Книга Рабин Гут - Алексей Лютый

А Попов и рад! То ли у него с обонянием большие проблемы, то ли Андрюша был согласен и тухлые яйца нюхать, лишь бы от мух избавиться. В общем, получился у них с Горынычем симбиоз. Монстр вокруг него своим дыханием мух уничтожает, а Попов не позволяет местным мальчишкам в Горыныча навозом кидаться!

Кстати, когда меня блохи совсем одолевать начинали, я тоже к нашему монстру на обработку приходил. От его дыхания блохи дохнут не хуже мух. Одна беда – после такой химчистки приходилось полчаса в реке сидеть. Ждать, пока горынычевскую вонь из шерсти проточной водой вымоет.

В общем, когда наконец проблема с размещением нашего персонального дракона была решена, Сеня взялся за благоустройство последней из пяти снятых нами комнат. В ней Рабинович собрался разместить офис детективного агентства «Серые тени». Ему претил местный порядок заключать сделки, сидя за столом первого попавшегося кабака. Вот Сеня и решил цивилизовать этот процесс.

По специальному заказу Рабиновича для офиса был изготовлен стол, отдаленно напоминающий письменный. Кому как, но лично мне он всегда напоминал помесь пивной бочки с гладильной доской. Настолько замечательно были выдержаны плотником все необходимые пропорции!

Оснастив комнату несколькими деревянными креслами, больше похожими на стульчак инвалида Великой Отечественной войны, чем на самих себя, Сеня добавил к меблировке кособокий шкаф из неоструганных досок и успокоился. Я удивляюсь, что он у местных мастеров еще и телефон не додумался заказать! Вылепленный из глины, например…

Обустраивать рабочее место Сеня закончил ближе к вечеру. К тому времени на постоялом дворе Катберта успела побывать половина города. Кто-то желал облобызать ручку святого человека, кому хотелось просто послушать болтовню «очевидцев». Пришел даже в полном составе караван обожженных свекловозов. Их требования были предельно ясны и просты: раз чудище причинило им ущерб, то оно должно его отработать. Очаги у них в домах разжигать да дичь на охоте поджаривать. Умники какие! А «Педигри-пал» вам не мясо?!

Рабинович, естественно, имел на Горыныча свои виды и уступать его никому не собирался. Он ласково попросил Жомова объяснить излишне жадным колхозникам, где находится их место. Иван сделал больше: он им это место показал, закинув всех четверых в навозную кучу.

Буквально через минуту к Сене ворвался перепуганный Попов. Толпы фанатов, ищущих благословения, настолько достали его, что Андрюша не знал, где спрятаться. Сеня и тут нашел выход (рационализатор хренов!). Он попросту нацепил на меня воняющий Горынычем ошейник и вывел на крыльцо.

– Мурзик, сторожить! – А что еще я мог от него услышать?!

О-ох, будет и на моей улице праздник. Помяните мое слово, я этому скоту всю масленицу так испорчу, что у него первый блин в горле комом встанет! Ну не может Сеня нормально разговаривать! Вот и пришлось мне, не познавши ласки, сидеть и угрожающе рычать на всех, кто в дверь постоялого двора войти пытался.

Впрочем, желающих попасть внутрь очень скоро поубавилось. То ли из-за моего грозного вида, то ли из-за жомовской выходки. Как бы то ни было, но часов до девяти нас не тревожили. Зато потом к постоялому двору подкатила целая делегация. Со старейшиной Каммлана во главе.

Несчастный Рабинович, по самый свой длинный нос загруженный меблировкой офиса нашего детективного агентства, решил, что аборигены пошли на штурм, дабы заполучить и чудище, и личные сбережения Сени. Он протрубил тревогу и выставил в первую линию обороны меня и Жомова. Ну а кого еще? Собака и дурак. Разве их жалко?

