Книга Мелкая знаменитость - Дана Хадсон

– И на самом деле любит непритязательного Алекса, а не блистательного Леона Вайдела, – дополнил Бенджамин. – Что ж, в этом был свой резон. Но теперь у тебя одна задача: остыть, дать успокоиться ей, и решить, что делать дальше. Думаю, к концу турне ты определишься, как быть.

– Головой я это понимаю, а сердцем нет, – грустно согласился Вайдел. – Без нее вокруг пустыня, понимаешь?

Бенджамин кивнул.

– Когда-то и я пережил подобную историю со своей женой. Но вовремя спохватился. Думаю, у тебя еще есть шанс все поправить. А о будущем ты подумал? Чем Софи будет заниматься? Мотаться с тобой по миру, изображая заботливую мамочку?

Софи в роль заботливой мамочки никак не вписывалась, и Вайдел отрицательно помотал головой.

– Я думаю написать пьесу для скрипки с нашим ансамблем. Она начинает, гитары противоречат, но постепенно все приходит в гармонию. Как тебе эта идея?

– Я только за. Насколько я помню, еще никто из групп нашего уровня такую идею не использовал.

– А Ванесса Мэй?

– Там другое. Там главным образом переработка классики. Это не в стиле нашей группы.

– Ты прав, так далеко уходить мы не будем. Я уже начал кое-то набрасывать, потом покажу.

– Я рад. Надо взрослеть. Наша публика взрослеет, и мы должны расти вместе с ней! – пафосно провозгласил новый стиль своей группы менеджер.

– Я бы другую формулировку предпочел: мы растем, и вместе с нами наша публика, – Вайдел, как обычно не хотел никого догонять.

– Как хочешь. Для меня это одно и то же, – тут же согласился мудрый Бенджамин.

Они разошлись. Вайдел закрылся в своем номере, где стоял неплохой кабинетный рояль, и принялся набрасывать мелодию. Софи незримо присутствовала при этом, сердито поправляя в неудавшихся местах. Он насмешливо подумал: иметь жену-музыкантшу очень выгодно. Кто еще укажет ему на недочеты, как не она?

Он написал несколько пьес и песен с участием скрипки, и решил, что Софи такой вариант должен понравиться. Партия скрипки была не слишком сложной, вполне ей по силам. Хотя и очень красивой, он вложил в нее не только свой талант, но и душу.

Их сценарист был в восторге. Бенджамину даже пришлось несколько притормозить полет его фантазии, уж больно денежнозатратными оказались некоторые из его задумок.

Время шло, турне подходило к концу, и Вайдел нервничал все больше и больше. В его голову лезла уйма неприятных мыслей, и самой страшной из этих мыслей была одна: Софи вышла замуж и уехала невесть куда. Или получила приглашение от одной из европейских филармоний.

В самом деле, это казалось вполне возможным. Экзамены подходили к концу, выпускники престижной Лондонской консерватории, как правило, получали выгодные предложения, и Софи тоже вполне могла их получить. Если она согласилась, да еще подписала контракт, то тогда весь их замысел летел в тартарары. На замену он ни за что не согласится. Вся его музыка написана только для Софи.

Он готов был уже махнуть на все рукой и улететь в Лондон, но Бенджамин был непоколебим, запретив ему срывать турне, и Вайдел был вынужден подчиниться. Отменять концерты из-за любовной тоски никто не имеет права. Да и непорядочно это, с этими словами Бена Вайдел был полностью согласен.

После заключительного концерта в Греции, на котором присутствовали главным образом туристы из Восточной Европы, Вайдел, не дожидаясь остальных, ночным рейсом вылетел в Лондон. Прилетел под утро, идти ночью к Софи не посмел, лег спать. После бессонной ночи проспал до полудня. Потом быстро привел себя в порядок, непривычно волнуясь. Под возмущенное аханье Фила, крайне недовольного его замороченным, как он выразился, видом, поел и спустился вниз.

Позвонил в квартиру Софи, никто не ответил. Тогда он сел на свою любимую скамеечку, с которой хорошо просматривался въезд во двор. Через час его бдения Софи приехала с Ником. Вайделу не хотелось говорить с ней при этом подающим надежды музыканте, и он остался сидеть, где сидел.

В своем укрытии он узнал много нового. Но когда Ник предложил Софи ехать с ним в качестве жены, не выдержал и вышел.

Ник уехал сразу, молча признав в нем победителя. Софи долго разглядывала его, не скрывая скепсиса. Она побледнела и осунулась. Интересно, из-за трудных экзаменов или все-таки переживала из-за него, Леона? Вайделу хотелось, чтобы последняя его догадка была правильной.

– Добрый день, Леон. Закончились гастроли? – она заговорила с ним снисходительным тоном умудренной жизнью великосветской дамы.

Вайделу сразу захотелось смеяться. Почему-то никто его в такое хорошее расположение духа одной-единственной фразой никогда не приводил. Этот фокус удавался только Софи.

– Закончились. – Он постарался изъясняться в такой же чопорно-отстраненной манере. Судя по тому, как сузились глаза у Софи, ему это удалось. – Теперь буду отдыхать.

– Я за тебя рада. – Хотя она говорила ему «ты», звучало они как полновесное «вы». – На море или в горах?

– А вот это будет зависеть от тебя. Но лучше нам пойти в более спокойное место. Здесь слишком много народу.

Во двор после файф-о-клока вышли мамочки и нянечки с малышней, и Софи направилась в сторону своего подъезда. Но Вайдел решил прибегнуть к пословице «дома и стены помогают» и потянул ее к себе. На них с интересом смотрели гуляющие, и Софи не решилась протестовать.

Они поднялись на лифте на его этаж. На звук открывающейся кабины вышел Фил. Понимающе посмотрел на решительное лицо Вайдела, и тактично сказал:

– Я в супермаркет. Надо кое-что прикупить.

Вайдел почему-то подумал, что он идет за шампанским, но, вспомнив, что бар под завязку забит спиртным, в том числе и шампанским, понял, что Фил просто проявил деликатность. Что ж, плацдарм свободен, можно приступать.

Он завел Софи в гостиную, усадил в кресло. Сам несколько раз метнулся туда-сюда по комнате. Софи мрачно следила за его рывками.

Но вот он остановился перед ней и спросил вовсе не то, что она ожидала:

– Ты получила предложения?

Софи с легкой растерянностью уточнила:

– Какие?

– Про предложение руки и сердца я слышал. И я против.

Софи усмехнулась.

– Ну, не думаю, что твое мнение в этом вопросе будет решающим.

Он сделал небрежный жест, отметающий всякую ерунду вроде этой.

– Я об ангажементе.

Она пригорюнилась. Признаваться в профнепригодности было стыдно.

– Нет. Оказалось, я никому не нужна.

Вайдел просто расцвел от этих слов.

– Замечательно!

Софи с горечью заметила:

– Тебе бы только издеваться!

– Ты не права. У меня к тебе, наоборот, самое деловое предложение.