Книга Кольцо с бирюзой - Грейс Тиффани

Он остановился и прислонился головой к стене дома.

Джессика — это все, что осталось ему от Лии, а Джессика никогда не знала ее. Ни один мужчина из тех, кого он теперь знал, не знал Лию. И ни одна женщина тоже, и, если бы он взял женщину, ничего не знающую о том, кем была для него Лия, образ Лии затуманился бы, а потом и вовсе исчез. Он один носил в сердце ее лицо.

— Zakhor, — сказала Аструга. — Не забывай помнить.

— Синьор?

Шейлок открыл глаза. На него вопросительно смотрел мальчик.

— У вас что-то с головой?

— Она полна тяжелых мыслей, — сказал Шейлок, выпрямляясь, и похлопал мальчика по плечу. — Домой, быстро, ужинать. Закон запрещает бродить по гетто ночью.

* * *

Несмотря на фантазии Ланселота Гоббо о постоянной передаче записок между Джессикой и Лоренцо, был уже февраль, когда он появился в их доме. Джессика исхудала от беспокойства и от двойного груза забот, легших на ее плечи после ухода слуги.

— Прекрасная еврейка! — сказал Ланселот, когда она открыла задвижку. Джессика уставилась на него, выпучив глаза. Он был одет в чулки персикового цвета и зеленовато-голубую ливрею и щеголял в шапочке с пером.

— Так вот куда пошли дукаты моего отца, заработанные тяжелым трудом! — сказала она, втаскивая его в дом.

Он, гордый своим видом, пошаркал перед ней ногой.

— И у меня таких три пары!

— Ты, клоун, где записка? Я готова задушить Лоренцо…

— Он навещал друзей на Терра Фирма, он сожалеет о своем молчании…

— Он участвовал в рискованных предприятиях Бассанио!

— Да, и теперь лорд Бассанио начинает большую игру.

— Лорд Бассанио?

— Скоро им будет или будет богат, как лорд, если ему повезет в этой игре. Дама с материка, которой досталось богатство от…

У Джессики сердце чуть не выскочило из груди, и она схватила Ланселота за горло. Лоренцо в этом участвует? Он ее бросил? Она однажды прошла мимо него на площади Сан-Марко, где он прогуливался с отцом, и, хотя молодой человек помахал ей, его отец посмотрел на нее так, будто она какое-то чудовище из лагуны. А ведь она выходила из церкви Сан-Марко и на ней было платье, какое носят женщины-христианки, ей дала его Нерисса. Сердце ее забилось, она подумала: Лоренцо мог бы представить ее сейчас сеньору ди Скиммиа. Но молодой человек только тайком помахал ей, когда они проходили мимо. Он тихо что-то сказал отцу, на что старый синьор громко ответил: «Свиное ухо не превратить в шелковый кошелек». Джессика вспыхнула при этом воспоминании.

— Лоренцо собирается жениться на этой синьоре? — сказала она, встряхнув Ланселота. — Что он говорит?

Ланселот освободился из ее рук и вручил ей записку. Она поспешно развернула ее и внимательно изучила содержание.

— Слишком долго читаете, что там написано, — заметил Ланселот, самодовольно ухмыляясь и поправляя свой вышитый воротник.

Джессика обняла его.

— Клоун, я знаю, что ты ее уже прочитал. Можешь сказать Лоренцо: да, я буду здесь в назначенную ночь; да, мой отец будет долго изучать Талмуд со своим другом; да, я стану женой христианина, да!

Глава 15

Пять недель спустя раздался громкий стук в парадную дверь Шейлока Бен Гоцана. Джессика открыла ее и обнаружила на крыльце отрезанное свиное ухо.

Губы ее искривились от ужаса и отвращения, а потом она догадалась. Она закрыла дверь и прислонилась к ней, борясь со слезами. Ясно. Кто-то из знатной семьи ди Скиммиа решил: будет очень забавно пробраться в гетто и оставить ей это вульгарное послание. Брак с Лоренцо не сделает ее положение в обществе выше, чем положение этого животного из свинарника.

Она встала и открыла дверь. Вещь была нечистая и отвратительная, но она кое-как схватила ее и внесла в дом, где завернула в бумагу и выбросила далеко в переулок за кухней.

Джессика поблагодарила всех святых за то, что отца не было дома и он ничего не видел. Однако после полудня она убедила себя, что этот отвратительный дар хороший знак, доказательство того, что Лоренцо намеревается выполнить свое обещание. Очевидно, он сказал своей семье или некоторым ее членам об их с Джессикой планах.

— Не беспокойся, любимая, — успокаивал он ее на следующий день, когда они целовались в тени церкви Мадонны дель Орто. Ее отец в последнее время более внимательно следил за ней, и теперь, если, когда они с Лоренцо встречались, то здесь, поближе к воротам гетто. — Не бойся, — повторил он, гладя ее руку. — Когда над тобой совершат обряд крещения, и я надену кольцо на этот красивый пальчик, они все будут очень довольны. — Он задумчиво нахмурился. — Хотя наличных у меня мало. С кольцом нам придется подождать.

* * *

Он придет за ней во вторник Масленой недели, когда весь город погрузится в карнавальное веселье. Каналы, и реки, и гавань будут забиты лодками с музыкантами; толпы пьяных и ряженых заполнят все улицы так, что, несмотря на всю пунктуальность отца, ему понадобится больше часа, чтобы добраться к себе домой от дома Тубала. Евреи в Венеции, конечно, не праздновали христианский праздник, но у молодых христиан в масках был обычай взбираться на ворота Нового гетто и делиться своим хорошим настроением с его обитателями, швыряя бутылки с вином в людей, дергая мужчин за бороды и бросая кирпичи, завернутые в горящую бумагу, в синагогу, при этом они громко и весело распевали.

Чтобы помочь Лоренцо, Бассанио ди Пьомбо сегодня побывал на Риальто и еще раз пригласил Шейлока Бен Гоцана отужинать с ним, намереваясь задержать заимодавца допоздна или даже на всю ночь разговорами об их делах. Дома Шейлок пересказал Джессике историю о нелепом приглашении Бассанио.

— Эти глупцы думают, что мы только из прихоти не едим моллюсков и свинину! — воскликнул он, качая головой. — Как будто мы могли бы так просто это делать!

Джессика часто так и думала, но она не хотела рисковать и вызывать гнев отца, высказывая подобные мысли. Не сегодня вечером.

— Мы с Тубал-кейном будем изучать наш Закон, пока венецианцы занимаются тем, что нарушают свои законы, — сказал Шейлок. В глазах его светилась любовь к Талмуду и Торе.

— Что вы будете изучать сегодня? — неожиданно для себя спросила Джессика.

— Разное. После Талмуда мы продолжим дискуссию о наказаниях, понесенных нашими обидчиками в Египте. Обрушилось ли на них множество маленьких лягушек или только одна большая? В иудаизме много туманного.

Они улыбнулись друг другу. Джессика ощутила теплое чувство к отцу и вместе с ним — укор совести.

Отец взял ее за плечи и поправил покрывало, которым она повязала волосы.

— Что это за наряд?

— Это день переодеваний, разве нет?

— Что, будут маски? — Он нахмурился. — Да, пьяная толпа с факелами! Запри двери, Джессика. — Он ласково погрозил пальцем. — Не выглядывай в окно и не суйся на улицу, чтобы посмотреть на христианских дураков с закрытыми лицами.