Книга Кольцо с бирюзой - Грейс Тиффани

Она закатила глаза.

— Ах, ты можешь обратиться к Всевышнему, чтобы он спас тебя от меня, — продолжал он. Но я хотел бы спасти тебя от них! Дочка, христианские молодые люди не хотят добра еврейским девушкам. Они…

— Племя обезьян! — закончила она вместе с ним, и, что редко бывало, они дружно рассмеялись.

Джессика смотрела в прямую спину отца, когда он спускался по лестнице, одетый в темное пальто и с тюрбаном на голове. Если бы она сейчас подумала о трудной дороге, которую прошел отец, чтобы попасть в Венецию, или вспомнила бы времена, когда вместе с ним читала из Пятикнижия и он помогал ей, водя ее пальцем по древнееврейским письменам, то ее сердце не выдержало бы. Поэтому она не стала думать об этих вещах. Вместо этого она поднялась в свою спальню и запустила руки под матрас, ища свои четки. Пальцы коснулись бусин, а потом, рядом с ними, чего-то более твердого.

Это были каминные щипцы, которые она принесла сегодня утром из кабинета отца.

Шейлок спустился на два этажа и постоял у двери, ведущей на последний лестничный пролет. Он подумал немного, и на его лице появилось выражение страдания, потом он медленно вытащил из кармана ключ и запер дверь снаружи.

— Только чтобы быть уверенным, — пробормотал он.

* * *

К четверти шестого в гетто послышались звуки бьющегося стекла и пение. Из своего высокого окна Джессика видела огненные точки на улицах внизу и горящие здания. Группа смеющихся юнцов пробежала под ее окном, таща сыплющего проклятиями юношу, красная шапочка свалилась с его волос. Она наблюдала за тем, как они дотащили его до угла, окружили и стали пинать ногами.

Джессика закрыла окно.

Она надела на себя рабочие штаны Ланселота, оставленные им в его комнате, и старую рубаху отца. Плотно обмотала волосы вокруг головы и заколола их, прикрыв испанской шапкой, которую нашла спрятанной на дне его сундука. Затем взяла каминные щипцы и свечу и пошла вниз по лестнице в его личную комнату. Сердце у нее стучало так сильно, что она чувствовала его биение. Она прошла по комнате, поставила свечу на пол и вынула из стены кусок каменной кладки, за которым скрывался тайник гениза. Порывшись немного внутри темного отверстия, Джессика обнаружила закрытую на замок шкатулку. Она была такая тяжелая, что ей пришлось с трудом подтянуть ее кверху, потом, отпустив руки, Джессика отскочила назад, и шкатулка с грохотом упала на пол. «Она что, свинцом выложена?» — подумала девушка, с силой ударяя щипцами по замку. Несколько ударов — замок открылся, и она, со свечой, опустилась на колени и заглянула внутрь.

В шкатулке лежали разные вещи. Обрывок древнего свитка на древнееврейском, украшенный геометрическими узорами и изображениями цветов и растений и покрытый то ли ржавчиной, то ли кровью. Джессика нетерпеливо отбросила его в сторону. Под ним лежали мешочки с серебром и золотом, принесенные отцом с Риальто. Их содержимое она пересыпала в большой кожаный мешок, купленный ею на Мерчерии. Три бриллианта засверкали в пламени свечи, и она тоже сунула их в мешок.

Джессика взяла столько, сколько могла унести, потом порылась в вещах отца — не припрятаны ли там какие-нибудь еще мелкие и драгоценные вещи: изумруды или рубины. Ветхая тряпка развернулась сама, когда она торопливо схватила ее, и из нее выпало кольцо.

Она поднесла его к свече. Это было кольцо с бирюзой, камень чем-то испачкан и пронизан темными прожилками. Ободок потемнел от грязи, но она разглядела — это хорошее серебро и хорошая работа.

Джессика услышала вопли с улицы и быстро сунула кольцо в карман. Потом вскочила на ноги и бросилась к окну. Это был не Лоренцо. Развлекались несколько матросов из порта: дрались, выпивали, распевали песни и громко требовали женщин. Джессика задула свечу. Она вытащила мешок с монетами из комнаты отца и поволокла его вниз по лестнице. Лежащий у нее на сердце камень был так тяжел, как мешок, и с каждой ступенькой она шла все медленнее. Ей виделись теплые карие глаза отца.

Жильцы с первого этажа были в синагоге. Она подождет Лоренцо у их квартиры, перед входной дверью.

И, может быть, она скажет Лоренцо, что не может покинуть дом таким образом.

Над первым этажом она повернула ручку двери и толкнула ее.

Дверь не открылась.

Джессика остановилась, потрясенная.

Она в заключении — и тут в сердце у нее вспыхнул гнев. Пламя возмущения, ярко пылая, взметнулось к небесам.

— Тогда я спрыгну! — громко произнесла Джессика и побежала в кабинет отца. Но конечно, окна здесь были забраны решетками. Она села на пол и расплакалась от злости, но ненадолго. Девушка вскочила и побежала по дому, обшаривая спальни, и шкафы, и корзины для белья. Она хватала любую простыню, чистую или грязную, какую ей удавалось найти.

Потом она уселась в своей комнате у вновь зажженной свечи и стала крепко связывать простыни.

В семь, в назначенный час, Лоренцо не было. В темноте Джессика склонилась над своими четками, бормоча молитвы, обращенные к Марии.

«Не дай моей злости затихнуть, Святая Мать, — умоляла она. — Не дай моей злости затихнуть!» Девушка потянула за веревку из простыней и плотнее затянула узел, которым та была привязана к основанию кровати.

Прошло пятнадцать минут, потом двадцать.

Отец говорил, что вернется к восьми.

Наконец, когда колокол на церкви Мадонны дель Орто пробил полчаса, она услышала голос Лоренцо внизу на улице и, всхлипнув, облегченно вздохнула. Затем вскочила на ноги и выглянула из окна.

— Здесь! — крикнула она вниз. — Лоренцо, я наверху!

Она увидела, как он покачнулся на булыжной мостовой, одетый в платье диких расцветок и покрытый праздничным конфетти. Рядом с ним стоял, ухмыляясь, его друг Салерио, купец. Тот человек с набережной. Тогда в гондоле Лоренцо признался, что должен ему деньги, и она мимолетно подумала, явился синьор Салерио в этой карнавальной маске ради развлечения или из-за своих денег. Впрочем, это не имело значения.

Невысокий мужчина с факелом в руке выступил из-за спины Салерио на середину улицы. На нем была маска волка, которую он сдвинул на лоб.

— Прекрасная Джессика! — сказал он, распахивая объятия.

— Бог с тобой, Грациано!

— Иди сюда, красавица! — крикнул Лоренцо, невнятно выговаривая слова. — Твой сокол ждет тебя! — Он покачнулся, но удержался на ногах и поднял бутылку, приветствуя ее. Сердце у Джессики упало, когда она увидела, насколько нетвердо. Лоренцо стоит на ногах. И мысли не могло быть о том, чтобы он взобрался по стене дома и помог ей спуститься.

— Я не могу! — громко сказала она. — Дверь закрыта.

— Тогда бросай деньги! — завопили Грациано и Салерио в один голос, заходясь от смеха.

— Мне придется сначала спустить их! — крикнула Джессика, благодаря Пресвятую Деву за то, что пение и крики, раздававшиеся во всех концах гетто, несколько заглушали ее голос. — Отойдите! — Она с трудом подняла крепко завязанный кожаный мешок на подоконник и столкнула его вниз.