Книга Оцелот Куна - Маргарита Азарова

Ещё я подумал о том, как может относиться человек к путешествиям по воде, пережив такую катастрофу, как Василий. Но, боюсь, совсем нам его не миновать: если на острова не летает воздушный транспорт, то велика вероятность нашего вступления на борт какого-нибудь плавающего по воде судна или даже пиратского корабля.

Каждый век имеет свои отличительные особенности. Каждый полон своих революций и катаклизмов. Но главным действующим лицом во всех событиях является, конечно, человек. Он сам – главный источник и двигатель прогресса и революционных новаций.

При столкновении интересов очень важно, чьи амбиции победят: того, кто хочет процветания для своей страны и народа, или того, кто печётся только о собственном честолюбии и авторитете, независимо от путей их достижения. Без участия человека не происходит ничего, и во всём хорошем и во всём плохом можно априори указать на человека. Человеческие пороки могут достигать невиданных размеров.

Люди, движущиеся к достижению своей цели под лозунгом: «Цель оправдывает средства», живут и сеют вокруг себя только зависть, злобу и ненависть. Они хотят достичь своей цели, и для них не существует преград морально-этического толка, у них стёрта грань между добром и злом. Добрые поступки высмеиваются как проявление человеческой слабости. Жадность, алчность – один из тех пороков, который, как ни странно, заставляет вертеться колесо жизни более интенсивно. Вот взять, к примеру, жемчуг: сколько необыкновенных преданий, исторических фактов связано с ним. Эпохи ренессанса и барокко… имеют начало и конец или хотя бы имеют относительные хронологические рамки, а эпоха жемчуга всё продолжается и продолжается. Эпоха жемчуга вечна; только она – то тихая, подобная спокойному ручейку, легко текущему и огибающему преграды забвения, то подобна огромной океанической волне, которая поднимается высоко над людскими желаниями и обрушивается к их ногам в надежде, что они с пониманием отнесутся к её уникальности, необыкновенным достоинствам и окружат своей человеческой любовью. И рождаются люди, которые в большей мере, чем остальные, чувствуют свою близость к жемчугу, свою животную связь с ним.

Книга изобиловала описаниями жемчуга, легендами, связанными с ним, и людьми, главными родоначальниками этих легенд.

Желание договориться со своей нервной системой привело к хаотичному чтению книги, перескакиванию от начальных страниц в конец, затем в середину, чтению по диагонали.

Таким образом, листая книгу, я узнал, что в далёком XVI веке, когда испанским конкистадором Васко Нуньес де Бальбоа были открыты Жемчужные острова в Панамском заливе, как раз в тоже самое время из глубин этого залива в Тихом океане была поднята жемчужина «La Peregrina», по-испански её название означает «пилигрим», или «странник», – большая грушевидная белая жемчужина, одна из самых известных жемчужин в мире. Была передана в дар королю Испании Фердинанду V. В 1554 году король Филипп II преподнёс жемчужину в качестве подарка своей невесте, королеве Англии Марии I Тюдор, известной как «Кровавая Мэри». Элизабет Тейлор получила её в подарок в День Святого Валентина от мужа Ричарда Бартона. В книге были красочные иллюстрации, на одной из которых было изображение самой жемчужины в ожерелье, где она занимает центральное место кулона в окружении бриллиантов, рубинов и жемчужин.

Цвет жемчуга зависит от типа воды и географического места, где живут жемчужницы. Для каждого бассейна характерен жемчуг своего оттенка. Жемчуг нежно-розового цвета добывают у берегов Индии, желтоватого – в прибрежных водах Шри-Ланки, коричнево-золотистого – у берегов Панамы; Мексика даёт красновато-коричневый и чёрный жемчуг, Япония – белый и светло-зеленоватый, Австралия – белый и серебристо-белый, у Багамских островов известен светло-розовый жемчуг, у Калифорнии – розовый, тёмно-коричневый и чёрный, в Персидском заливе – нежно-кремовый. Лучший чёрный жемчуг, в том числе культивированный (до 15 миллиметров в диаметре), поступает с Таити.

Отличить натуральный жемчуг от культивированного можно только с помощью рентгена – тогда будет видно использованное ядро. Но человеческий взгляд не обладает способностью проникать вглубь предметов, зато легко оценивает цвет, блеск и красоту жемчужин.

Если руководствоваться картой, которую вручил Василию шаман Вэле, интересующее нас индейское племя, согласно книге, проживает на архипелаге в прибрежных районах Панамы. Это один из крупных и самых замкнутых этносов Америки. В двадцатых годах двадцатого столетия они провозгласили свою независимую республику, свой флаг. Их автономия официально была признана правительством в середине этого же столетия. Пиктографическое письмо панамских индейцев считается некоторыми исследователями связующим звеном между письменными системами Центральной и Южной Америки.

Моя разыгравшаяся фантазия, проникающая сквозь щели иллюминатора, соприкоснулась с движущимся рядом с нашим лайнером воображаемым негативным чёрным облаком – воплощением энергии шамана Вэле. Я мысленно сжал облако до шара, уместившегося в моей руке, как я делал иногда с окружающим меня злом, плохим настроением, и бросил этот ком в чёрную дыру космического пространства и, казалось, услышал свист его полёта. И незримое чёрное облако, преследующее моё и не только моё биологическое поле в уютном чреве стальной птицы, действительно перестало давить. Наверное, Эндрю отчасти всё же был прав в отношении меня: возможно, я владею какими-то пока и для меня самого не ясными метафизическими способностями.

Аэропорт – конечная точка нашего почти двадцатичасового перелёта, оказался функционален и цивилизован.

Гипнотический взгляд шамана Вэле впился в нас своими сканирующими иглами, и мы с Василием, как две безвольные сомнамбулы, направились к нему (по крайней мере, в этом смысле за себя ручаюсь на 99,9 процентов).

Мы не сообщали никому ни о дне, ни о часе, ни способе нашего прибытия. Можно было предположить, что он встречал каждый рейс в ожидании нас, днюя и ночуя в аэропорту, или в копилку его уникальных способностей можно отнести и считывание наших действий на расстоянии.

Впоследствии, когда мне удавалось уловить его взгляд, в нём интерферировало подобострастие с яркими разрядами молний злости. Одежда на нём была точно такая же, в какой он приходил на «кастинг». Обменявшись скудными фразами приветствия (если таковыми их можно вообще назвать), молча мы отправились туда, где на причале мирно покачивалось на волнах пиратское судно. Пиратским его можно было назвать по сути, но внешних атрибутов в виде пиратского стяга «Весёлый Роджер» – чёрного полотнища с изображением человеческого черепа и двух скрещенных абордажных сабель, пирата с чёрной повязкой на глазу, бутылки рома в руках капитана Флинта, поскрипывающего протезом при ходьбе, Джона Сильвера с попугаем на плече, выкрикивающего: «Пиастры, пиастры, пиастры!», – не было и в помине.

– Где Жанна? – остановившись у трапа и наконец прервав молчание, спросил Василий, с трудом сдерживая эмоции.

На корабле Жанны не было, и, следовательно, не было необходимости подниматься на его борт, и Василий категорически отказался от предложенного морского вояжа. Воздушное судно местных авиалиний могло домчать нас к цели за двадцать минут, чем мы и воспользовались.