Книга Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Сергей Белоусов

Тогда я ему честно отвечаю, что маму нельзя волновать, у нее сердце больное. Мне, говорю, если хотите знать, мама дороже английской пионерской организации. Предлагаю — пусть лучше дедушка придет. Ему все равно в этой жизни уже все безразлично. А завуч говорит, мы тебя из школы выгоним…

Косоголовый не выпускал перископ, разглядывая красотку. Он едва не сломал винты настройки, увеличивая изображение до максимума. Ларри выдернул прибор из потной ладони родственника.

— Пошли к ним, — выдохнул он. — Действуем по обстановке, будьте начеку. Мы — мирные исследователи. Высоко в горах обнаружили пещеру, увлеклись, зашли слишком далеко, заблудились. Вперед.

Косоголовый попытался вывернуть берет желтой стороной наружу, но, будто почувствовав свирепый взгляд хозяина, сделал вид, что вытряхивает соринку.

Шумно ступая, улыбаясь до ушей, бандиты вышли на свет.

— Дружба! — кричал Косоголовый. — Я — миролюбивый молодой геолог! Ура! Банзай! Буэнас диос! Мы за трудное счастье благодарны судьбе!

Ужастик старался держаться в тени.

— Во! Опять геологи! — обрадовался рыжий. — Подходите, сердешные. Поросятинкой угостим, чаек у нас знатный, сахар внакладку, бери — не хочу.

Легенда, выдуманная Ларри, ничуть не удивила путешественников. Даже Ужастик не испугал их. Странно было другое — бандиты чувствовали себя у костра свободно и естественно.

Тревога их и постоянная собранность исчезли. Цель похода стала казаться далекой и незначительной. Осторожный Ларри, сверхбдительный Ужастик, подозрительный Косоголовый верили каждому слову своих неожиданных знакомцев.

— Бразилец я самый, что ни на есть, коренной, — неторопливо рассказывал Федя. — Мама негритянка у меня, папа китаец с острова Тайвань. Но родился он здесь, с Тайваня еще дедушка его переселился. Пещеры эти нам известные — почитай лет двадцать, как туристов сюда вожу. Знаменитые у нас пещеры — Полетта вон аж из Марселя по туру, по путевке, значит, прилетела. Учительница она в пансионе для девочек. По слесарному делу.

А вот Лизон, — кивнул на девочку добродушный бразилец, — нипочем не угадаете, откуда. — Он сделал эффектную паузу. — Она живет на огромной льдине в русской Сибири. Ее пра-пра-прабабушка была белой медведицей, прадед по матери — князем первой гильдии, а отец — знатный охотник на комаров и большой друг президента.

— Вот она! — восклицал Косоголовый. — Вот она, суровая и прекрасная сибирская правда! Я молодой геолог-миллионер, гражданин мира, но горжусь тем, что и во мне есть частица русской крови.

Справа от него сидела красавица Полетта, слева истекал соком поросенок.

— Лизон вела переписку с Мари, племянницей Полетты, — рыжий подбросил дров в костер. — Теперь, на каникулах, они гостят в семьях друг у дружки. Лизон никогда не была у нас, в Бразилии, вот Полетта и решила взять ребенка с собой. А что сейчас поделывает Мари, как ты думаешь, малышка?

— Загорает, купается в проруби, — охотно предположила малышка Лизон. — Летом у нас тепло — минус тридцать. А вечером все заворачиваются в шкуры, пьют спирт для здоровья, и папа читает вслух газету. Это настоящая газета! — похвасталась девочка. — Ей уже сорок лет, но она почти вся целая. Там написано, что скоро мы будем жить еще лучше.

Лиза врала безвкусно, но гангстеры размягченно, с уважением поддакивали.

— А эти вот огольцы — местные, — Федя указал на четверых картоморов. — Живут, значит, тут — и все. Способные — страсть! Отзывчивые такие, а уж ласку любят… А ну, скажи «пе-ре-строй-ка»!! — заорал рыжий и больно щелкнул Глазка по макушке.

— Пы-ле-стлой-ка-а-а-а! — расплылся Глазок, кланяясь и исподтишка показывая домовому кулак.

— Чувствую, — посерьезнел бразилец, — большое у них будущее. Вот только учиться надо. Однако что же я?! Все готово, прошу угощаться.

Поросенок оказался вкусным до блаженного обалдения. Ужастик с почтительным удивлением смотрел на рыжего.

— Как вы это делаете? — не выдержал он. — Я готов купить рецепт, мой господин. Меня интересует все — порода свиньи, ее пища, время года и климат при рождении поросят, как вымачивать мясо и чем начинять, состав и пропорции трав…

— Жрут, что придется, — по-свойски поделился Федя. — Наша живность, пещерная. Зафинтилил ему в лоб из рогатки — и все дела. А не пора ли вздремнуть, друзья-геологи? Мы, бразильцы, об эту пору как раз спать ложимся.

Осоловевшая компания не возражала.

Вскоре все общество, уютно разместившись в спальных мешках, отошло ко сну.

Федя удобно привалился к камню с кружкой дымящегося чая в руке. Он собирался бодрствовать всю ночь, но после третьего глотка неожиданно вялой рукой поставил кружку на пол, уронил голову на грудь и засвистел носом резко и тревожно, как маневровый паровоз.

Очисток подводил итоги. Пищи для размышлений у него хватало, хоть отбавляй. Во-первых — состав картоморов оказался удачной неожиданностью. Появилась надежда заполучить своего агента в экспедиции Печенюшкина.

Во-вторых — девчонка. Мысли картоморов были заблокированы. В ее же голове он мог читать, как в открытой книге. Почему? Не скрыта ли здесь ловушка?

Теперь и Очисток знал все то, что было известно девочке. Сумасбродное исчезновение Дракошкиуса, преступные симпатии Кожурки, Пиччи, угодивший в ловушку вместе с Аленой… Очевидно, волшебники в заколдованной пещере, обезопасив картоморов от колдуна, начали вести себя чересчур легкомысленно, ослабили бдительность.

В третьих — послушными руками Ужастика ему удалось незаметно подсыпать в чай сильнейшее снотворное из бандитской аптечки. Теперь даже рыжий враль-часовой спал как убитый.

Похоже, наступало время Очистка. «Время „О“», — усмехнулся про себя чародей. Преград на пути к сокровищам Барабули не было.

Очисток стоял в одном из боковых коридоров, выходивших из «спального» зала. Кожурка, Неровня, Глазок и Клубень смотрели цветные сны в пушистых, похожих на пестрые рукавицы, мешочках, подаренных Фантолеттой. Впрочем, нет! Один мешочек был пуст.

— Пощадите, ваша тайность! — в ногах чародея валялся некто, не различимый во тьме. — Ошибки молодости, тайные пороки… Ну кто же, кто свободен был от них?..

— Все доказательства надежно спрятаны в Мертвограде, — цедил Очисток, почти не разжимая губ. — Если узнают картоморы, тебе конец.

— Будь проклята моя пагубная страсть, — скулило существо. — Роковые обстоятельства сделали меня игрушкой в ваших руках.

— Поздно устраивать сцены! — чародей брезгливо поморщился. — Выбора у тебя нет. Точнее, выбор есть, но он дьявольски труден: награда и почести или позорная смерть.

— Что предпочесть?.. — хныкал комок. — Ужель меня презрение окружит доверчивых товарищей моих? Нет, лучше смерть! Но как она страшна…

— Ну? Быстрей же! У меня нет времени.

— Конечно, награды и почести, — существо деловито поднялось, отряхивая колени. — Что надо делать?