Книга Непокорная пленница - Вирджиния Линн

— Каттер!

Он остановился, повернулся к ней, и глаза его были так холодны, как никогда раньше.

— Я не беру тебя с собой, и на этом конец. Но поскольку ты так страстно умоляешь, я оставлю тебе гнедую кобылу и разные полезные вещи. Делай с ними что сможешь. Немного воображения — и ты будешь сыта и в тепле. — Он окинул ее оценивающим взглядом. — Конечно, ты всегда сможешь предложить на бартер свое мягкое белое тело, но ты, кажется, к этому сильно не расположена.

Она обхватила его руку, от унижения ее голос зазвенел.

— Так в этом все дело? Если это то, чего ты хочешь, я…

Он оборвал ее:

— Стоп. Не унижайся. Это не то, чего я хочу. Если бы хотел, я бы это уже получил. — Он резко добавил:

— Если ты один раз застала меня врасплох, то не думай, что это удастся снова.

Он вложил в ее холодные руки длинный повод лошади, взлетел в седло и, развернувшись, бросил через плечо:

— Кстати, Красная Рубашка согласился приглядывать за тобой, не строй планы покинуть эту долину.

И с этим он уехал, оставив Уитни стоять посреди деревни апачей. Когда он скрылся за гребнем холма, она медленно обернулась, не заботясь о том, что слезы заливают щеки. Несколько женщин смотрели на нее, как на захватывающее зрелище. Красная Рубашка стоял перед дверью своей хижины, скрестив руки на груди.

Уитни сдержала порыв забраться на лошадь и поскакать вслед за Каттером. Ничего хорошего из этого не выйдет, это он внятно объяснил. К тому же всегда есть «потом» — потом, когда солнце сядет и станет темно, она улизнет.

А сейчас надо сделать вид, что принимаешь ситуацию как она есть, апачские женщины смотрят, что она будет делать. Гордость не позволяла показать, что она напугана. С высоко поднятой головой Уитни прошла мимо них к хижине, в которой, как предполагалось, она будет жить.

Никто не задержал ее, не попытался заговорить, никто даже виду не подал, что заметил ее. Она остановилась перед хижиной, лошадь мягко ткнулась ей в плечо, и Уитни поняла, что ее надо разгрузить, напоить и накормить. Голова сразу же заболела, и она недовольно посмотрела на животное.

О лошадях всегда заботился Каттер, она понятия не имела, что надо делать, как ее расседлать. После нескольких минут возни ей удалось снять мешки, но расстегивать упряжь, держащую седло, пришлось гораздо дольше. Когда она попыталась снять седло так, как это бессчетное число раз делал Каттер — легко и без усилий, — под тяжестью ноши она упала на колени. Лошадь нетерпеливо переступила ногами, видимо, чувствовала запах близкой воды, и Уитни сердито посмотрела на нее.

— Мне не требуются твои комментарии! — буркнула она.

Несмотря на холодный горный воздух, пот струился по лицу, блузка и юбка были в грязи.

Отпихнув седло, Уитни подхватила юбки и повела лошадь через деревню к ручью. Он выглядел приветливым и прохладным, несколько ребятишек играли в мелкой воде. Голые, они хихикали и брызгались, темные тела блестели в лучах заходящего солнца.

Короткие кожаные поводья не давали лошади зайти достаточно глубоко, она дернулась, тряхнула головой и потянулась к воде туда, где глубже. Чертыхнувшись, Уитни подняла юбку повыше и вошла в ручей; вскрикнула, когда ледяная вода залила ботинки и чулки.

— Ну вот, дылда, надеюсь, теперь ты довольна, — проворчала она.

Но к сожалению, лошади не понравилось место, которое Уитни выбрала для водопоя, она сделала еще несколько шагов, таща за собой Уитни, хотя та упиралась изо всех сил, пытаясь ее остановить. Лошадь не останавливалась. Уитни начала скользить по дну, постаралась удержать равновесие, но упада в ледяную воду.

От ее испуганного крика животное, фыркнув, дернулось к воде и оборвало кожаную уздечку.

Прибежали дети, уставились на нее большими черными глазами. Уитни смотрела на них, не зная, что сказать или сделать, понимая, как смешно выглядит, сидя в ручье с налипшими налицо волосами. Один мальчишка засмеялся, она вспыхнула, но изобразила на лице напряженную улыбку.

— Похоже, я выгляжу смешной, — пробормотала она, скорчила гримасу, неуклюже поднялась и побрела по воде к грязному берегу.

К ее удивлению, старший мальчик побежал, поймал лошадь и смущенно протянул ей обрывок уздечки.

Уитни пробормотала «спасибо», зная, что он ее не поймет, и отвела лошадь обратно к пустой хижине. Она оглядела грязную кухонную посуду, потрепанные подстилки, потом оглянулась на лошадь. Та выкатила круглые глаза и заржала, видимо, нисколько не сожалея о том, что убегала. И что прикажете с ней делать? В дом ее ввести нельзя, а если она потеряется, то снова ее уже не поймать.

«Используй ее для бартера, как сказал Каттер. Или для побега», — отозвался мозг. Уитни нахмурилась и стала рыться в мешках. Она даже вскрикнула от восторга, когда нашла нож; сразу же заткнула его за пояс юбки и стала чувствовать себя гораздо увереннее. Потом она нашла длинную веревку. Понадобилось несколько минут, чтобы сделать такой же узел, какой, она видела, делали Каттер и Теджас.

Несколько раз подергав его, она решила, что узел достаточно прочный, и привязала лошадь к молодому деревцу возле самой хижины. Лошадь принялась щипать траву, а Уитни приступила к разжиганию огня.

Солнце опустилось за горные вершины, обступавшие долину, и стало холодно; мокрая одежда не грела. Из других хижин доносились запахи еды, которая варилась в горшках, висящих над очагами. В ее хижине было темно, она даже не сразу отыскала мешки. Желудок сердито ворчал, и, старательно ударяя кремнем по камню, она жевала кусок вяленого мяса. Вспыхнуло несколько искр, и хотя она изо всех сил дула на сухие листья, которые горкой сложила посреди круга из камней, они так и не загорелись.

У нее уже онемели пальцы, когда через несколько минут вспыхнул слабый огонек. Она торопливо раздула его в небольшое, но устойчивое пламя. Довольная собой, Уитни села на пятки и стала подкладывать в него сучья и палки, разбросанные по полу.

Когда огонь стал угасать, она с отчаянием поняла, что израсходовала все дерево, которое было в доме. Она выглянула наружу — стемнело, надо было спешить.

Первые зеленые ветки, которые она срезала ножом, дымились и шипели, но не желали гореть; она закашлялась от дыма, защипало глаза. Если она хочет получить хороший огонь, нужно найти сухое дерево.

Очень скоро она убедилась, что вблизи жилья сухих деревьев нет и нужно отойти подальше. В мокрых ботинках хлюпала вода, высокая трава хлестала по лицу. Наконец она набрала в подол достаточно дров, чтобы скоротать ночь, и поспешила обратно.

В ее отсутствие огонь погас; Уитни скорчилась на грязном полу хижины и заплакала. Плач перешел в рыдания, горячие слезы бежали по щекам. Ей было холодно, страшно, хотелось есть, а еще хотелось, чтобы она никогда не встречала Каттера. Вот до чего он ее довел своим идиотским планом украсть жалованье и похитить ее. Будь он проклят! Будь проклят за то, что украл гораздо больше, чем деньги…