Книга Человек как животное - Александр Никонов

А во-вторых, удаленность во времени и обаяние мифа придают фигуре Отца-Законодателя такое величие, что все его предписания кажутся божественными, а их нарушение превращается в грех».

Прекрасно! Лоренц рассказал нам про свою гусыню и сделал выводы. Но я считаю, что голуби и крысы ничуть не хуже гусей! И выводы из опытов с ними получаются столь же определенными. Известен эксперимент с голубями и крысами, который провел американский психолог-бихевиорист Скиннер Беррес Фредерик в ходе изучения так называемого «оперантного поведения». Было это еще в тридцатые годы прошлого века. Суть опыта заключалась в следующем…

В специальные клетки с животными весьма нерегулярно подается еда. А кушать-то хочется! Животные суетятся, пытаясь как-то повлиять на то, на что фактически повлиять не могут, — как люди на дождь. Но они очень стараются уловить какую-нибудь закономерность при помощи своей нейросети. И через некоторое время, как им кажется, им это удается! Например, чтобы вызвать появление пищи, некоторые голуби начинают вертеться вокруг своей оси, другие наклоняют голову набок. У каждой птицы формируется особый тип ритуалов, которые, как они полагают, вызывают падение с неба манны небесной.

При этом никакой связи между поклонами голубя или танцами крысы и возникновением в кормушке пищи нет. Но поскольку первые появления корма совпали с теми или иными случайными движениями зверя, эти движения в поведении закрепляются. И могут даже передаваться потомству в порядке обучения, как верующие нашего вида передают своим детям способность креститься, задабривая небесного Вождя.

Сам Беррес называл такое поведение голубей и крыс суеверным:

«Если устанавливается только случайная связь между реакцией и появлением стимула, поведение называется «суеверным». Мы можем показать это на примере с голубем, аккумулируя эффект нескольких случайных обстоятельств. Предположим, что мы будем давать голубю небольшое количество еды каждые пятнадцать секунд независимо от того, что он делает. Когда пища предъявляется первый раз, он выполняет какие-то поведенческие реакции — если только он не будет стоять спокойно — и произойдет обусловливание. Тогда более вероятно, что при предъявлении пищи снова будет наблюдаться то же самое поведение… В дальнейшем оно становится постоянной частью репертуара птицы, даже если пища предъявлялась в такое время, которое не связано с поведением птицы. Видимые реакции, которые были установлены таким образом, включают резкие наклоны головы, переступание с ноги на ногу, наклоны и шарканье ногами, повороты вокруг своей оси, неестественную походку и снова наклоны головы. В дальнейшем топография поведения может сместиться на другие подкрепления, поскольку легкие изменения в форме реакции могут совпадать с приемом пищи… Когда «суеверная» реакция устанавливается, она будет сохраняться, даже если будет подкрепляться лишь изредка.

Голубь не является исключением. Поведение людей также во многом «суеверно»… Предположим, что, прогуливаясь по парку, вы находите десять долларов (и предположим, что это событие имеет для вас значительный подкрепляющий эффект). То, что мы делали в момент, когда нашли деньги, подкрепляется… весьма вероятно, что мы вновь пойдем на прогулку именно в тот же парк или в парк, похожий на этот, и более вероятно, что мы будем смотреть именно на то место, где были найдены деньги…»

Голуби кружатся вокруг своей оси и кивают головой в ожидании падающей с неба пищи… Дикари пляшут вокруг костра, вызывая дождь… Попы камлают и машут кадилами и иконами, стараясь вызвать своими магическими ритуалами прекращение дождя, как это было, например, осенью 2013 года над Хабаровском, где главный православный жрец Хабаровской и Приамурской епархии облетел зону затопления на самолете и провел так называемый молебен о прекращении дождей. После которого наводнение усилилось. Налицо явное отсутствие связи между ритуалом и реальностью, но разве повредит это ритуалу, который стал самоценностью у некоторых представителей нашего вида?

Впрочем, слова о самоценности церковных ритуалов не вполне верны. Ценность ритуалов для устроителей шоу состоит главным образом в том, что они (ритуалы) приносят деньги. Но разговор о деньгах и экономике у нас еще впереди, а сейчас нужно завершить рассказ о животных корнях ритуальности и суеверности.

Мне кажется, если бы мы произошли от другого зверя, например, от хищника, социальная эволюция шла бы более медленными темпами не только потому, что хищникам пришлось бы преодолевать мощные инстинктивные барьеры перед убийством друг друга (а убийства — мощный ускоритель эволюции), но еще и потому, что хищники по-рыцарски более ритуальны, то есть более моральны, чем травоядные, а значит, в потенциале более религиозны. Религия же, как фактор личной и социальной ригидности, является тормозом прогресса.

Часть 4

Любовь и курицы

Тихий ветер. Вечер сине-хмурый.

Я смотрю широкими глазами.

В Персии такие ж точно куры,

Как у нас в соломенной Рязани.

Тот же месяц, только чуть пошире,

Чуть желтее и с другого края.

Мы с тобою любим в этом мире

Одинаково со всеми, дорогая.

Сергей Есенин

Когда-то у меня был аквариум и в нем плавали рыбки. Но поскольку я завел этот аквариум в целях чисто декоративных, а не от великой любви к природе, постепенно там все сдохло и окочурилось, оставив после себя только память. В которую более всего почему-то врезалась голубоватая цихлида. Очень злая была рыбка! Она безжалостно гоняла всех обитателей аквариума.

А вспомнил я про нее потому, что на примере цихлид очень удобно разбирать любовную автоматику. Внешние сигналы, поступающие в обрабатывающий центр этих рыбок (мозг), запускают одну из трех главных программ — агрессию, страх или стремление к спариванию. Дело в том, что внешне самцы и самки цихлид никак друг от друга не отличаются. Они отличают друг друга только по поведению. То есть по набору стандартных реакций и сигнальных движений. У самцов и самок наборы реакций разные, как будто у них стоят шунты, блокирующие одновременный запуск двух определенных программ. У самца никогда не активизируются одновременно страх и сексуальность, у самки же никогда не включаются одновременно агрессивность и сексуальность. Если самец испытывает страх перед соперником (точнее, перед другой рыбкой, поскольку внешне самец от самки не отличается), его сексуальность полностью подавлена и он бежит сломя голову. А вот страх самки перед самцом ничуть не мешает ей испытывать сексуальное возбуждение, которое выражается в определенных движениях, сигнализирующих о том, что она не прочь.

Если самка настроена агрессивно, ей совершенно не хочется секса. А вот у самца «лампочки» агрессии и сексуальности вместе гореть могут. Самка же вполне запросто «зажигает» вместе страх и сексуальность — чужая агрессия ее сексуальности не подавляет, ее движения страха сочетаются с призывными сексуальными движениями. Так они и танцуют друг напротив друга, выдавая движениями угрозу наряду со знаками возбуждения (он) и страх наряду с возбуждением (она).

Как отмечает Конрад Лоренц, «именно такие смешанные формы действий, обусловленные бегством и сексуальностью, превратились посредством ритуализации в те широко распространенные церемонии, которые принято называть «чопорным» поведением… В различных вариантах, видоизмененный различными процессами ритуализации, этот способ распознавания пола играет важную роль у очень многих позвоночных, вплоть до человека».