Книга Советник президента - Андрей Мальгин

— А это кто ж такие? — вполголоса спросил Игнатий у сидевшей рядом учительницы.

— Где? — не поняла она.

— Ну в последнем ряду кто это сидит? Все эти молодые люди в костюмах?

— А, эти! Это ж телохранители ребят. Мы уже к ним привыкли.

— Они что же, и на уроках у вас сидят?

— Ну да, конечно, на последнем ряду. В каждом классе обязательно найдется несколько школьников, которых охраняют круглосуточно. Но это отдельные случаи. В основном охрана ждет в машинах у ворот школы. Вы заметили, как в нашем переулке тесно? Вдоль всей улицы с первого урока до последнего стоят машины, прикрепленные к детям. Если не телохранитель, то хотя бы водитель у ребенка должен же быть.

«Во в какой школе, оказывается, Машка учится, — с гордостью подумал Присядкин. — Ну что ж, у нее тоже есть водитель. Он, правда, один на всю семью. Но приезжает и уезжает она вполне достойно».

Тут дети стихийно зааплодировали, намекая, что пора бы и начинать, не тянуть резину. Учительница прервала разговор с Игнатием и громко сказала:

— Дети, сегодня к нам согласился прийти замечательный российский писатель Игнатий Присядкин. Вы все прочитали его повесть, готовьтесь задавать вопросы. Кроме того, что Игнатий Алексеевич писатель, он еще и советник президента России. Так что я думаю, мы будем обсуждать в этом зале не только литературу. Слово Игнатию Присядкину!

Игнатий взял в руки микрофон:

— Дорогие ребята! Герои моей книги, которую вы все только что прочитали, — ваши ровесники. Но, в отличие от вас, на их долю выпали тяжелые испытания. Они попали в Чечню в момент, когда там происходили страшные события: НКВД получил задание полностью очистить республику от местного населения. Было решение Политбюро переселить весь чеченский народ в Казахстан, а Чечню заселить русскими. Чеченцы, разумеется, сопротивлялись, они, как мы знаем, люди отчаянные, и по сути там началась гражданская война. Вот в такую обстановку попали два моих героя, мальчишки, ваши ровесники…

Валентина, стоявшая с первых минут за занавесом, убедилась, что Присядкин на этот раз в здравом уме и твердой памяти, и поэтому решила, что его можно оставить наедине с залом. Сама же она отправилась к завучу — Татьяне Петровне. Ей предстояло, пользуясь удобным случаем, высказать той накопившиеся за последнее время претензии. Татьяна Петровна встретила ее радушно. Она знала, что Игнатий Алексеевич в данный момент вписывает страницу в историю школы. Поэтому его супруге она приготовила, так сказать, хлеб-соль. На столе стояли золотые чашки из набора «Версаче» (подарок одного из родителей, каждая чашечка долларов за двести), чайник с только что заваренным великолепным чаем и всевозможная выпечка. Потом за тот же стол предполагалось пригласить и самого классика.

Сначала поговорили, разумеется, о погоде, но очень кратко. Татьяна Петровна была неоднократно наслышана от Машиной классной руководительницы об исключительно вздорном характере мамаши, и поэтому заранее приготовилось к худшему. И Валентина оправдала ее ожидания, не заставив долго ждать:

— Татьяна Петровна, меня настораживают многие вещи в вашей школе.

— Какие, например, Валентина Анатольевна?

— Ну, например, бесконечные поборы. Вы знаете, в государственной школе это выглядит странно.

— Ну у нас, Валентина Анатольевна, не совсем обычная школа, вы это знаете. У нас все на высочайшем уровне. И если бы мы довольствовались тем финансированием, которое выделяет нам департамент образования, мы не смогли бы этот высокий уровень поддерживать. Ну вот, например, в лучших московских школах есть компьютерные классы. А у нас, если вы не знаете, компьютеры вообще в каждом классе…

— Да я не об этом, — прервала ее Валентина, — хотя излишества явные наблюдаются. Я, например, не понимаю, почему на полу в туалетах обязательно должен быть природный мрамор, почему там не может быть обычная плитка. Но не суть важно. Я о другом. Вот, например, в последнее время у Маши резко понизилась успеваемость. Оценки стали хуже. Я долго не могла ничего понять. Да и Маша меня уверяет, что уделяет учебе столько же времени, сколько и раньше. И проблем с усваиванием новых знаний она не имеет. Маша — исключительно правдивая девочка, и я ей верю…

«Девочка как раз редкостная врунья» — прокомментировала про себя завуч, но вслух спросила:

— Ну а при чем тут поборы, скажите, пожалуйста?

— А при том, что учителя по тем предметам, по которым Маша якобы не успевает, предлагают ей заниматься дополнительно. То есть навязывают репетиторство. А за репетиторство уже берутся деньги.

— Вы знаете, это разрешено департаментом образования. Криминала в этом нет.

— Вряд ли департаментом образования разрешен рэкет. А по-другому я это назвать не могу. Девочке нарочно ставят низкие оценки, чтобы подвести ее к мысли, что необходимы индивидуальные дополнительные занятия. И родителям приходится раскошелиться.

— Ну знаете, — возмутилась завуч, — так же, как вы верите своей дочери, я верю своим учителям.

— У меня есть предложение, Татьяна Петровна, мне кажется, оно устроит обе стороны. Это будет компромисс.

— Какое же, интересно?

— Поменяйте в Машином классе учителей. Хотя бы по тем предметам, по которым она якобы не успевает.

— То есть как это? — до завуча не сразу дошел смысл чудовищного «компромиссного» предложения. — Вы хотите, чтобы мы заменили учителей, которые вас не устраивают?

— Ага, — простодушно ответила наглая Валентина, — именно это я и предлагаю. И тогда вы увидите, что никакого неуспевания нет и в помине.

— Знаете что, Валентина Анатольевна, единственное, что я могу предложить в данной ситуации, это чтобы Машу проэкзаменовали по тем предметам, о которых вы говорите, учителя из других классов. И тогда мы сравним их оценку с оценками тех педагогов, которым вы не доверяете.

— Татьяна Петровна, я сама работала завучем в школе. Тоже в достаточно привилегированной, в Жуковке. И я давно уже переэкзаменовала свою дочь. Я прекрасно знаю ее возможности и ее уровень. Так что не надо морочить мне голову. У вас тут сговор, и хоть вторые, хоть третьи педагоги — они все будут заодно.

— Знаете что, Валентина Анатольевна, если вас не устраивает наша школа, вы можете перейти в другую. Например, в ту же Жуковку. Последнее было сказано с очевидной издевкой, потому что обе дамы прекрасно знали, что Жуковская частная гимназия, несмотря на чудовищные расценки, вообще не давала детям никакого образования. И когда кого-то из них переводили в обычную государственную школу, они шли с потерей класса, а то и двух, и все равно учились на двойки.

— Ваша школа нас действительно решительно не устраивает, но переходить мы из нее никуда не собираемся, — твердо ответила Валентина, — мы будем добиваться, чтобы здесь был наведен порядок. Мой муж имеет достаточно сил и средств, чтоб воздействовать и на вас, и на департамент образования, если понадобится.