Книга Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте» - Эдуард Тополь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приехали на Дубровку. Там уже много машин, оцепление. Машину Сашину бросили за несколько кварталов до Театрального центра и к ДК, к оцеплению пришли пешком. Несколько часов простояли за оцеплением, все продрогли, погода была ужасная. Потом, где-то в три ночи, по радио сообщили о том, что в соседнем ПТУ открылся пункт помощи родственникам заложников. Саша сказал: «Нет, я туда не пойду, там все будут плакать, я этого видеть не могу». И я пошла одна. Но нашла с трудом, заблудилась сначала, у милиции спрашиваю, где это ПТУ, а они, как обычно, ничего не знают. Но все-таки я это ПТУ нашла и пришла туда одной из первых. А там в центре спортзала стояло несколько столов, за ними сидели какие-то дамы, и рядом было такое объявление: «Пожалуйста, подходите регистрироваться». Как на выборах. Я спрашиваю: «А что это за регистрация? Чего?» Они: «Ну, кто у вас там в заложниках? Как фамилия? Какие приметы?»
Потом, с течением времени, зал заполнился и пришли Парамзины, родители Виталика. Отец его очень нервничал, порывался бежать в ДК воевать с боевиками, а мать просто села на стул и все два дня так сидела – никакая, полуживая.
К утру и Саша пришел, Анин отец. А к середине дня уже был полный зал. Люди обсуждали, что будет – штурм, переговоры? Составляли списки, собирали подписи под письмом Путину. Я не думаю, что оно дошло до него. А если и дошло, то никакого значения не имело.
Лужков приходил, честно сказал, что положение серьезное, и это нас очень напугало. А Кобзон рассказывал, что захватчики – молодые красивые ребята, он даже решил было с ними пошутить, но потом передумал. Особенно когда одна из этих молоденьких террористок показала ему на ладони крохотный пульт и сказала: «Вот сейчас нажму эту кнопку, и все взорвется».
Лариса Рыбачек:
Мы с мужем все время были там, в ПТУ, – двое суток не ели и не спали ни одной секунды. Корнилова из Сергиева Посада тоже была там с двумя своими детьми. Она была заложницей, но упросила Бараева отпустить ее детей, а когда выходила, то прихватила с собой еще одного ребенка. В это время в ДК оказался Кобзон, он сказал, что он вывел детей и Корнилову.
А у нас в заложниках был сын. Мы ловили информацию по телевизору, ее было мало. Представители правительства приходили к нам, выступали, правительство Москвы обеспечило нас едой, но мы не могли есть, мы были в шоковом состоянии. Нам давали лекарства, психологи говорили нам, что не надо волноваться. Но как не волноваться?
Заложники звонили из зала, говорили, что их будут расстреливать, если мы не устроим демонстрацию или митинг на Красной площади. Нас в штабе было уже очень много, и мы знали, что зал ДК минируют, что наших детей могут там взорвать в любой момент.
В 15.00 из здания захваченного театра без верхней одежды, шатаясь, вышла заложница с мобильником в руке.
– Мы очень устали, мы давно не спим, – рассказала женщина, оказавшаяся главным детским кардиологом России профессором Марией Школьниковой. – Меня выпустили, чтобы я обратилась к людям и к нашему президенту. Там тяжелая обстановка. Там много людей, которые находятся в очень тяжелом состоянии. Они просят вас, чтобы люди обратили внимание на чеченскую проблему, чтобы способствовали выводу войск из Чечни. Там все заминировано: сцена, над сценой, боковые входы, частично входы в межрядье. Между рядами тоже заминировано. Приведут это в исполнение очень быстро. Они жестко разговаривают, сначала вообще не хотели идти на контакты. Но постепенно, когда увидели, как люди страдают, стали разговаривать с нами…
По словам Школьниковой, «эти люди пришли не убивать конкретных людей, нас. Они пришли обратить внимание на проблему Чечни. Среди них много женщин, которые бросили в Чечне своих грудных детей. Женщины эти обвешаны тротилом и держат веревки, чтобы взорвать себя. Я не знаю, сколько в их поясах тротила, но выглядит это страшно».
Доктор Школьникова зачитала обращение к президенту Путину, подписанное всеми заложниками: «Мы просим президента Владимира Путина остановить все военные действия в Чечне. Эти люди очень серьезно настроены, они не шутят и могут предпринять террористические акты по всей России».
«Известия»
«Общество надо готовить к неизбежным жертвам»
Герой Советского Союза генерал-майор запаса Виктор Карпухин – участник многих операция по освобождению заложников, бывший командир «Альфы». Прогноз Карпухина малоутешителен, но предельно честен:
– Добром эти отморозки не уйдут… эти сволочи пойдут до конца. Поэтому их надо уничтожить безжалостно.
– Как? Ведь нет же ни одного варианта, чтобы и террористов убить и чтобы заложники не пострадали?
– Нет. Но есть возможность освободить заложников с минимальными жертвами. Я уверен, будет найден оптимальный вариант. Тем более есть спецсредства, чтобы видеть и слышать все, что происходит в захваченном ДК. Безусловно, они сейчас применяются. И еще. Чеченцы подготовлены хуже бойцов «Альфы». Если решиться и действовать смело, успех будет на нашей стороне, мы их перебьем.
– Хорошо, а шальные пули?
– То, что сегодня происходит в Москве, случилось потому, что террористы ушли из Буденновска, ушли из Первомайского. Уйдут завтра бандиты из столицы, послезавтра террор будет по всей стране. Я говорю неприятные вещи, но надо трезво и честно оценивать обстановку. Это очень страшно, но общество надо готовить к неизбежным жертвам.
АПН (Агентство Политических Новостей»):
«Ни президент Владимир Путин, ни кто-либо еще из российских политических руководителей до сих пор не выступил с заявлением по поводу событий в ДК ГПЗ. Это свидетельствует о растерянности руководства страны, его нежелании брать на себя ответственность за принятие каких-либо решений, – комментирует «Норд-Ост» депутат Государственной думы полковник Виктор Алкснис. – Путин руководствуется той же логикой, что в свое время Горбачев: "Ни войны, ни мира – и пусть ситуация как-нибудь сама собой рассосется"».
Газеты «Гардиан», «Индепендент» и др.:
У Путина положение отчаянное. Эксперты не видят возможности разрешения ситуации силовыми методами. Террористы оперируют в самом центре города, у силовых структур нет места для маневра. На глазах всего мира террористы готовы взорвать себя вмеcте с заложниками в ответ на любые действия полиции. Это ночной кошмар для Кремля и всей России.
В случае гибели заложников карьера Путина погибнет вмеcте с ними.
А переговоры с захватчиками для Путина равносильны политическому самоубийству. Если уступки террористам приведут к освобождению заложников, успех акции Бараева вызовет волну аналогичных терактов по всей России, и политической карьере Путина, начатой обещаниями «мочить террористов в сортире», наступит конец.
Таким образом, Путин, по мнению многих, обречен на политическую смерть. Уже сегодня в центре Москвы террористы демонстративно устроили сортир в оркестровой яме самого первого русского патриотического мюзикла.
