щелкнув засовом.

– Пойдем, ты весь дрожишь.

– Вечером шел дождь, я промок.

Она посмотрела на меня так, будто хотела понять, не увидел ли я в лесу чего лишнего, но быстро успокоилась – наверное, оттого, что вид у меня был уж слишком жалкий.

Через темную арку я прошел за ней следом во двор крепости. Снова яркий свет ударил в глаза, и я увидел внутренний дворик: пристроенный к забору деревянный сарайчик с большим окошком и длинную кишку какого-то каменного строения. Оно лепилось к крепости с противоположной стороны от сарая, на серой стене виднелось одно маленькое окошко. Где-то рядом заскулила собака, я обернулся и увидел неуклюже бегущую ко мне небольшую, черную и очень лохматую дворняжку на коротеньких ножках. Она завиляла хвостом, отчего все ее тело пришло в движение, а поседевшая милая мордочка закачалась из стороны в сторону.

Поскуливая, собачонка стала ласкаться ко мне.

– Это Малышка, – сказала хозяйка. – Она всех любит.

Я почесал у собаки за ушами, испытывая при этом необыкновенную нежность. Давно мои руки не чувствовали тепла.

– Извините. Я бы не стал вас беспокоить, но в село мне идти опасно… А вы тут одна?

– Ну… – она замялась, пытаясь, видимо, понять, что я за человек, – не совсем… Дочь к бабушке ушла. Пойдем, я тебя накормлю. Куда ж ты пойдешь в таком виде…

Женщина открыла покошенную скрипучую дверь бокового жилища. Я последовал за ней. Собака в дверь не пошла, осталась стоять у порога, вопросительно поглядывая нам вслед. В просторной комнате пристройки с высоким сводчатым потолком было гулко. У внешней стены стоял длинный стол со скамейками. В углу темнели какие-то инструменты.

Мы стали подниматься по выщербленной каменной лестнице, стесненной холодными стенами, она привела нас в крепость. Здесь, наверху, был небольшой коридор, отделенный от остального помещения современной каменной кладкой. На стене над раковиной висел рукомойник, рядом стоял стол с решетками, полными посуды. На другом столе в полумраке темнели керогаз и электроплитка с кастрюлей, а в самом дальнем углу – печь с вделанной плитой на две горелки. В стене со стороны коридора было две бойницы, из них хорошо просматривалась опушка леса, на которой мне пришлось коротать ночь. К коридору примыкала единственная, но довольно просторная комната с перегораживающей угол ширмой. Стены ее в отличие от стен коридора были оштукатурены и выбелены. Обстановка комнаты была очень скромная: две кровати, массивный, потрескавшийся шкаф, еще одна железная печка и небольшой деревянный стол. Нарядные занавески, комнатные растения и прочие мелочи говорили о том, что в этом помещении живут женщины.

– Раздевайся, – приказала мне красавица, – а то простудишься. Ты весь мокрый.

Я растерянно смотрел на нее.

– Ничего… У печки посижу.

– Тебя били?

– Да, боевики меня захватили, едва ноги унес.

– Переоденься, посушу твою одежду, – хозяйка полезла в шкаф, достала из него мужскую рубашку и брюки. – На вот, от Павла осталось. – Немножко помедлила, порылась в комоде, достала чистый носовой платок, с нарядной вышивкой по углам: – И это держи. Простыл совсем, сопли в два ручья текут.

– Спасибо, – сказал я, но платок пачкать не стал – слишком он был чистым и красивым.

Хозяйка вышла. Я быстро снял с себя мокрые шмотки, одел предложенное, сунул носовой платок в карман, вытер нос чудовищно грязным свитером и позвал хозяйку. Она вошла с большой кастрюлей, распространяющей невероятно вкусный запах.

Налила в тарелку суп, нарезала хлеб.

– Вот, только сготовила. Еще остыть не успел.

– Извините, не знаю, как вас звать, – мои голодные глаза косились на тарелку.

– Таисия… Таисия Андреевна. Садись, поешь.

Я едва сдержал себя, чтобы не наброситься на еду, как голодная собака.

Быстро смолотив тарелку супа, не стал отказываться от добавки.

– А кто он, этот Павел? – это имя мне не давало покоя.

– Павло? Муж, не муж, – нехотя заговорила она, пристраивая мокрые джинсы и свитер возле печи. Потом вздохнула. – Тебе этого знать не надо. Воюет он… Против федералов.

– Вы не беспокойтесь, я завтра уйду, чтоб у вас неприятностей не было.

– Сам-то ты откуда?

– Из Москвы. Военком говорил, что необстрелянных в Чечню не берут, а нас привезли на поезде, выгрузили, как скот, собрали на площади. А потом началось… Нет, вы не подумайте ничего плохого. Я же не отказываюсь служить, но воевать – это же другое… Воевать должен тот, кто умеет.

– Может, ты и прав, но сейчас все воюют, даже женщины. Из Прибалтики едут, девицы молодые, красивые…

– Да, я одну такую видел у боевиков. Она, собственно, помогла мне бежать. Ули. Вы случайно ее не знаете?

– Нет. Я вообще здесь людей редко вижу.

Меня начало клонить в сон, разговаривать стало лень. Но в животе после сытой еды с непривычки вдруг ужасно забурчало. Стыдясь и стараясь заглушить эти звуки, я снова завел разговор.

– А вы чем занимаетесь?

– Здесь музей был, при Советах реставрация началась. Потом все заглохло. Вот одну эту комнату и успели только отделать. Раньше жила в селе, рядом. Экскурсии здесь водила. Когда очередной конфликт начался, мужа убили, дом сожгли. Перебралась сюда. Так и живем здесь вдвоем с дочкой.

– А туристы бывают?

– Туристов сейчас нет, какие в наше время туристы…

– А бандиты, ну, боевики в смысле?

– А что боевики? Для нас это местное население. Горцы всегда воюют. Кто за женщин, у кого кровная месть, кому деньги нужны… Кавказ, одним словом.

– А в селе, какая власть?

– Там у кого оружия больше, у того и власть.

– А вы, значит, в стороне? Почему вас не трогают? Вы же русская, так ведь?

– Да, но у меня дочь от грузина. Его здесь все уважали. И меня вместе с ним.

Несмотря на то что я проглотил две огромные тарелки супа, голод не унимался. Мне стыдно было попросить еще добавки, но Таисия, видимо, угадав мое желание, налила третью тарелку, сказала:

– Ешь еще, потом наговоримся.

– Да нет, вы не подумайте, я уйду, чего ж мне вас утруждать, – говорил, а сам думал, как бы остаться.

– Куда ты такой пойдешь? Ты хоть в зеркало видел себя? Кожа да кости. Пойдет он!..

– Правда, правда, я уйду. Мне в Армению надо, друг у меня там.

Она звонко рассмеялась и протянула мне зеркало:

– Ну, рассмешил. Посмотри на себя.