Я-то еще издалека разобрал, чего хотят местные жители, поэтому и пошел им навстречу совершенно спокойно. Но Рабиновичу такой выходки все равно не простил. Я у него, можно сказать, единственный родственник во всем мире, а он меня спокойно на растерзание отправляет!

Хотя о чем это я? Растерзания никакого, конечно, не готовилось. Местные жители целый день совещались, чтобы решить: дешевле ли нас повесить как колдунов или проще отдать обещанные подарки и видеть в нас своих защитников.

В итоге здравый смысл победил. Поскольку, разозли они Горыныча, королю Артуру точно не нашлось бы куда вернуться. Сгинул бы вместе с испепеленным Камелотом и знаменитый Круглый стол. Да и рыцарей бы значительно поубавилось. Что бы тогда стало со всемирной историей?

Жомова, как первого из героев, вышедших благодарному населению навстречу, и наделили больше всех. Мне, естественно, ничего не досталось! То ли эти примитивные дикари еще не додумались, что псам можно дарить, то ли просто подходить ко мне боялись. В итоге я на все плюнул, пошел на кухню и самым наглым образом своровал со стола половинку кабанчика, приготовленного к пиршеству. И попробуйте мне только предъявите что-нибудь!

Вы не представляете! В шестом веке от Рождества Христова (или доберман его знает теперь в каком!) люди свято верили, что служители церкви живут в воздержании, бедности и всякой другой ерунде! Поэтому для Попова приготовили черный шерстяной балахон с огромным капюшоном, содранный по дизайну, видимо, с самой смерти, и ПРОСТЫЕ изумрудные четки. Каратов на двадцать пять каждый камешек.

Увидев такой подарок, Рабинович попросту выпрыгнул из окна второго этажа едва не на головы «данайцам», дары приносящим! Если бы Андрюша вовремя не спрятал четки под балахон, Сеня вряд ли сумел бы обуять природную жадность и устроил бы прямо перед обомлевшим народом бои без правил. Причем не считаясь с разницей в весовой категории.

Впрочем, Сеню местные жители тоже не забыли. Повесили ему на пузо золотую цепь килограммов семь весом и сунули в его загребущие ручки не менее увесистый кошель с местной валютой. От такого подарка Рабинович настолько потеплел душой, что даже сквозь пальцы посмотрел на то, чем одарили Жомова.

Каммланские мастера за несколько часов отковали для него огромный железный нагрудник, срядили ему кольчугу из пяти штук меньшего размера и нарыли где-то в своих кладовых полутораметровый двуручный меч. При этом старейшина Каммлана похвалился, что готовили сей перочинный ножичек для короля Артура по особому рецепту, да вот с размерчиком прогадали!

В общем, подарками оделены были все. Даже про доблестного Кауту жители Каммлана не забыли. Правда, подарки ему достались поскромнее: короткий римский меч, римские же доспехи и собственная чалая кобыла. Вот уж последнего саксу хотелось меньше всего. Но Рабинович ее оставил, сказав, что в хозяйстве все сгодится.

Предчувствуя, что Горыныча забудут покормить (хотя я поначалу и не знал, что он может есть практически все. В том числе и мебель. Хотя и предпочитает отравленных своим дыханием насекомых), я решил на пиру не оставаться, а подняться наверх и угостить нашего нового – пусть и вонючего – товарища сворованным кабанчиком. Оторвав от тушки пару хороших кусков, я просунул мясо Горынычу под дверь и поспешил смыться в свою комнату, даже не слушая слов благодарности. Уж слишком «приятным» запахом они сопровождались!

Утром было все как обычно. Жалостливые стоны, просьбы принести опохмелиться или хотя бы простой воды испить, и все такое! Я-то давно знаю цену всем алкогольным зарокам. И на известный вопрос: «Какой русский (читай – еврей!) не любит быстрой езды?», мог бы ответить: «Только тот, кто отказывается от халявной выпивки!» Вторых у нас нет, значит, и первых можно не искать.