Книга Сталин. Личная жизнь - Лилли Маркоу

Поначалу он проводил эту рискованную политику осторожно, методом проб и ошибок. «Затем, увлекаемый силой своих поступков, он стал двигаться вперед гигантскими шагами, почти не останавливаясь и не отдыхая. Позади него раздавался топот несметного множества русских усталых и окровавленных ног – ног целого поколения, пытающегося построить социализм в отдельно взятой стране»[228].

Он все больше и больше верил в то, что только безжалостные репрессии, «твердая рука» и насилие, возведенное в ранг государственной политики, могут кардинально изменить Россию и все прочие территории, оставшиеся под ее властью после развала империи. Он работал не покладая рук среди статистических отчетов, графиков и показателей. Он читал все больше и больше книг, посвященных экономике, металлургии, сельскому хозяйству. Он отдавал приказы и издавал постановления. Он считал, что «нет такой крепости, которую большевики не могли бы взять штурмом», прекрасно понимая при этом, какой огромный масштаб у задачи, которую он перед собой поставил, и как много человеческих жизней потребует ее достижение. Для тех, кто видел в Сталине всего лишь человека, жаждущего огромной личной власти, осуществленные им в 1928–1929 годах мероприятия стали доказательством обратного. «Человек, амбиции которого ограничиваются лишь заботой о своей личной власти, ни в коем случае не стал бы затевать такой ужасный крестовый поход против крестьян»[229]. Сталин ошеломил даже собственную жену. В марте 1931 года она написала матери Сталина: «…я удивляюсь его силам и энергии. Только действительно здоровый человек может выдержать работу, которую несет он». Сталин до сих пор приводит в замешательство историков: «Только человек, обладающий абсолютной властью и полностью контролирующий свои нервы и чувства, мог взяться за осуществление подобной затеи при наличии такого огромного количества препятствий»[230].

Чтобы справиться с крестьянами, отказывавшимися отдавать зерно и скот – а уж тем более свою землю, – Сталин устроил в сельской местности своего рода гражданскую войну. Он натравил бедных крестьян на крестьян богатых, а крестьяне-середняки, взятые им в тиски, жили и не знали, какая судьба ждет их завтра. Жизнь в российской деревне стала кошмаром. Сталин создал «отряды раскулачивания», которые помогали крестьянам-беднякам и координировались «тройками»[231]. Доносы стали обычным делом: сын доносил на отца, жена – на мужа, соседи – друг на друга. Целые деревни расстреливали из пулеметов. Богатые крестьяне создавали вооруженные отряды, оказывавшие сопротивление. Кулаки распространяли слухи о том, что надвигается война. Повсюду вспыхивали крестьянские восстания[232]. В Москву приходили десятки тысяч писем, адресованных Сталину. Они были исполнены отчаяния, просьб о помощи, страха, ненависти, угроз… Письма эти были то личными, то коллективными, то анонимными. В большинстве из них сообщалось о злоупотреблениях, допускаемых в ходе проведения коллективизации. Крестьяне в порыве гнева и отчаяния убивали свой скот, уничтожали сельскохозяйственные орудия и сжигали урожай. Огромные площади пахотной земли были заброшены. Начался голод в городах и – особенно – в черноземной степной зоне Украины[233].

Многие миллионы крестьян стали жертвами раскулачивания. Более десяти миллионов были изгнаны из своих хозяйств. Более одного миллиона восьмисот тысяч – депортированы. Для большинства таких депортированных крестьян были созданы лагеря, в которых им пришлось заниматься принудительным трудом: они рыли каналы, выполняли самую тяжелую работу, связанную со строительством железных дорог, привлекались к лесозаготовкам. Смертность среди них была очень высокой. От трехсот до четырехсот тысяч крестьян были объявлены «контрреволюционерами», и очень многие из них были расстреляны. Точное число жертв коллективизации неизвестно и до сего дня[234].

Данная кампания, превратившая жизнь в деревне в ад, проходила «с самого начала и до самого конца в обстановке жуткого хаоса и стихийного сведения счетов… Депортированных бросали на произвол судьбы посреди тайги, без запасов продовольствия и орудий труда. Затем холод и голод делали свое дело. В этом хаосе, однако, самым удачливым удавалось сбежать и вернуться домой»[235].

Все это заставило Сталина – то ли из хитрости, то ли из тактических соображений, то ли после осознания реальных масштабов трагедии – опубликовать 2 марта 1930 года в газете «Правда» впоследствии ставшую знаменитой статью «Головокружение от успехов», отражавшую его желание сделать небольшую паузу перед тем, как переходить к следующему этапу. В этой статье Сталин возложил вину за излишества и злоупотребления на чрезмерно прытких функционеров. Он признал, что в очень многих случаях при проведении коллективизации применялась сила, что многие колхозы работают плохо, и заявил, что его просто неправильно поняли. А еще он потребовал, чтобы злоупотребления прекратились. Тем не менее после перерыва продолжительностью всего лишь несколько месяцев проведение коллективизации было продолжено. Лишь после голода 1932–1933 годов, вызванного засухой и дезорганизацией труда крестьян, Сталин распорядился и в самом деле смягчить проводимую им аграрную политику и изменил порядки, установленные внутри колхозов. Если поначалу крестьянина попросту превратили в сельскохозяйственного рабочего, то теперь ему дали право участвовать в дележе прибыли и продавать продукцию на рынке после того, как будут выполнены обязательные поставки государству в пределах установленных им норм. Крестьянину также разрешалось иметь небольшой участок земли и несколько голов скота. Большинство совхозов было ликвидировано.