Книга Очень смертельное оружие - Ирина Волкова

- Это неправильная позиция. Дождь не обладает разумом и не может отвечать за свои поступки, а человек - разумное существо.

- Разум - понятие относительное. Трудно найти дурака, который не считал бы себя умным. Естественно, что человек _считает_ себя разумным существом, но _быть_ разумным существом и _считать_ себя таковым - несколько разные вещи. Ты видел, что вытворяют на стадионах английские футбольные фанаты? Возможно, с научной точки зрения их можно считать разумными существами, но на меня они не производят подобного впечатления.

У испанских охотников есть традиция по окончании охоты вешать на деревьях ставших ненужными борзых собак, причем вешают их так, чтобы собака умирала в течение двух часов в страшных мучениях, а охотники тем временем пьют вино и веселятся, наблюдая за ее агонией. Предсмертные конвульсии пса они называют "игрой на банджо", потому что борзая

быстро-быстро перебирает лапами. Ты назовешь этих охотников разумными существами?

- Я бы их самих повесил, - заметил Стив.

- И что бы это изменило? Их дети остались бы сиротами и, в свою очередь, захотели бы повесить тебя. Человечество всего лишь следует законам природы, а разум не является синонимом мудрости или гуманности. С другой стороны, чем темнее небо, тем ярче звезды. Чем больше дикости видишь вокруг, тем больше ценишь общество приятных людей и нормальные человеческие отношения.

- Вся эта философия хороша лишь до тех пор, пока зло не коснулось лично тебя. Если бы просто так, без всякой вины, убили кого-либо из твоих близких, вряд ли ты захотела бы сидеть сложа руки и рассуждать о законах природы. Лично я не желаю смиряться и принимать мир таким, какой он есть. Я уверен, что могу кое-что изменить.

- Что, например?

- Неважно. Зря мы затеяли этот разговор.

- Я понимаю тебя, - сказала я. - Даосы считают, что у каждого человека есть своя правда. Бессмысленно спорить о том, чья правда правильнее и лучше. Такие споры не приводят ни к чему, кроме конфликтов. Разве ты сможешь доказать балийским крестьянам, что их боги не существуют? Разве они смогут доказать тебе, что при помощи танца можно подольститься к мышам и саранче и убедить их не трогать посевы?

- Значит, у убийцы тоже есть своя правда?

- Как и у всех.

- И ты могла бы оправдать убийцу?

- Я не суд, чтобы оправдывать кого-либо. Убийца убийце рознь, В некоторых случаях у человека бывают веские причины для убийства, а иногда причины просто кажутся ему вескими. В Испании одного человека страшно выводило из себя то, что кто-то регулярно отодвигал от дверей его квартиры коврик для вытирания ног. Пару раз хозяин квартиры вывешивал на дверь записки, где требовал оставить его коврик в покое, но это не помогло. И тогда он установил в квартире напротив двери заряженное ружье и протянул от курка к коврику веревку. В следующий раз, когда соседский ребенок сдвигал с места коврик, ружье выстрелило сквозь дверь и убило его.

Логику убийцы можно понять. Он полагал, что никто не имеет права трогать его коврик. Прежде чем взяться за оружие, он просил оставить его в покое. Некоторым образом он боролся за свои права и восстанавливал справедливость. Все горе в том, что во многих случаях то, что нам кажется смертельно важным, на самом деле всего лишь очередной коврик для вытирания ног, который кто-то отодвигает от нашей двери.

- Ты ставишь все с ног на голову, - сказал Стив.

- Или, наоборот, с головы на ноги.

- Жареная мурена, - напомнил Иродиадис. - Не забудь загадать желание.

Мурена оказалась на удивление вкусной. Мы запивали ее шампанским, а потом, разомлев от жары, просто молча лежали на песке, прислушиваясь к мягкому шороху волн.

- Пойдем поплаваем, - предложила я. - Иначе я окончательно расплавлюсь и превращусь в медузу.

Океан был теплым, как парное молоко, но всетаки в воде было прохладнее, чем на воздухе. Я выбралась на берег и, взяв полотенце и расческу, стала приводить в порядок волосы.

Стив расстегнул сумку и вынул из нее фотоаппарат.

- Давай я сфотографирую тебя.

Я с удивлением посмотрела на мощный телескопический объектив. Это тебе не туристическая "мыльница".

- Ты что, увлекаешься фотографией?

- Это одно из моих хобби. Я даже подумываю о том, чтобы устроить свою персональную выставку.

Шакал, если, конечно, это был он, удивлял меня все больше и больше. Нет, все-таки русские киллеры далеко не так ограниченны в своих интересах, как их обычно представляют.

- Боюсь, я не слишком фотогенична.

- Ошибаешься. В этом деле все зависит от фотографа. На моих снимках ты будешь выглядеть не хуже, чем профессиональная фотомодель.

Стив со знанием дела давал мне указания, как и где стоять, как улыбаться, о чем думать и что представлять. Похоже, он действительно разбирался в том, что делает.

- Ладно, теперь я тебя сфотографирую. - Я протянула руки к камере.

- А вот я действительно не фотогеничен.

- Не скромничай. Это тебе не идет.

- Серьезно. Ненавижу фотографироваться. Ты не поверишь, но у меня нет даже детских фотографий.

"Ничего удивительного, - подумала я. - В отличие от фотомоделей, киллеры предпочитают, чтобы их лица не мелькали на обложках журналов".

- Дай я тогда хоть море сфотографирую. Никогда в жизни не держала в руках подобное чудо техники. Я пользуюсь исключительно автоматическими камерами, рассчитанными на полных идиотов. Кстати, какое увеличение у твоего объектива?

- Пятидесятикратное, - похвастался Иродиадис.

- Здорово. А как его регулировать?

- Сейчас я тебе покажу.

Камера оказалась на удивление тяжелой. Я села на землю, для удобства оперлась локтями о колени и, наведя объектив на маячивший на горизонте корабль, отрегулировала его на максимальное увеличение.

В кадре мелькнули лопасти сине-белого вертолета. "Абу Захид", - опустив камеру вниз, прочитала я надпись на борту.

- Потрясающий фотоаппарат, - восхитилась я. - Представляешь, я даже название корабля смогла прочитать: "Абу Захид". Не знаешь, кому он принадлежит?

- Судя по названию, какому-нибудь богатому арабу, - пожал плечами Стив.

Врет, конечно, что не знает. И правильно делает.

Я перевела объектив на верхнюю палубу, гадая, находится ли на корабле знаменитый Халед Бен Нияд и как он может выглядеть.

- Интересно, куда он направляется? - задумчиво произнесла я.

- Кто?

- "Абу Захид". Не возражаешь, если я немножко понаблюдаю?

- Зачем тебе это?

- Издержки профессии. Ты не представляешь, как скучно сидеть целыми днями и придумывать детективные повести. Гораздо приятнее чувствовать себя героем детектива.