Книга Пасынки безмолвия - Андрей Фролов

Сорока не сдержался.

Посмотрел на выродка так выразительно и долго, что тот посерел лицом. В этот момент в голове парня не было ни одной завершенной мысли – слишком велико оказалось потрясение и последовавший за ним сумбур. Но презрение и порицание, исходящие от молодого человека, говорили сами за себя. Без лишних слов, как застекольщики и любили…

– Да что ж ты за дрянь-то такая? – едва слышно выдавил Сорока, пытаясь рассмотреть в Петре хоть что-то визуально нечеловеческое.

Ничего. Может, только, лоб очень высокий и чуть выпирающий вперед, но такие и у людей встречаются… Кроме начинки, скрытой в недрах черепной коробки, ничего не отличало парникового от обычного человека.

– Да вы ж как звери, ей богу…

Хозяин квартиры, с волной неприязни справившись на удивление быстро, натянуто улыбнулся. Уловив настроение и причину его перемены, поспешил разъяснить, снова наполняя Павла образами и выпуклыми понятиями.

«Сравнение с животными, корректно? Ошибочно данное сравнение. – Он покивал, давая понять, что уловил ход рассуждений гостя. – Доказано: самым опасным и хитрым хищником на планете за последние шесть тысяч лет являлся недочеловек, наш предок. Сравнение с остальными животными некорректно. Полнейшее заблуждение. Причина коварства кроется в умении вербально формулировать. Тигр никогда не предаст тигра. Звери могут воевать, сражаться за самку или территорию. Не способны на предательство. Никогда. Недочеловек коварен и непредсказуем. Дефект эволюционной системы скрыт в речи и словах. В чистоте посыл или стремление не могут лгать. Словесная обертка намерения обманывает легко. Тактильной передачей информации нельзя ввести в заблуждение. Дружба искренняя. Вражда честная. Нет возможности пустой лести, только мирное сосуществование. Трудно признать, болезненное принятие… Но это преимущество и отличает людей от вас».

Сорока с омерзением стащил с головы обруч.

Мало того, что от постоянных вспышек в его воображении начинало ломить виски, так еще и настроение окончательно испортилось. Ну вот на кой ляд он вообще взялся общаться с этим идиотом? Лучше бы попросил у Погремушки карту подземки да изучил как следует, она же предлагала…

Петр, заметив, что собеседник потерял интерес к общению, с понимающей улыбкой выключил телефон. Забрал у парня портфель, аккуратно свернув все его раскладные компоненты. Поспешно отошел, что-то уловив. Молодец, чувствительный… Потому что сейчас Сороке как никогда хотелось со всей душой дать ему в морду. Или накричать в лицо, на пальцах объяснив величайшее заблуждение сверхчеловеков, которыми себя почитали парниковые.

Он не стал делать ни того, ни другого.

Встал, раздраженно приближаясь к большому панорамному окну. И оцепенело вытаращился на густые дебри жилых кварталов, похожих на россыпи искусственно выращенных бриллиантовых столбов. А затем Павел услышал, что открывается входная дверь…

Обернулся, затравленно глядя на хозяина квартиры. И вдруг заметил Погремушку.

Егерь стояла на кухонном пороге, сосредоточенная и источавшая злость. Предплечьем одной руки она сжимала шею Кристины, прикрываясь той, как щитом. В правой, стволом прижатый к виску женщины-нелюдя, виднелся старинный револьвер.

15

«Американские зоологи рубежа XX–XXI веков считали, что по развитию собственного языка – безусловно, до трансформации генома – свинья занимала второе место среди иных животных. Любопытным также считалось умение свиней обладать музыкальными пристрастиями, и даже «подпевать» избранным композициям. Еще в начале текущего века эксперименты с этим видом доказали, что интеллектуальное развитие взрослого животного соответствует умственному развитию трехлетнего ребенка. Изучаемые особи оказались умны, легковозбудимы и подвержены стрессам, что доказало наличие у этих существ глубокого многогранного интеллекта, присущего высшим формам жизни на нашей планете».

«Социализация высших млекопитающих и иных живых организмов»,

д. б.н., академик РАН,

ректор Российско-Европейского Университета систематики и экологии животных СО РАН

Эльдар Котляков,

2064 год

Артемидий переживал невыносимое, экстатическое наслаждение.

Оно фонтанировало в его логосе вспышками кислотно-алой лавы, перехлестывая через край и заставляя забыть об усталости или потраченном времени. Наполняло нестерпимым желанием довести дело до конца. Рассыпалось искрами, каждая из которых несла сотни оттенков красного и изумрудного. Плескалось колдовским зельем, бурля, клокоча, неистово пульсируя и грозя разорвать на части не только сознание, но и тело молодого корпатрицианта.

Нечто подобное испытывал и Леонидас.

Это Селиванов чувствовал не только через общую систему связи, позволявшую отслеживать настроения членов группы. Чувство исходило от Бродова, словно тот превратился в испускающую яркий свет лампу или зажженную свечу.

Напарник, коллега и просто друг неотступно следовал за Артемидием, став машиной по выслеживанию и выживанию. Как и его начальник, Лео трансформировался в часть системы награждения – в безвольный элемент, существование которого базировалось на нескольких простых принципах. Элемент неотвратимый, упорный, целеустремленный, готовый любой ценой выполнить поставленный приказ.

Остальным участникам похода заместитель директора по инвестированию столь ярких переживаний приписать не мог. Дионисий выдыхался с каждой минутой. Если и старался держаться молодцом, то лишь на силе воле и нежелании показать профессиональную непригодность в своей самой первой вылазке.

Клеоника тоже измоталась. Но если парнишка-ликтор тривиально устал и был подавлен нависающими над людьми тоннами грунта, то следопыт теряла энергию совсем по иной причине. След, столь хорошо различимый на поверхности, под землей становился все более размытым и бледным. Трудноуловимым.

Уже несколько раз девушка сбивалась с курса, возвращая группу назад и начиная поиски заново. Подвернула ногу, не сразу заметив опасный скат, усеянный торчащей арматурой. Дышала тяжело, надрывно. Усталости силилась не выказывать – не позволяла профессиональная гордость. Но и выплескивать эмоции, сравнимые с куражом Селиванова или Бродова, тоже не спешила. Логос следопыта стал блеклым, скукожился и переживал сильный психоэмоциональный спад.

Лабиринты, в которые их завел Сорокин, действительно давили на психику.

Да что там! Последние часа два члены жюри пробирались такими тоннелями и заброшенными подземельями, о существовании которых, как подозревали корпатрицианты, не знали даже маститые археологи.

Артемидий ликовал, стараясь не выдавать пьянящего сознание азарта, чтобы лишний раз не давать Дионисию повода почувствовать себя слабым. Он по себе знал, как легко перегореть в дебютном награждении, если лидер отряда во много раз превосходит новичков в выносливости и устойчивости к фрустрирующим и стрессовым факторам. Но все же ликовал.