Книга Часы остановятся в полночь - Лариса Соболева

– Стоять!

А вдруг у них оружие? Выстрелят и не задумаются… Максим остановился. К нему подошли те двое, которых он видел, сидя в машине Насти, и ошибочно полагал, что они пьяные. Ему заломили руки назад, от боли у Максима вырвался стон, отвели к Филонову.

– Напрасно ты пытался бежать, – сказал Филонов. – От меня не убегают, я быстрее бегаю. Руки!

Из положения сзади его руки перевели вперед, что-то щелкнуло на запястьях, Максим почувствовал стальной холод. Глянул на них – и заныло внутри: наручники. Итак, он попался. Банально попался!

Внезапно что-то тяжелое врезалось в лицо, Максим опрокинулся назад, услышал, как вскрикнула Лана. Упасть ему не дали, поддержали – и на том спасибо. Боль пришла, когда он осознал, что получил по физиономии. Пришла мгновенно, врезавшись в мозги, особенно носу и зубам стало невыносимо больно. Максим изо всех сил старался не стонать, стиснул зубы и крепко зажмурился. По подбородку потекло что-то теплое, остывая на ходу…

– Это тебе за бега, – сказал Филонов назидательно.

– Как вы догадались, что я приду сюда?

О, этот вопрос не давал покоя с тех пор, как Максим услышал страшное слово «следователь».

– Сначала я догадался, что хозяйка автомобиля, который ты угнал, твоя знакомая, – с удовольствием поведал Филонов. Ну, да, да, он сейчас на коне и с шашкой наголо. – Будь это не так, ты б не позволил ей сесть в машину. Я приставил к ней наблюдателя, тот не видел, как и когда ты к ней пришел, но видел, как ты сегодня курил на балконе. Остальное, как говорится, дело техники, а преступника не всегда, но часто тянет на место преступления. Видишь, ты подвел девушку, а о ней хорошо отзываются в институте и в ансамбле. Или я ошибаюсь, она твоя пособница? Ну, с ней разберемся позже, она не столь изобретательна…

– Дяденька, – захныкала Лана, – отпустите нас, мы же ни в чем не виноваты, честное слово.

– Отпустим, если докажете свою непричастность к убийствам, – заверил Филонов и дал команду: – В машину их.

Максима развернули в сторону выхода, тем временем он скользнул взглядом по окнам. Горят себе… занавески задернуты… Нет, глупо надеяться, что кто-то придет на помощь, подумав, будто во дворе бесчинствуют хулиганы, не сбежались даже любопытные. Но надежда, черт ее возьми, умирает вместе с человеком.

Внезапно ослепили фары, послышался автомобильный сигнал, во двор на полном ходу въехала машина и неслась прямо на группу.

– Что за ерунда… – произнес Филонов.

– Тормоза полетели! – выкрикнул один из тех, кто вел Лану.

Сигнал не прекращался. Машина неслась, не сворачивая, вероятно, и руль отказал. Все! У Максима расширились глаза – вот она, смерть! Но надежда… И в безнадежной ситуации она трепещет внутри…

Не успел он так подумать, а мысль, как известно, быстрее скорости света, с этой же скоростью все работники правоохранительных органов кинулись врассыпную, жить им не надоело. Некоторые попадали – кто на бордюр, кто на куст, кто на детскую песочницу.

Максим почувствовал свободу, но не додумался увильнуть в сторону, только отступал, глядя на приближающиеся фары и бессвязно приговаривая:

– Э! Э! Ты куда прешь?!

Автомобиль резко затормозил, визжали колеса, но ведь и школьнику известно, что тормозной путь может оказаться слишком длинным. Максим пятился задом, ускоряя шаги и слыша рядом писк Ланы. Эта дура тоже не догадалась уступить дорогу взбесившейся машине или сумасшедшему водителю. Остались секунды…

– На нос прыгай! – крикнул Максим Лане.

Доли секунд… Колеса визжат… Душа ушла в пятки… Прыжок… Максим упал на капот, стукнув наручниками по стеклу, и как же ударился! Лана, маленькая негодяйка, подгадала и рухнула на него. В тот же миг машина встала.

– Ммм! – хрипел он.

– Макс! Лана! – раздалось из салона.

Боль, конечно, адская, а в застенок не хочется. Особенно когда менты напомнили о себе:

– Держи его!.. Стоять!..

Ага, щас. Не использовать мизерную возможность? Это большая роскошь, проще – глупость. Максим, охая и кряхтя, хромая, будто у него перебиты обе ноги, бросился к дверце. Лана… Она побежала за сумкой, оставшейся за машиной, и странно ее тащила: впереди себя, держа обеими руками, а за Ланой обозначилась фигура. А вдруг в сумке лежит улика, поэтому девчонка ее тащит?! Максим ринулся к фигуре, замахнулся и вмазал обеими руками куда попадет. Попал. Подхватил сумку…

К ним бежали менты. Настя сдала назад, разворачиваясь, тем самым отрезав путь к арестантам, остановилась, чтобы поменять передачу с задней на первую, а в это время Максим кинул сумку в салон, запрыгнул, одновременно Лана сделала то же самое, только замешкалась и не успела захлопнуть дверцу. За край дверного проема ухватились две грабли, словно пыжились задержать машину. Лана зажмурилась и как даст дверцей по рукам! Вопль ее испугал не меньше, чем когда схватили менты.

Настя выжала все возможное из «копейки», но авто рвануло вперед с разворотом, вынудив товарищей из органов снова уступить дорогу. Что-то ударило в заднее стекло, да это было уже неважно.

Во дворе наступила дивная тишина. Филонов от ярости пнул ногой смятую обертку от мороженого, он бы с удовольствием разразился площадной бранью, да кого винить, если сам виноват в провале операции? Однако двум «пьяным» сделал замечание:

– Какого хрена вы приперлись?

– Так девчонка закричала, а Балашов кинулся ей на помощь, мы решили, что и вам нужна будет помощь…

– Решать – это мое дело, а вам следовало не упускать из виду драндулет. Ладно, отставили. Что мы можем сделать? По логике, они должны уехать из города сегодня же, сейчас… Идемте, нужно срочно сообщить постам, чтоб задержали их. Где нет постов ГИБДД, туда необходимо направить группы. Номер машины я знаю. Это «копейка», которую Балашов уже угонял на днях.

Глава 19

О город! Он великолепен ночью, сияет, словно новогодняя гирлянда, манит, расслабляет. Да, расслабляет. Максим по себе знал, как, проезжая по нарядным улицам, появляется желание завернуть в кафе с пульсирующими над входом огнями или зайти в ночной магазин и купить нечто необычное к ужину, особенно когда в машине сидит подружка. А посидеть с бокалом пива в компании фанатов и посмотреть решающий матч, потом выплеснуть излишки застоявшейся энергии? Это ли не кайф? Максим любил ночной город, любил нечаянные встречи с приятелями, расслабление и возвращение в свою квартиру. Это жизнь. Но жизнь там, среди огней и суетности, а сейчас не жизнь, сейчас сплошной хаос, бегство, риск, и конца им не видно. Какое уж тут расслабление! Максим позволил себе стонать, растирая ушибленные места, а может, и покалеченные.

– Чем ты разбил стекло? – с оттенком раздражения спросила Настя, вернув Максима из города-мечты в город кошмаров.

– Вот чем! – поднял он сцепленные наручниками руки.